Идя сквозь огонь (СИ) - Зарвин Владимир (книги онлайн полные версии txt) 📗
Сказать по правде, Харальд тогда немало рисковал. Хорошо разбиравшийся в ядах Командор мог уличить его во лжи и не сделал этого лишь потому, что до сих пор ему не приходилось скармливать жертве разом оба зелья.
Чтобы вывести хромца на чистую воду, тевтонец должен был поставить на ком-то опыт, а времени для сего слуге Ордена недоставало. Посему, скрепя сердце, он передумал опаивать московита ядом и велел датчанину вместе с прочими постояльцами дать ему лишь сонный порошок…
Дело оставалось за малым. Фон Велль должен был найти в окружении московского боярина человека, способного за деньги выпустить пленника на волю. Это бросило бы на Московита тень причастности к побегу татя.
Взор тевтонца пал на Чуприну, одного из спутников московита, доставивших с ним на постоялый двор связанного злодея.
В троице, сопровождавшей боярина, он представлял собой слабое звено. С первых минут пребывания на подворье датчанина степняк сетовал на долю, а еще больше на побратимов, отказавших просьбе татя освободить его за мзду. Такое существо идеально подходило рыцарю для осуществления его замысла.
Чуприна стал единственным постояльцем Харальда, не получившим в эту ночь снотворного зелья. Более того, чтобы выманить южанина среди ночи во двор, Магнуссен подмешал в его порцию браги слабительное.
Возвращаясь из отхожего места, Чуприна проходил мимо избы, где ночевал Командор. Окликнув простака из дверного проема, фон Велль посулил ему богатство за помощь в освобождении пленника.
Тевтонец рассчитал все верно. Получив от него кошель серебра, Чуприна ловко исполнил порученное дело. Но, как и следовало ожидать, серебренники достались не ему. Вызволенный из веревок тать перерезал пособнику горло, а кошелек взял себе…
Дело бы прошло гладко, если бы не два уцелевших степняка, разбуженные ночью неведомой силой. Не обнаружив рядом товарища, они пошли искать его и набрели на хладный труп Чуприны.
Желая отомстить за собрата и водворить пленника в оковы, южане напали на татя в конюшне, где он успел оседлать коня. Одному из них это стоило жизни, другой, будучи раненым, протрубил в рог, всполошив сонных стражников Воеводы.
Тать бросился к воротам, но, перед тем как взяться за его поимку, степняки затворили их на засов. В попытке вырваться на свободу злодей погнал коня к тому месту, где частокол, ограждавший подворье, был ниже, чем в других местах.
Но тать был обречен. Даже сумей он перемахнуть препятствие, польские солдаты все равно бы его настигли. Видя, что беглецу не спастись, фон Велль натянул тетиву самострела и всадил ему в затылок стрелу, уничтожив свидетеля своих темных дел…
Однако беда не приходит одна. В ту ночь злой рок нанес Харальду удар, от коего он долго не мог оправиться. Еще до того, как в конюшню нагрянули степняки, там побывал его сын.
Накануне он потерял ладанку с родной землей, завещанную ему погибшей матерью. Решив, что ладанка осталась лежать в конюшне, Олаф поспешил за ней, вопреки отцовскому запрету.
Несчастье не замедлило явиться к Магнуссену. Зверь в людском обличье, встретив юношу у стойл, не задумываясь прикончил его ударом копья…
Едва ли Харальд смог бы объяснить Воеводе, что делал на конюшне его сын в ночь побега татя, и после случившегося ему оставалось одно — бежать. Унести ноги с постоялого двора Харальду помог подземный ход, вырытый втайне от соглядатаев фон Велля. Но он не хотел покидать тевтонца, не расплатившись с ним за все его грехи.
Под каждым строением у датчанина был зарыт бочонок с селитрой, предназначенный для быстрого поджога. Магнуссен давно уже собрался отметить свой уход со службы пожаром гостинного дома, возведенного на деньги крестоносного Братства.
Он знал, что Капитул за это не погладит фон Велля, и хотя бы так, собирался насолить виновнику своих бед. Стоя на краю леса, он видел, как пылает вдалеке любимое детище Командора…
Покинув теплые стены, датчанин едва не стал добычей стужи, лютовавшей в этих краях зимней порой. С трудом преодолевая снежные заносы, хромец добрался до тракта, где в изнеможении упал, ожидая смерти.
Но ему посчастливилось вновь. Трагедия на постоялом дворе разыгралась уже под утро, и Харальда подобрал литвинский обоз с дровами, направлявшийся к ближайшей мужской обители.
Добротная одежда Магнуссена и найденный при нем кошель серебра внушили обозникам почтение к его личности. Приняв Харальда за купца, заплутавшего в метель, крестьяне отвезли его в монастырь, где он без малого месяц приходил в себя от обморожения.
Но, что дивно, после ночи, лишившей датчанина сына, его полумертвая левая сторона тела стала понемногу оживать, словно оттаивая после долгой стужи. Спустя какое-то время Харальд узнал и о событиях, произошедших в Самборе за то время, пока он отлеживался в монастырском лазарете.
Магнуссен не ошибся, спасая жизнь московскому боярину. Вскоре в обитель пришло известие о его поединке с фон Веллем и о гибели последнего, лишившегося головы.
Датчанину удалось отомстить Командору за его злодеяния и обрести долгожданную свободу. Но цена за нее оказалась неподъемной для стареющего мужчины, утратившего, вместе с сыном, дальнейший смысл существования.
Все, что ему оставалось, — это доживать свой век в одиночестве…
Глава 30
— И как я мог так промахнуться! — в сердцах сплюнул на мостовую Газда. — Ведь прямо между глаз метил выродку!
— Не вини себя понапрасну, — попытался утешить друга Бутурлин, — не ты дал маху. Тать оказался больно увертлив…
Неспешно труся на рослом гнедом жеребце, к ним подъехал Воротынский в сопровожении конных ратников.
— Ну что, изловили? — с надеждой обратился к нему Дмитрий. — Не томи, мы уже извелись, ожидая вестей…
— Какое там… — тяжко вздохнул боярин, опуская взор долу. — Шибко скользкий, гад! Впервые такого встречаю!..
— Нешто вы всем скопом одного татя одолеть не в силах? — изрек с холодной насмешливостью Газда.
— Что ж ты не одолел, раз такой молодец?! — зло огрызнулся Воротынский.
— Хочу тебе напомнить, боярин Михайло, кабы не Петр, едва ли мы уберегли бы от смерти Государя! — вступился за друга Бутурлин.
Старший боярин бросил на него неприязненный взгляд, но промолчал. В деле спасения Князя помощь Газды и впрямь оказалась неоценимой.
— Жаль, погорячился я… — наконец произнес он, морщась от досады. — Но и ты, Митька, уразумей меня. Я сразу же после твоего приезда на княжий двор разослал гонцов к привратной страже.
Велел всем затворить ворота на засов и никого из Москвы не выпускать…
— Дай угадаю, — грустно усмехнулся Дмитрий, — один из посланных тобой людей не доставил весть вовремя!
— А вот и нет, наказ был доставлен в срок! — гневно тряхнул бородой распорядитель княжьего двора. — Тут дело почище!
Висельник, коего мы взялись ловить, прискакал к восточным воротам и от имени Великого Князя велел стражам дать ему проезд!
— И они подчинились наказу татя? — не поверил услышанному Бутурлин.
— Он с таким напыщенным видом обратился к служивым, что ни у кого не возникло сомнения, что пред ними — княжий гонец.
— Не больно он в крестьянском армяке на княжьего гонца похож, — покачал головой Дмитрий, — здесь что-то не складывается…
— Верно, не складывается! — согласился с ним Воротынский, сумев наконец найти оправдание для своего промаха. — Похоже, чужеземец владеет даром наводить морок.
Вот он и отвел глаза служивым людям. Старший над ними рек, что когда тать приблизился к воротам, на нем был кафтан княжеского глашатая!
— Что ж он не притворился самим Великим Князем? — насмешливо фыркнул Газда. — Московскому Владыке стражи скорее бы открыли ворота, чем какому-то гонцу!
— А я почем знаю? — насупился старший боярин. — Видно, мощи ему не хватило прикинуться Государем! Я велел всыпать плетей нерадивым стражам, дабы впредь не ловили ворон!
Нужно еще отдать распоряжение, чтобы на лобном месте высекли купчиху Анфимьевну за пособничество татю…
