Абхазская повесть - Соколов Борис Вадимович (книга бесплатный формат TXT) 📗
– Кушай, пожалуйста! – кивнул головой Метакса. Сандро перекинул ноги через скамейку и пододвинул к себе несколько тарелок.
– Ты вино пей! – пригласил Метакса и, оглянувшись на дверь, заговорщицки наклонился к Сандро: – Его живым взяли, да?
В тоне Метаксы звучала тревога. Сандро прекратил есть, посмотрел на него, цокнул языком, не торопясь налил в стакан вина и выпил. Потом ладонью вытер рот и снова начал есть.
Как только за дверью послышались шаги, Метакса отодвинулся. В комнату вернулся Хута. Следом за ним вошел другой, лет сорока, с такими же крупными чертами лица.
– Здравствуй! Письмо у тебя? – сказал он отрывисто. Сандро кивнул головой.
– Давай!
Сандро расстегнул рубашку, достал сумку и протянул неизвестному пакет. Читая его, тот изредка бросал быстрые взгляды на Сандро. Закончив, подозвал Хуту и вполголоса что-то сказал ему по-абхазски. Теперь Сандро уже не сомневался, что перед ним старший Эмухвари. «Если младший – руки, то старший – голова», – вспомнилось ему определение Дробышева. По отзывам, он был более спокойный… и человечный, если такое слово можно вообще было применить к этим не знающим жалости людям.
Поговорив с братом, старший Эмухвари заставил Сандро повторить свой рассказ сначала. Когда Сандро дошел до встречи с Минасяном, он перебил его:
– В Ажарах ты заходил к Измаилу?
– Нет, – ответил Сандро и сейчас же насторожился: «Почему Эмухвари спросил об этом?» – Зайду на обратной дороге.
– Не заходи! – жестко приказал Эмухвари.
– Но отец Георгий говорил… – начал Сандро.
Старший Эмухвари злобно перебил его:
– Дурак твой Георгий! Измаил продался чекистам. Его видели в Сухуме.
Сандро вздрогнул. Внимательно смотревший на него Хута понял это по-своему и успокоил:
– Ничего, не бойся, в городе все узнают и сообщат нам.
– Мы достанем его и там! – добавил он с вспыхнувшей яростью.
– Я свое сделал, – покорно сказал Сандро, – и пойду домой. Мне ничего передавать не надо? – спросил он у старшего.
Тот посмотрел на брата и, обменявшись с ним взглядами, махнул рукой.
– Ты прав, пойдешь через час, но другой дорогой, через Семенли на Келасури, а оттуда на Марух. Хорошо пойдешь – завтра днем пройдешь перевал, послезавтра дома будешь! Деньги есть? Нету! – не ожидая ответа, решил он. – Сейчас письмо напишу. Деньги дам. Кто знает, может скоро гостем у тебя буду. Примешь? – он невесело засмеялся.
– Гость в доме – хозяину радость, – кланяясь, пробормотал Сандро.
Как только братья вышли, Метакса снова подошел к Сандро.
– Как думаешь, живой он? – спросил он тихо.
«Боишься?» – глядя на растерянное лицо хозяина дома, злорадно подумал Сандро.
– Не такой он человек, этот армянин, чтобы сдаться живым! – успокоительно сказал он. – А ты чего боишься?
Но Метакса только махнул рукой – лучше бы убили – и вышел из комнаты.
Оставшись один, Сандро подошел к окну. Как и час назад, улица была пуста и тиха. Даже собаки не лаяли.
«Ну хорошо, возьму письмо, уйду, из леса смотреть буду, пока не подойдут наши, – рассуждал Сандро. – Ну, а если они побоятся оставаться здесь и пойдут следом за мной? Что делать тогда? Или еще хуже – наши задержатся? В темноте не очень-то возьмешь их. Что решать, как решать? Нет, не по мне эта дипломатия! А что, если попробовать самому? – мелькнула мысль, но он сейчас же отбросил ее: – Нет, не справлюсь!» – и уже больше к этому не возвращался.
Услышав за спиной шаги, Сандро обернулся – к нему подходил Метакса.
– Хута сказал, чтобы я провел тебя до Семенли.
– А это далеко? – поинтересовался Сандро. «Не доверяют или хотят помочь?» – подумал он.
– Версты три. Дальше сам пойдешь. Что-то толкнуло Сандро. А если попробовать? Получив письмо и деньги («Пару баранов купишь!» – сказал Эмухвари), Сандро попрощался и вместе с хозяином дома вышел во двор. До дверей его провожал Хута. Сандро взглянул на дом – у окна стоял второй Эмухвари.
– Подожди здесь! – направляясь к калитке, бросил Метакса. Он подошел к изгороди и осмотрел улицу. Потом вернулся и махнул рукой. – Пойдем, никого нет!
Выходя из калитки, Сандро взглянул на противоположный дом. У него потеплело сердце: из окна смотрел Христофор. Сандро даже показалось, что тот помахал ему рукой.
Пройдя несколько десятков шагов и выйдя на небольшую лужайку, они поравнялись с дремавшим в траве человеком. Лицо спящего было прикрыто от солнца платком. Рядом с ним лежали сапоги и небольшой хурджин. Миновав его, Сандро обернулся. Человек переворачивался на другой бок, платок сполз с его лица, и Сандро увидел улыбающегося Пурцеладзе.
Откладывать разговор с Метакса не было смысла. И Сандро решился.
– А если армянина взяли живым и он все расскажет чекистам, знаешь, что тебе будет? – спросил он шедшего рядом грека.
Тот замахал руками.
– Что ты, что ты! Совсем пропадем. Им что, ушли в лес – ищи их. А здесь – дом, хозяйство, семья. – Представив себе приближающуюся беду, Метакса схватился руками за голову и застонал: – Что будет, что будет!
Сандро остановился.
– Спасать себя нужно, вот что! Бояться их будешь – сам погибнешь!
– А что делать? – опуская руки, растерянно спросил грек.
– Пойдем, помогу, – Сандро показал на лес.
49
В пятнадцать ноль-ноль закончили окружение села. Особенно тщательно были перекрыты выходы и тропы северной части. Но кто мог предугадать маршрут врага? Наблюдение за домом убеждало, что Эмухвари еще там и, судя по их спокойному поведению, не догадываются о надвигающейся опасности. Возможно, они ожидали еще какого-нибудь связного? Или хотели дождаться темноты, чтобы спокойно уйти?
Напряжение нарастало. Наконец, в пятнадцать тридцать пять из комнаты вышел уже возвратившийся из леса Метакса, постоял на веранде, посмотрел кругом и вернулся в дом. Строгов, наблюдавший в бинокль, заметил в его движениях какую-то нервозность. Дальнейшее ожидание становилось опасным, и он послал записки Березовскому, Хангулову и Пурцеладзе. Минут через двадцать посланный им Христофор вернулся с ответом. Березовский соглашался с предложением Николая Павловича окружить дом, предложить Эмухвари сдаться, а в случае отказа, еще до темноты ворваться в комнаты и взять их силой. Конечно, нужно стараться взять их живыми.
Но Березовский рекомендовал начать не в шестнадцать ноль-ноль, а в восемнадцать. Пурцеладзе ответил Строгову лаконично: «Командуй – будем выполнять». От Хангулова посланный не вернулся. Строгов прильнул к биноклю. Неожиданно Христофор толкнул его в бок и показал рукой на улицу. К их дому подходил Дробышев. Борода и большие пушистые усы, прикрытые соломенной шляпой с широкими полями совершенно изменили его лицо, но рука, рука! По ней-то, да еще по хорошо знакомой походке вразвалку и узнал его Строгов. Как только Дробышев вошел во дворик, Строгов тихо свистнул, и через минуту они уже лежали вместе на чердаке и сквозь оторванную доску наблюдали за домом Метаксы.
– Зачем ты пришел? – укоризненно покачал головой Строгов.
– Я дрался с этими людьми целый год. А теперь, когда дело подошло под занавес, ты считаешь, что я должен быть дома? Нет, брат! Мое место сейчас здесь.
– Но тебе будет трудно, – мягко сказал Николай Павлович, – мы закончим это без тебя.
Дробышев грустно улыбнулся.
– Я слишком много потерял в этой борьбе, чтобы не иметь права быть теперь с вами.
Образ Елены проплыл перед его глазами. Не молодой, веселой, жизнерадостной, какой он знал ее в Москве. Нет, иной! Той, которую он запомнил в последние дни. Смерть Елены покончила все счеты, все сомнения. Осталось одно: она любила его и вернулась. Горькое чувство сдавило сердце Дробышева.
Не сразу удалось ему взять себя в руки.
– Расскажи, как обстоят дела, – попросил он Строгова, справившись, наконец, с собой.
Николай Павлович, не отрываясь от бинокля, подробно рассказал об обстановке.
– А где именно засады?
