Король зимы - Корнуэлл Бернард (серия книг .txt) 📗
Норвенна явилась зимой, когда болота Авалона поблескивали подо льдом. В Инис Видрине жил плотник Гвилиддин, у которого был мальчик-младенец, и его жена Ралла стала кормилицей Мордреда. Несмотря на увечную ногу, принц рос на ее молоке сильным и здоровым. Да и Норвенна поправилась, как только холода ослабли, и с наступлением священной весны у подножия Тора зацвели подснежники. Моргана и Гвендолен поили ее заговорными отварами, монахи молились, и болезнь наконец отступила. Каждую неделю к верховному королю отправляли вестника с новостями о здоровье наследного принца, и каждая новость награждалась золотым слитком, рогом соли или флягой вина, которую Друидан неизменно воровал.
Мерлин все не появлялся, и Тор без него казался пустынным, хотя жизнь и продолжалась. Надо было наполнять кладовые, уничтожать крыс, заготавливать дрова и трижды в день таскать воду из источника у подножия холма. Хьюэл, управляющий, объезжал поместья, собирая подати с каждой семьи, а писец Гудован подсчитывал доходы. Именно Гудован научил меня писать и читать, хотя я поначалу сопротивлялся, считая это дело неподходящим для воина. Но Нимуэ настояла:
— Ты остался без отца и должен будешь сам прокладывать себе дорогу.
— Я хочу быть солдатом.
— Ты и станешь им, — обещала она, — но прежде выучись писать и читать.
И такова была ее власть надо мной, что я покорился.
Зато управляющий Хьюэл обучал меня драке. Он орудовал обыкновенной палкой, но удар этой крестьянской дубинки не уступал мечу и копью воина. Хьюэл, который до того, как лишился ноги от топора сакса, был знаменитым воином в отряде Утера, заставлял меня упражняться, пока руки мои не стали достаточно сильными, чтобы владеть тяжелым мечом так же споро, как палкой. Большинство воинов, говорил Хьюэл, полагаются лишь на грубую силу и бодрящий медовый напиток и могут единым ударом свалить быка, но человек с головой всегда имеет в запасе хитрый удар, который сразит безмозглую скотину.
— Я был пьян, — признался он, — когда Охтха-сакс отсек мне ногу. А ты, парень, давай работай! Быстрее! Твой меч должен слепить как молния. Еще быстрее!
Первыми плоды его уроков вкусили сыновья монахов из нижнего селения Инис Видрин. Они завидовали нам, свободным детям Тора, которые бездельничали, в то время как те трудились дотемна, ненавидели нас и при случае пытались побить. Как-то я своей палкой измочалил до крови троих христиан. Эту победу я приписал благосклонности богов, которые дали мне силу, но Хьюэл высек меня, приговаривая, что никогда не надо нападать на того, кто ниже и слабее тебя, хотя, я думаю, он все же был доволен, потому что на следующий день взял меня с собой на охоту, и я убил своего первого кабана настоящим мужским копьем. Это случилось в туманной чаще у реки Кэм, и было мне тогда всего двенадцать лет от роду.
Хьюэл измазал мне лицо кабаньей кровью и дал клыки для ожерелья, а тушу отнес в храм бога солнца Митры, где устроил пир в честь этого покровителя воинов. Как-нибудь, пообещал Хьюэл, когда я отращу бороду и убью в бою первого сакса, меня тоже допустят на пир. И три года спустя я все еще мечтал убить сакса. Может удивить, что я, юноша сакс, был столь ревностным бриттом, но с самого раннего детства я воспитывался среди бриттов, и мои друзья, любовь, все слышанные истории, мечты и даже сны были бриттскими.
С прибытием Мордреда и его матери на Торе стало многолюдно. Норвенна привела не только служанок, но и целую когорту воинов, которые должны были охранять наследника. Мы спали вповалку, по четверо-пятеро в хижине. Во внутренние комнаты Мерлина позволено было входить лишь Нимуэ. Норвенна и ее прислужницы жили в самом доме, который был наполнен дымом от двух костров, горевших день и ночь. Дом был прочный, на дубовых сваях, с оштукатуренными плетеными стенами и тростниковой крышей. Комнаты Мерлина отделялись ивовой оштукатуренной перегородкой с единственной маленькой дверью. Над домом возвышалась деревянная башня Мерлина, самая высокая на Торе. То, что происходило в башне, знали лишь сам Мерлин, Моргана и Нимуэ. Поговаривали, что башня Мерлина битком набита сокровищами, добытыми из курганов Древних Людей.
Начальником стражи Мордреда был христианин Лигессак, высокий, худой, прожорливый человек, умевший на расстоянии пятидесяти шагов расщепить стрелой веточку. Он учил меня кое-чему, когда был трезв, но чаще любил играть в азартные игры с другими взрослыми. Он-то и поведал мне историю смерти принца Мордреда и причину гнева верховного короля, который проклял Артура.
— Вины Артура здесь не было, — сказал Лигессак, кидая на доску игральные кости. — Шестерка!
— Удваиваю, — вступил в игру другой стражник принца, Менв, с грохотом кидая камень.
Лигессак проиграл и послал Менва за своим кошельком, а сам продолжал рассказывать о том, как Утер вызвал Артура из Арморики на помощь — сражаться против огромной армии саксов, вторгшихся в наши земли.
— У Артура не оказалось достаточного количества кораблей, чтобы погрузить на них людей с лошадьми, но это его не остановило. Он заманил этих ублюдков-саксов в ловушку в долине Белой Лошади, — толковал Лигессак. — Но Мордред решил, что справится и без Артура. Не желал делиться почестями и добычей. — Лигессак понизил голос. — Мордред был пьян, а его люди бахвалились, что каждый голыми руками положит десяток саксов. Мы должны были ждать Артура, но принц приказал атаковать.
— Ты там был! — с восторгом воскликнул я.
— Вместе с Мордредом, — кивнул он. — Бог мой, как они сражались! Их воины кромсали нас мечами и топорами. Их барабаны грохотали, их колдуны завывали. У меня кончились стрелы, и я работал копьем. Осталось нас не более двадцати из пяти десятков. Наше знамя с драконом досталось врагу. Мордред истекал кровью. И тут появились люди Артура. — Он печально покачал головой. — Барды теперь поют, что Мордред залил землю кровью саксов. Не верь, парень. Это был Артур. Он вернул знамя, перебил колдунов, сжег военные барабаны и преследовал оставшихся в живых до самого заката. И это он при свете луны убил их военачальника Эдви. Саксы теперь притихли не потому, что их побил Мордред. Они думают, мальчик, что Артур вернулся в Британию.
— Но он не вернулся, — сказал я мрачно.
— Верховный король не желает. — Лигессак огляделся, опасаясь, что его услышат. — Верховный король считает, что Артур хотел смерти Мордреда, чтобы стать королем. Но это неправда, Артур не такой.
— А какой он? — спросил я.
Лигессак увидел возвращавшегося Менва и предупредил меня:
— Тшш! Ни слова, мальчик.
Об этом болтали много, но Лигессак был первым, кто утверждал, будто сам был при битве в долине Белой Лошади. Много позже я решил, что он наплел мне все это, чтобы поразить воображение доверчивого мальчика. Но в одном он не соврал. Мордред и впрямь был пьяным дураком. Победителем был Артур, но Утер все равно отослал его за море. Они оба были сыновьями Утера. Только Мордред — любимчик и подлинный наследник, а Артур — выскочка бастард. Но для жителей Думнонии этот бастард оставался надеждой страны и тем молодым воином, который спасет нас от саксов и возвратит Утерянные Земли Ллогр.
Вторая половина зимы была мягкой. Волков видели только за земляной стеной, но ни один не подошел близко к Тору. Вскоре мы начали готовиться к большому весеннему празднику Бельтен с его пылающими кострами и полуночными пирами. Но вдруг сильное волнение потрясло Тор.
Прибыл Гундлеус Силурский.
Первым появился епископ Бедвин, доверенное лицо Утера. Из дома выдворили служанок Норвенны, а полы устлали ткаными коврами. Поначалу мы решили, что приедет сам Утер, но на земляном валу появилось знамя, и на нем был вышит не дракон Утера, а лиса Гундлеуса. Ранним утром у подножия Тора спешились всадники. Ветер трепал их плащи и обтрепанные знамена с ненавистной мне лисьей маской.
— Что это? — спросила стоявшая рядом со мной на восточной сторожевой платформе Нимуэ.
— Знамя Гундлеуса, — ответил я и увидел удивление в глазах Нимуэ, потому что Гундлеус был королем Силурии и союзником Горфиддида Повисского, заклятого врага Думнонии. — Он взял мою мать, а его друид швырнул меня в яму смерти.
