Монах: время драконов - Ши Роберт (список книг .txt) 📗
– Он сообщил мне. И я могу никогда не увидеть тебя. Но я благодарна за те годы, что провела с тобой, несмотря на то что знаю – ты обречен, как и твой отец.
– Жить – значит, быть обреченным.
Ниосан рассмеялась:
– О! Посвящение в зиндзя сделало моего сына мудрецом. Он полон изречений, которые гудят, как пустая колода в храме!
Дзебу присоединился к ее смеху:
– Ты права, матушка. Высказывания мои пусты. Я ничего не знаю.
– Разве можно ожидать, что ты что-то знаешь, мальчик семнадцати лет? Ты немного узнаешь жизнь, если проживешь так долго, как я. Я была дочерью крестьянина и стала, едва выйдя из детства, женой величественного заморского великана, усыпанного драгоценностями. А твой приемный отец, Тайтаро, он тоже странный и чудесный человек. Он любил меня, и я была счастлива с ним. Я не так стара. Я старше тебя вдвое, но все еще достаточно молода, чтобы иметь детей. Однако то, что монахи называют кармой, распорядилось так, что Тайтаро-сенсей не должен становиться отцом. Ты всегда будешь моим единственным сыном. Моим великолепным рыжеволосым, сероглазым сыном-великаном. Живи долго, Дзебу! – Она взяла его руки и сжала. – Живи долго, долго, долго. Люби. Женись. Стань отцом. Не позволяй зиндзя уничтожить себя, когда ты только что перестал быть ребенком. Ты не только зиндзя, которого можно использовать и выбросить, как серое одеяние. Ты Дзебу. Человек.
Глава 3
Над воротами особняка Шимы хлопало и переливалось в чистом осеннем воздухе знамя Такаши с Красным Драконом. Двое слуг, вооруженных длинными нагинатами, бездельничали по обеим сторонам от входа. Когда Дзебу показал им письмо Тайтаро господину Бокудену, они крикнули об этом на другую сторону, и огромные деревянные ворота, усиленные шипами и стальными полосами, распахнулись.
Дзебу прошел через двор, хрустя деревянными сандалиями по белому гравию. Он все еще странно чувствовал себя, ощущая твердую землю после стольких дней, проведенных на корабельной палубе. Он был рад покинуть торговое судно, перевезшее его через Внутреннее море и доставившее вдоль восточного побережья Хонсю до Камакуры. Натренированный в любых ситуациях сохранять спокойствие и созерцательность, Дзебу нашел путешествие крайне скучным.
Капюшон он оставил наброшенным на голову. Юноша ненавидел удивленные взгляды посторонних, обращенные на его рыжие волосы. Второе его одеяние было сложено и служило поясом. Короткий меч зиндзя висел на боку в деревянных ножнах, маленький лук и колчан были закинуты на плечо. Приближаясь к главному дому поместья Шимы, Дзебу тронул вышитую на груди иву.
Дворецкий в сером шелковом кимоно встретил Дзебу, ввел его в главный дом и провел через несколько закрытых ширмами затененных коридоров. Наконец слуга отодвинул ширму, объявил о его приходе и жестом пригласил войти.
Господин Бокуден, глава клана Шима, был маленьким лысым мужчиной с лицом, испещренным глубокими морщинами, с узенькими усами. Одетый в расшитое золотом зеленое кимоно, он сидел за низким резным столиком из черного дерева, который, как понял Дзебу, был за высокую плату привезен из Китая. Господин Бокуден вел подсчеты на свитке, пользуясь кисточкой и тушью. Одна из стен была частично открыта, чтобы в крошечное помещение проникал солнечный свет.
Дзебу сразу же почувствовал неприязнь к Шиме-но Бокудену. Он слышал, что Шима был алчным, холодным и вероломным, и Бокуден выглядел так, будто являлся воплощением всех этих качеств, Шима были ветвью великого рода Такаши, но истощающиеся богатства заставили их опуститься до рыбной ловли, торговли и, по некоторым сведениям, пиратства. Опустившись очень низко, семейство вновь поднималось. Шима использовали прибыль от торговли на покупку не облагаемых пошлиной земель для возделывания риса на равнине Канто, к северу от Камакуры. Как богатые землевладельцы, они привлекали сыновей самураев и нанимали отряды воинов. Сейчас Шима были первым семейством в Камакуре и собирались породниться с высшим светом Хэйан Кё. Дзебу поклонился и сказал:
– Посвященный Дзебу из Ордена зиндзя здесь по приглашению господина Бокудена. – Он передал письмо от Тайтаро, которое Бокуден тотчас развернул и, подозрительно нахмурившись, прочитал.
– Я полагаю, что, как посвященный зиндзя, ты должен считаться шике. Однако, так как ты настолько низок по рождению, что не можешь даже назвать свой род, я буду называть тебя просто «монах». Настоятель рассказал, что от тебя требуется?
Пока Дзебу повторял то, что сказал ему Тайтаро, Бокуден достал из ящика своего китайского стола свиток и развернул его, раскрыв карту Хонсю:
– Сейчас время бурь, и рыбаки предпочитают заниматься пиратством. Улов в этом сезоне очень скуден. Поэтому ты отправишься в Хэйан Кё по дороге Токайдо, – ногтем он провел по черной линии, соединяющей Камакуру и Кё.
Дзебу задумался о том, что торговое судно, доставившее его сюда, не встретило никаких пиратов. Но господин Бокуден, несомненно, больше знает о пиратстве, чем он.
– Отсюда до Майа пройдешь по территории, подвластной Муратомо. Чем меньше привлечешь к себе внимания, тем в большей безопасности будет моя дочь. Если отправлять ее соответственно положению семьи в обществе, нам, в условиях окружения Муратомо, понадобилась бы целая армия. Я надеюсь, что тебе удастся ускользнуть из Камакуры и добраться до Майа незамеченным. В целом путь по дороге Токайдо должен занять у тебя от десяти дней до месяца.
– Мне понадобится лошадь.
– У тебя нет лошади? Мы должны дать тебе ее?
– Я взял с собой только то, что вы видите, мой господин.
– Я дам тебе лошадь и все, что может понадобиться. Но если ты подведешь меня, монах, если что-нибудь случится с моей дочерью, ты умрешь, и я захвачу все сокровища твоего храма.
Дзебу крепко сжал губы, чтобы удержаться от сердитого ответа. Как все невоспитанные люди, Бокуден думал, что зиндзя скопили огромные богатства в нескольких разбросанных по островам храмах. Но Бокуден, несомненно, был слишком труслив, чтобы что-то предпринять против зиндзя. Он не мог не знать, что оскорбившие когда-либо Орден долго не жили. С кажущейся небрежностью Дзебу коснулся знака ивы на груди. Бокуден посмотрел ему в глаза и судорожно сглотнул.
– Вооруженные монахи – чума для страны! – пробормотал он.
– Но иногда они могут быть полезны, мой господин, – сказал Дзебу. – Если что-либо случится с вашей дочерью, я, безусловно, умру. Потому что любому, кто попытается причинить ей вред, сначала придется убить меня.
– Надеюсь, поступки твои будут соответствовать смелым словам, монах. Ты проведешь двадцать дней пути с моей дочерью, сопровождать которую буду! всего две служанки. Хотя ты выглядишь странно, ты молод и подвержен соблазнам молодых. Какая у меня есть гарантия, что моя Танико прибудет в Хэйан Кё, – Бокуден замялся, – нетронутой?
– Вы сами лучшая гарантия этого, господин Бокуден.
Бокуден нахмурился и нервно подергал себя за ус:
– Что это значит?
– Господин Бокуден вряд ли воспитал бы дочь настолько глупой, чтобы она отдала свою девственность бедному монаху накануне своей свадьбы с князем императорского двора.
– Возможно, ты слишком умен, монах. Теперь ступай. Слуга покажет, где ты сможешь поесть и поспать.
Дзебу смеялся про себя, следуя за слугой по внутреннему двору.
Дзебу проснулся задолго до рассвета. Умылся в кадке с холодной водой и провел час сидя в углу двора и медитируя. Он очистил свой ум, считая выдохи от одного до десяти и начиная заново. Когда над бамбуковым забором, ограждающим владения Шимы, появился край солнца, Дзебу встал и начал упражнения, ряд переходов из одного положения в другое, которые выглядели со стороны, энергичным, сложным танцем. Затем он обнажил меч и сделал несколько упражнений с ним.
Сейчас он уже слышал звуки просыпающегося двора. Слуга в сером плаще провел его в конюшню и показал коня, выбранного для него Бокуденом. Дзебу тщательно осмотрел его. Это был гнедой жеребец, не отличающийся ничем выдающимся, уже переживший свои лучшие времена, но серьезных дефектов у него не было. Звали его Алтей. Дзебу должен будет вернуть его в городской дом Шимы в Хэйан Кё. Выбор именно Алтея также указывал на скупость Шимы.
