Дитя Всех святых. Цикламор - Намьяс Жан-Франсуа (электронные книги бесплатно txt) 📗
– Атакуем, Жанна. Они наши!
Девственница возражала:
– Не в день Господень.
Напрасно ей втолковывали, что Церковь в воскресенье запрещает работать, а не сражаться, она ничего и слышать не желала: если англичане сами начнут, надо им храбро ответить, но первыми не нападать.
Так оба войска и стояли друг против друга – в пределах досягаемости голоса, почти соприкасаясь. Минул час, потом второй, но никто не сдвинулся с места, ни англичане, ни французы…
Изидор Ланфан, как и другие, ничего не понимал. Чего они ждут? Он клокотал от нетерпения, сидя на Безотрадном, но вдруг ход его мыслей принял совсем другой оборот. В рядах английского войска произошло движение, и в первом ряду появился некий рыцарь. Изидор застыл от изумления…
Он здесь – черный рыцарь, о котором говорил Франсуа де Вивре! Черными были не только его доспехи, но и конь. А на груди висел щит с перевернутым гербом Вивре: черное над красным, разделенные по диагонали.
Пока тянулось ожидание, Изидор смог хорошенько рассмотреть врага: широкий круглый шлем, увенчанный двумя загнутыми рогами; опущенное забрало позолочено, что странно контрастировало с прочими доспехами. Рядом другой всадник, наверняка оруженосец, колосс с окладистой черной бородой, держал копье с флажком тех же цветов. За ними – еще четверо в черно-красных плащах, верный знак состоятельности и высокого ранга их господина.
Нетерпение Изидора превратилось в настоящую ярость. Когда же Девственница даст, наконец, сигнал к атаке? Смертельный враг рода Вивре – здесь, перед ним! Пусть же поднимется белый стяг – и Изидор помчится в битву с ним, заставит его кровью заплатить за смерть Анна! Такого случая больше никогда не представится. Изидор чувствовал, что даже Безотрадному не стоится на месте.
И тут в стоявшем напротив войске зазвучали приказы, и ряды противника медленно пришли в движение: англичане уходили…
Они уходили, отступали, сохраняя порядок, по дороге на Менг! Это было невероятно! Конечно, битва не состоялась и войско врага не уничтожено, но все равно это было грандиозное событие! Ведь Девственница ясно сказала, что освобождение Орлеана будет доказательством божественного характера ее миссии. Никто теперь не мог более сомневаться в том, что она и в самом деле посланница Божия…
В эти минуты Анн тоже находился в рядах французской армии – он присоединился к солдатам Жанны всего несколько часов назад, на коне сэра Бишема. Издалека он видел Девственницу и ее белый стяг, а после наблюдал и невероятный уход англичан. Теперь он искал глазами Изидора. Было весьма мало шансов отыскать одного-единственного человека в таком скопище народа, однако Анн заметил друга почти сразу же.
На самом деле он узнал Безотрадного и свои собственные доспехи, поскольку у самого Изидора не было никакого отличительного знака, даже флажка с цветами Вивре. Анн пустил своего коня в его сторону. Изидор увидел какого-то скачущего к нему рыцаря с лазурным щитом и золотым цикламором. И только в последний миг догадался, кто это. Узнал хозяина и Безотрадный, взвившийся на дыбы от радости.
Французское войско возвращалось в Орлеан, колокола вновь зазвонили во всю мочь. Друзья крепко обнялись, хлопая друг друга по плечам с железным лязгом. Изидор пробормотал:
– Вы живы… Как велик Господь и как красив герб Невилей!
– Да ты тоже – жив и здоров! Почему без флажка?
Изидор рассказал ему о злосчастном «Дне селедки», потом о взятии Турели. С некоторой робостью показал ему щит английского рыцаря, висевший на луке его седла. Анн взял щит в руки бережно, как драгоценность, потом вернул Изидору:
– Носи его!
– Но, монсеньор, я не вправе…
– Носи. Он твой. Ты завоевал его так же, как я завоевал свой.
Трепеща, Изидор повесил на грудь щит «пасти и песок», и бок о бок, рысью, оба въехали в Орлеан.
Глава 8
ГОЛУБИ РЕЙМСА
Было около полудня, когда колокола орлеанского собора Святого Креста зазвонили во всю мочь по окончании торжественной службы в воскресенье, 8 мая 1429 года. Толпа хлынула через распахнутые настежь двери, однако покинуть собор оказалось делом непростым, ибо все те, кому не удалось попасть внутрь, теснились на паперти.
Анна и Изидора вынесло через портал вместе с железной волной рыцарей в доспехах и латников. И тотчас их ослепило майское солнце, и оглушил гул толпы.
Никогда они не видели подобного ликования. Крики, смех, песни неслись со всех сторон, почти заглушая звон колоколов. Но это была не просто радость. В эти минуты свершалось нечто великое, торжественное. Все те, кто находился здесь, сознавали: проживаемые ими мгновения отныне и вовек принадлежат не только им, но и всей памяти людской. То, что им довелось пережить, уже стало достоянием истории.
Люди толкались, обнимались. Девушки бросались на шею рыцарям, горожане подбрасывали в воздух шапки, матери поднимали младенцев над головой, чтобы Девственница их благословила.
Ибо именно к ней взывали. Хотели видеть ее, слышать. А пока бурно приветствовали происходящее.
Толстый архиепископ Реньо де Шартр также получил свою долю рукоплесканий. И ответил на них еще более мрачной, чем обычно, миной, понукая сопровождавших его клириков, чтобы те очистили ему дорогу.
Анн и Изидор качались, словно пьяные. Десятки рук прикасались к стали их доспехов; какая-то совсем юная девушка поднесла букет Изидору, немолодая толстуха прижала Анна к себе и чмокнула в щеку от всей души. Он вырвался из ее объятий и спросил своего спутника:
– А ты знаешь, где Жанна?
– Ну-ка пошевеливайтесь, паскуды! Что за бардак хренов!..
Голос, бранившийся у них за спиной, произносил проклятья с сильным гасконским акцентом, да и другие, вторившие ему, не отличались от первого ни интонациями, ни словарным запасом. В отсутствие Девственницы у соратников Ла Ира развязались языки.
Изидор прыснул со смеху.
– Не здесь, во всяком случае! Иначе вы бы в жизни не услыхали этой ругани!
– Неужели они ее так боятся?
– Даже больше, чем вы думаете!
Анн тоже засмеялся, легко и непринужденно. Все вокруг казалось ему чудесным! После долгих страшных месяцев, после всей этой бесчеловечной жестокости он мог, наконец, не сдерживать себя.
Когда они выехали на перекресток, какая-то хорошенькая орлеаночка схватила их за руки. На ней был венок из зеленых веток и полевых цветов.
– Сюда, прекрасные рыцари! Выпейте за победу.
В самом деле, почти повсюду на козлах стояли открытые бочки, ибо хотя съестного в городе чертовски не хватало, вина все еще оставалось вдоволь. Владелец трактира по соседству принес кубки и протянул каждому. Они чокнулись. К опьянению победой добавилось опьянение вином.
Изидор показал на щит, висевший у Анна на груди:
– У вашего герба цвета Франции. И неба. Настает время лазури!
Анн бросил взгляд на свой блестящий щит. И правда: он голубой, как небо, а золотой цикламор на нем – словно сияющее солнце…
Изидор осушил свой кубок.
– После той селедки я хотел умереть, и моя последняя мысль была о роде Вивре. Ведь все, начиная с отца вашего прадеда, знали только поражения. Вы первый, кто познал победу!
Лицо Анна на мгновение омрачилось.
– Увы, я больше не Вивре…
– Вы опять им станете.
Слова, в точности повторившие предсказание Виргилио д'Орты, растрогали его, однако Анн не должен думать обо всем этом. Никогда!
– Я всего лишь Невиль, Изидор.
И сразу же рассердился на себя за эту фразу. Нет у него права так говорить. «Всего лишь Невиль!» Словно извиняясь, Анн попросил своего товарища:
– Расскажи мне еще о моей матери…
То же чувство, что и при их ночной встрече на биваке, отразилось в лице Изидора. Он хотел бы ответить доверительным тоном, вполголоса, но из-за оглушительного гвалта вокруг вынужден был прокричать:
– Вы мне ее сейчас напомнили! У вас ее смех…
– Ее смех?
Вдруг окружавшая их толпа по-настоящему взвыла и метнулась куда-то, увлекая их за собой. Кубки покатились по земле… Она! Она здесь!
