Чародей - Смит Уилбур (лучшие книги онлайн txt) 📗
– Повернись, – сказал он тихо, но в горле у него пересохло, будто он поел зеленой хурмы. Она повиновалась, но двигалась медленно, как во сне, покачивая бедрами; ее живот слегка просвечивал сквозь шелк. Ее ягодицы покачивались, круглые и блестящие как яйца страуса, и блестящие локоны колыхались.
– Ты красива. – У него перехватило горло.
Теперь как будто бы улыбка приподняла уголки ее губ, и девушка облизала их кончиком языка, розовым, как у котенка.
– Я рада, что мой господин регент находит меня красивой.
Он поднялся с ложа и подошел к ней. Затем взял ее за руку – та в его руке оказалась теплой и мягкой. Он повел Гесерет к ложу, и она пошла за ним без колебания. Она встала на колени на белой овчине и свесила голову так, что волосы закрыли ей лицо. Наг встал над ней и наклонился вперед, так что его губы коснулись ее волос. Она источала неуловимый аромат здоровой молодой женщины в первом приливе физического возбуждения. Он погладил ее по волосам, и она взглянула на него сквозь темную завесу волос. Затем он развел локоны и одной рукой взял ее за подбородок. Медленно, дразня себя, он поднял ее лицо.
– У вас глаза как у Иконы, – прошептала она. Иконой звали его ручного леопарда: животное всегда пугало и завораживало ее. Сейчас она ощущала то же, поскольку Наг с его желтыми безжалостными глазами был гладким и вальяжным, как большой кот. Чутьем женщины она угадывала в них жестокость и беспощадность, которые вызывали в ней никогда прежде не испытанные чувства. – Вы также красивы, – прошептала она, и это было верно. В этот миг она поняла, что он – самое красивое существо, какое она когда-либо знала.
Он поцеловал Гесерет, и его рот поразил ее. У него был вкус спелого плода, какого она никогда не ела прежде, и весьма естественно она тоже открыла рот, чтобы насладиться этим вкусом. Его язык двигался быстро, как у змеи, но это не остановило ее. Гесерет закрыла глаза и коснулась его своим языком. Затем Наг положил одну руку ей на затылок и крепче прижался ртом к ее рту. Она настолько потерялась в его поцелуе, что, когда рука накрыла ее грудь, оказалась не готова к этому. Ее глаза широко открылись, она глубоко вдохнула и попыталась отстраниться, но он держал ее и теперь ласкал нежными, но умелыми движениями, и это успокоило ее опасения. Он сжимал ее сосок, и вызванное этим чувство потекло по ее телу, струясь по рукам, доходя до кончиков пальцев ног. Она почувствовала острое разочарование, когда Наг убрал руку. Он поднял Гесерет на ноги, и теперь она стояла на овчине выше его, а ее груди были на уровне его лица.
Одним движением он сорвал с нее шелковую рубашку, и та упала на пол. Затем глубоко вобрал ее набухший сосок в рот, и она громко вскрикнула. В то же самое время его рука прошла между ее бедрами и прижалась к покрытому мягкими волосами лону.
Она не имела ни малейшего намерения противиться тому, что он делал с ней. Вместо этого она полностью отдалась ему. Из-за рассказов девушек-рабынь она боялась, что он может причинить ей боль, но его руки, пусть быстрые и сильные, были нежны. Казалось, он знал ее тело лучше, чем она сама, и играл на нем с таким искусством, что девушка все глубже, быстрее погружалась и тонула в этом море новых ощущений.
Она вынырнула только один раз, когда внезапно открыла глаза и обнаружила, что на нем тоже нет одежды и он стоит перед ней голый. Она вспомнила сон, в котором у него была внизу такая же вещь, как у жеребца Звездочета. Она с трепетом посмотрела вниз, но эта вещь была не как во сне: она была гладкой и розовой и, однако, твердой как кость, совершенной и чистой по форме, точно колонна в храме. Ее опасения исчезли, и она снова отдалась его рукам и рту. Был только один острый момент жгучей боли, но это случилось намного позже, и он был мимолетен и почти сразу сменился непривычным, но замечательным чувством наполненности. Затем, еще позже, она услышала, как Наг вскрикнул над ней. Этот звук породил что-то и в ее собственном теле, превращая почти невыносимое удовольствие в особый вид боли; она изо всех сил обхватила его руками и ногами и закричала с ним вместе.
Еще два раза в течение этой чересчур короткой волшебной ночи он вынуждал ее кричать в таком же безумии удовольствия, и когда рассвет залил палату розовым и серебряным светом, она лежала неподвижно в его объятиях. Она чувствовала, что жизненные силы словно вытекли из нее, а кости стали мягкими и пластичными, как речная глина. Глубоко в животе она ощущала легкую боль и наслаждалась ей.
Он выскользнул из ее рук, и ей хватило сил только чтобы запротестовать:
– Не уходите. О! Пожалуйста не уходите, мой господин. Мой прекрасный господин.
– Я не надолго, – прошептал он и осторожно вытянул из-под нее овчину. Она увидела на снежно-белой овечьей шерсти пятна крови, яркие как лепестки розы. Она испытала только краткую боль, когда он пронзил ее женственность.
Наг вынес овечью шкуру на террасу; она наблюдала за ним через дверной проем, когда он вешал ее на парапет. Далеко внизу послышались тихие приветствия – ожидавшие внизу люди увидели это несомненное доказательство ее девственности. Ее совсем не заботило одобрение толп земледельцев, но она смотрела на голую спину мужа и чувствовала, как ее грудь и чрево набухают от любви к нему. Когда он вернулся, она протянула к нему обе руки.
– Вы великолепны, – прошептала она и заснула в его объятиях. Намного позже она стала постепенно просыпаться и обнаружила, что все ее существо наполнено такой легкостью и чувством радости, каких она никогда не знала прежде. Сначала она не была уверена относительно источника своего благополучия. Затем ощутила движение его крепкого мускулистого тела в своих руках.
Когда она раскрыла глаза, он смотрел на нее странными желтыми глазами и мягко улыбался.
– Какая прекрасная царица получилась бы из тебя, – сказал он тихо. Он искренне думал так. В течение ночи он обнаружил у нее качества, о которых прежде не подозревал. Он ощутил, что нашел в ней ту, чьи желания и инстинкты находились в совершенной гармонии с его собственными.
– И каким прекрасным фараоном были бы вы для Египта, – улыбнулась она ему в ответ и чувственно потянулась. Затем тихо засмеялась, протянула руку и коснулась его щеки. – Но это невозможно. – Улыбка исчезла, и она тихо и серьезно спросила: – Или возможно?
