Шут - Гросс Эндрю (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
– Армия Петра разбила нечестивых! – крикнул Робер. – Они уже идут к Антиохии.
Никодим покачал головой.
– Армия Петра перед нами, – мрачно проговорил он. – Вернее, то, что от нее осталось.
Глава 9
В ту ночь считанные единицы, кто остался в живых, собрались у костра, впервые за несколько недель получив возможность насладиться настоящей пищей. Они-то и поведали нам о судьбе, постигшей армию Петра Пустынника.
Поначалу крестоносцы добились некоторых успехов.
– Турки бежали от нас, как трусливые зайцы, – рассказывал старый рыцарь. – Сдавали нам города. Оставляли мечети. Все радовались и кричали: "К лету будем в Иерусалиме". Мы разделили силы. Одна часть, в шесть тысяч человек, двинулась на восток, к турецкой крепости Ксеригордон. До нас дошли слухи, что там хранятся какие-то священные реликвии. Другая часть задержалась.
Через месяц мы узнали, что вражеская крепость захвачена и наши товарищи делят богатую добычу. Упоминалось даже о сандалиях самого святого Петра. Конечно, мы спешно выступили туда, чтобы не упустить свою долю.
– Нас обманули, – подхватил другой рыцарь, удрученно качая головой. – Скоро выяснилось, что слухи распространяли сами турки через своих лазутчиков. Наша армия в Ксеригордоне уже перестала существовать, и погубила ее жажда. В крепости не хватало воды. Тысячи сельджуков окружили город и просто взяли наших измором. В конце концов обезумевшие от жажды крестоносцы открыли ворота и тут же были уничтожены. Все до единого. Все шесть тысяч. А потом эти дьяволы напали на нас.
– Сначала с прилегающих холмов донесся вой, – заговорил третий солдат. – От этого воя кровь стыла в жилах, и мы даже подумали, что вступили в долину демонов. Мы остановились. Несколько человек отправились на разведку. И вдруг дневной свет померк и солнце скрылось за тучей стрел. До конца жизни я буду помнить этот жуткий оглушающий свист. Стрелы низвергались с неба, и люди падали на колени, пораженные кто в горло, кто в грудь, кто в руку или ногу. А потом в атаку пошли всадники в тюрбанах. Волна накатывала за волной, и они рубили нас на скаку, обезглавливая одних и увеча других. Охваченные паникой, даже самые закаленные в боях рыцари повернули лошадей и бросились к лагерю. Турки преследовали их. Женщины и дети, раненые и больные, оставленные без прикрытия, – все были порублены на куски. Кому-то повезло погибнуть сразу, других же захватили. Женщин изнасиловали и всех предали мучительной смерти. Нас оставили в живых, видимо, только лишь для того, чтобы мы смогли рассказать вам обо всем этом.
Во рту у меня пересохло. Погибли? Все? Не может быть! Перед глазами промелькнули радостные лица тех, кто присоединился к армии Петра Пустынника, когда она проходила через Вилль-дю-Пер. Мэтт, сын мельника. Кузнец Жан. Совсем еще юные ребята. И что же, от них ничего не осталось?
Злость вскипела во мне, поднявшись из желудка вместе с желчью. То, за чем я пришел сюда, то, что так ценил – свобода, богатство, – утратило всякое значение. Впервые в жизни меня обуяло желание сражаться не ради собственной выгоды, а лишь затем, чтобы убивать нечестивых трусов. Отомстить! Посчитаться с ними за всех!
Я не мог больше сидеть у огня. Вскочил и, оставив Нико и Робера, убежал на самый край лагеря.
Зачем я здесь? Что мне здесь нужно? Чего я ищу?
Я прошел через всю Европу, чтобы драться за то, во что сам не верил. Любовь всей моей жизни отделена от меня тысячами миль.
Как же получилось, что столько людей погибло?
Как получилось, что надежды рухнули?
Глава 10
Целых шесть дней мы хоронили мертвых. Потом наша павшая духом армия двинулась на юг.
В Кесарии мы соединились с войском графа Робера Фландрского и Боэмунда Антиохского, прославленного воителя. Они только что взяли Никею. Рассказы о трусливо бежавших с поля боя турках, об оставленных ими крепостях и городах придали нам смелости. Теперь наша армия насчитывала в своих рядах сорок тысяч человек.
На пути в Святую землю оставалось только одно, последнее препятствие – мусульманская крепость Антиохия. Там, как рассказывали, неверные измывались над христианами, прибивая их к городским стенам, и там же хранились захваченные турками величайшие реликвии христианства – покров со слезами Богоматери и копье, которым римский солдат проткнул бок распятого на кресте Спасителя.
Но никакие рассказы не подготовили нас к ожидавшему впереди аду.
Сначала – жара, подобной я еще не видывал.
Солнце как будто превратилось в злобного красноглазого демона, ненавидимого и проклинаемого не имеющими защиты от него людьми. Даже самые мужественные, перенесшие немало битв рыцари стонали от боли, буквально поджариваясь в своих доспехах, от прикосновения к которым кожа покрывалась волдырями. Люди просто падали на ходу, и их оставляли там, где они рухнули, даже не пытаясь спасти.
И жажда... Нас встречали вымершие, сожженные, пустые города, в которых не осталось ни продовольствия, ни воды. То, что удавалось раздобыть, мы выпивали на месте, точно пьяное дурачье. Я видел людей, которые, лишившись рассудка, глотали, как эль, собственную мочу.
– Если это Святая земля, – заметил испанец по кличке Мышь, – то пусть Господь оставит ее себе.
И все же, вопреки трудностям и лишениям, мы шли или, вернее сказать, тащились вперед. По пути я собирал наконечники турецких стрел и копий, которые, в том не было сомнений, можно было бы продать по возвращении домой. И еще я старался приободрить павших духом товарищей, хотя это и становилось все труднее и труднее.
– Поберегите слезы, – предупреждал Никодим, стойко переносивший посланные на нашу долю испытания. – Когда достигнем гор, пустыня покажется вам раем.
Он был прав. Крутые, лишенные всякой растительности и живности скалы встали на пути войска. Проходы между устремленными вверх каменными глыбами были столь узки, что лошади и повозки с трудом протискивались между отвесными стенами. Поначалу мы обрадовались, оставив позади палящий ад, но то, что ожидало впереди, было еще страшнее.
Чем выше мы поднимались, тем опаснее становились узкие тропы. Во многих местах, где дорога резко уходила вверх, нам приходилось тащить на себе овец, лошадей и груженные припасами телеги. Стоило поскользнуться, сделать неверный шаг, и человек, потеряв равновесие, исчезал в расщелине или срывался в пропасть, часто увлекая за собой товарища.
– Вперед, вперед! – гнали нас рыцари. – В Антиохии Господь вознаградит вас за все.
Но за одной вершиной открывалась другая, за пройденным поворотом виднелся новый, и тропа становилась все уже и опаснее. Даже многие из рыцарей подрастеряли былую спесь и, сойдя с коней, несли на себе тяжелые доспехи, мало чем отличаясь от простой пехоты.
Где-то на одной из вершин мы потеряли Гортензию – в повозке от нее осталось лишь несколько перьев. Одни подозревали, что это благородные господа устроили себе обед за чужой счет. Другие говорили, что гусыня, у которой здравомыслия оказалось больше, чем у людей, просто предпочла дезертировать, не дожидаясь верной смерти. Сам Робер впал в отчаяние. И было от чего – птица прошла с ним через всю Европу! Многие полагали, что вместе с ней от нас окончательно ушла удача.
И все же мы шли, шаг за шагом поднимаясь все выше, изнемогая от зноя, но веря, что на той стороне хребта лежит Антиохия.
А за ней – Святая земля. Иерусалим!
Глава 11
– Расскажи-ка нам историю, Хью, – попросил Никодим, когда мы вышли к одному особенно опасному перевалу. – И чем непристойнее, тем лучше!
Обвивавшая скалу тропа пролегала над бездонной пропастью, заглядывать туда отваживались немногие. Здесь каждый шаг грозил бедой, и малейшая ошибка могла стоить жизни. Что касается меня, то я вверил свою судьбу обычной козе, рассчитывая на ее размеренную поступь и инстинкт больше, чем на самого себя.
