Сокровище рыцарей Храма - Гладкий Виталий Дмитриевич (книги полностью .txt) 📗
– Шо цэ такэ?! – наконец прорвало Игнатия Прокоповича.
– А полегче вопросов у вас нет?!
– Ни, нэма.
Глеб взял себя в руки и ответил уже спокойно:
– Какой-то средневековый прибор. Скорее всего, из лаборатории алхимика. Возможно, он был создан для поиска «философского камня»… – Глеб скептически покривился.
Дядька Гнат не спросил, что такое философский камень. Наверное, знал.
– И из-за этих железяк ты скилько времени угрохав… Ц-ц-ц… – Игнатий Прокопович покрутил головой. – Глебушка, ты б кращэ зайнявся якымсь полезным делом. Якшо у вас грошей маловато, шоб открыто свое предприятие, то я на раскрутку дам. Даже без процентов, по-свойски.
– Спасибо, – немного раздраженно молвил Глеб. – Каждому свое, дядя Гнат. А что это за ручка? Ну-ка, ну-ка…
Он потянул за рычаг, в механизме что-то заскрипело, затем щелкнуло… и он ожил! Где-то внутри раздался тихий гул, будто включились электромоторы, в колбочках заискрились голубоватые огоньки, а в воздухе сильно запахло озоном.
– Свят, свят!.. – перекрестился сильно побледневший Игнатий Прокопович и отшатнулся от ящика.
Глеб уже знал, что дядька Гнат обращался к верхним силам лишь тогда, когда ему припекало и когда это было выгодно, а потому лишь скептически ухмыльнулся. Но машина работала! Древняя средневековая рухлядь тикала, щелкала, бормотала, чмокала, поскрипывала, будто и впрямь что-то производила. Что за чудеса?
Неожиданно раздался звонкий металлический звук, затем другой, третий… Создавалось впечатление, что где-то падали золотые монеты, – эти звуки Глеб мог вычленить среди десятков других.
Он заглянул в ящик – и не поверил своим глазам. Машина методично выплевывала золотые флорентийские флорины! Глеб узнал их сразу: на аверсе монеты был отчеканен герб города – лилия, а на реверсе – изображение Иоанна Крестителя.
«Флорины 1252 года! Ни фига себе… – Глеб был словно в трансе, только голова у него работала, как и должно. – Что за чудеса?! А может, это прибор какого-нибудь средневекового шарлатана?»
Из истории он знал, что в те времена было много разных проходимцев, которые обещали владетельным господам – королям, графам, герцогам и прочая – добывать золото из свинца, ртути и даже воздуха. Жадные и чересчур доверчивые правители давали им большие деньги для проведения опытов и исследований, надеясь впоследствии обогатиться.
Обычно такие истории заканчивались или бегством шарлатана (некоторые из них называли себя учеными-алхимиками), или плахой, куда его приводил палач. Но иногда ради продления своей безбедной жизни особо одаренные умельцы-фокусники мастерили что-то наподобие машины, которая стояла перед Глебом.
Сраженный наповал видом монет, которые выдавала машина, или кусочка золота, образовавшегося в пробирке невесть из чего, король (граф и т. д.) продолжал осыпать милостями и деньгами хитрого проходимца, а тот жил в свое удовольствие, сладко ел и мягко спал и занимался своими делами.
Правда, кое-кто из алхимиков действительно работал на науку. И даже совершал открытия. Только «гранты», которые выдавались им владетельными особами, в любое время могли обернуться пытками в подвалах замка и виселицей.
– Цэ шо, гроши?! – наконец прорезался голос у дядьки Гната.
– Да еще какие… – Глеб быстро прикинул в уме, сколько могут стоить эти флорины на аукционе (а машина все работала, и монеты падали, падали, падали…), и почувствовал легкое головокружение. – Это золото.
Даже тех монет, что уже выплюнула машина из своего чрева, хватит, чтобы купить по «мерсу» себе и дядьке Гнату.
– Ох ты Божэ ж мий… – Маленькие глазки Игнатия Прокоповича вдруг увеличились вдвое и стали размером с те флорины, что падали в приемный лоток машины.
Но тут их сплошной кайф перебил голос одного из казачков:
– Панэ атаман, панэ атаман!
– Чого тоби?! – рявкнул дядька Гнат.
– Тут хлопци прывезлы якогось француза.
– Француза? А… – Игнатий Прокопович повернулся к Глебу. – Ты поняв?
– Как не понять…
Значит, поймали господина Боже, подумал Глеб. На кой хрен он теперь нужен? Хотя… Надо с ним поговорить, поспрашивать кое о чем. И объяснить, что «здесь» – это не «там». Украина и Россия далеко не Франция.
Глеб попытался выключить машину, но у него не получилось. Наверное, заклинило рычаг, решил он. А, ладно, махнул Глеб рукой. Пусть работает. Если это просто аппарат фокусника, созданный для демонстраций, то машина остановится, когда закончится запас флоринов в накопителе. Ну, а ежели это что-то из ряда вон выходящее, какое-то «ноу-хау» средневековых умельцев, то тогда пусть пашет, пока хватит исходных материалов.
Глеб не удержался и, зачерпнув горсть флоринов, положил их в карман. А затем вышел во двор.
Кристиан Боже стоял в окружении бойцов дядьки Гната. Удивительно, но он не выглядел затравленным, как это обычно бывает с похищенными людьми. Француз стоял с гордо поднятой головой и посматривал на окружающих свысока.
Цивилизованный европеец среди варваров… Глеб криво осклабился. «Знаем мы таких «цивилизованных», – подумал он. – Поди, предки этого Боже помогали в 1812 году Наполеону, а потом еще более «цивилизованные» германцы, белокурые бестии, цвет западноевропейских наций, бомбили Киев в 1941… мать их!..»
– Так оцэ той жэвжык? – дядька Гнат критическим взглядом окинул господина Боже с ног до головы. – Сопля, – сделал он заключение.
Боже лишь крепче стиснул зубы и ничего не ответил. Подошел Глеб.
– Здравствуйте, господин Боже! – сказал он, приятно улыбаясь. – Как жаль, что я не последовал вашему совету. Действительно, по киевским дорогам ездить небезопасно. Вы как в воду глядели.
– Вы должны отпустить меня, – резко ответил Боже. – Иначе у вас будут большие неприятности.
– А поговорить?.. – Глеб откровенно куражился.
– Мы уже говорили. Думаю, что этого вполне достаточно.
– Товарыш нэ понимае… – лицо дядьки Гната закаменело, а в глазах появился нехороший жесткий блеск. – Слухай ты, жабоед. Я зараз скажу своим хлопцам, шоб воны тебя трохы взялы в оборот. И потом ты станешь мягким, як воск. Цэ я тоби обещаю.
Боже лишь дерзко, с вызовом посмотрел на Игнатия Прокоповича и ничего не ответил. Дядька Гнат уже хотел исполнить свое обещание и открыл рот, чтобы позвать охрану, но Глеб остановил его:
– Не стоит. Все-таки зарубежный гость… Конечно, мне хотелось бы кое-что узнать у вас, господин Боже… ну да ладно. Если поступать по закону, то нужно сдать вас в милицию. В российскую милицию. В России вы сильно наследили. Вот только доказать это будет трудно. Но возможно… при большом желании заинтересованных организаций. А в Киеве вас отпустят немедленно. Это и ежу понятно – при нынешней-то власти… И потом у нас могут возникнуть проблемы. А зачем они нам?
– Ото и я кажу – зачем? – совсем успокоившийся дядька Гнат принялся раскуривать трубку. – Глебушка, а як ты думаешь, оцэй француз купався в нашем Днепре, чы ни?
– Думаю, что нет. Ему некогда было.
– Ага. Цэ добрэ. То я думаю, шо надо бы ему скупнуться. Там на дне и раки, и сомы… Такого в Франции нэ побачыш ни в якому аквариуме. То нэхай подывыться. Як ты, Глебушка? Отправим этого пана на экскурсию?
– Не знаю… – прищурившись, Глеб наблюдал за Боже. – У меня он не вызывает неприятия. Господин Боже, как я понимаю, всего лишь ответственно относится к данному ему поручению. Пусть катится на все четыре стороны. Кстати, карту я вам отдам, уважаемый. Если уж вы так ею дорожите. Естественно, не бесплатно. Договорились?
– Вы это серьезно?! – видно было, что Боже пребывает в большом напряжении.
– Вполне. Мне не хочется, чтобы вы преследовали меня всю оставшуюся жизнь. Конечно, можно с вами разобраться прямо сейчас, но, в отличие от вас, «высококультурных», я не кровожаден.
Господин Боже хотел что-то ответить, но тут ему на глаза попалась неплотно прикрытая дверь гаража, и он умолк на полуслове. Глеб проследил направление его взгляда – и невольно ахнул.
