Улеб Твердая Рука - Коваленко Игорь Васильевич (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt) 📗
— Не понимаю, — удивленно молвил Улеб, — почти безоружны. Это на них непохоже.
— Не ломай голову, — сказал Анит. — Не грозятся железом оттого, что Округ Харовоя в согласье с империей.
Юноша на всякий случай велел Кифе и мальчишкам запереться в надстройке. Девушка послушно скрылась на корме. Мальчишек, разумеется, пришлось загнать туда бесцеремонными пинками.
Корабль мягко ткнулся косом в берег. Единственный сохранившийся после давешних схваток с норманнами его кол-таран вошел в глинистую почву обрыва.
Анит Непобедимый перебросил конец длинной доски на твердь, не спеша окинул взглядом тесно сомкнувшихся печенегов, оглянулся на безукоризненный строй горстки своих храбрецов.
— Что дальше? Так и будем стоять да глазеть друг на друга? Ну и встреча! Хоть бы повод какой-нибудь дали, а то ни биться, ни говорить с этим племенем.
— Что с ними сталось?.. — недоуменно произнес Улеб. — Это не войско.
— У них и узнай.
— Каким образом? — Улеб в сердцах сдернул шлем и перчатки, швырнул под ноги. — Как же выпытать у них про Улию?
— Христос спаситель, они не меньше нашего ждут разъяснений.
— Воины предпочитают пустые речи меж собой, — послышался сзади насмешливый голос Кифы. Девичье любопытство побороло осторожность. — Обычные люди, ни капельки не страшные. Молва о них несправедлива. Хоть и нет на них кольчужной ткани, хоть и не дал им господь благодати, язык и облик православных, зато не сверепы и забавны очень.
— Да уж попали на забаву, — проворчал Улеб.
Между тем печенеги все прибывали и прибывали. Осмелели помаленьку, загомонили меж собой. Какой-то коренастый и скуластый человечек закатил штанины и почему-то полез не на сходни, а в море со связкой невзрачных беличьих шкурок. Он стоял по колено в воде, вытянув руки, держал рыжеватую связку пушнины на весу, потряхивал ею, прищелкивал языком и призывно лопотал что-то, как заправский меняла.
И все-таки подавляющее большинство держалось отчужденно. В глазах немой вопрос: «Кто вы, приплывшие издалека, и почему, одетые, как боги, завидев нас на берегу, прервали свой путь к большим торговым городам? Не за жалкой низанкой полусгнивших белок завернули сюда, так за чем же?»
— Нет, это не войско, — снова сказал Улеб.
— Отстегнем мечи, выйдем к ним вдвоем и попытаемся договориться, — предложил Непобедимый. — Потребуем, чтобы вызвали своего кагана. Раз ты решил спасти сестру, не теряй времени. Кифа, мой ангел, правильно заметила: мы отвлеклись от дела пустыми пересудами.
Улеб с Анитом шагнули в круг печенегов. Те встретили безоружных куда приветливей, нежели раньше, загомонили пуще прежнего. Иные подняли растопыренные ладони в знак доверия. Иные, улыбаясь, закивали головами. Были и такие, что невозмутимо, а может, и презрительно глядели на пришельцев.
Улеб указал на себя и отчетливо произнес по-эллински:
— Я. Посол Страны Румов.
Затем ткнул пальцем в толпу печенегов.
— Вы. Позовите Курю.
И тут произошло нечто совершенно неожиданное для него. Из всего сказанного им печенеги разобрали только «Румов» и «Курю». Но этого оказалось достаточно, чтобы повергнуть их в неописуемую ярость вместо предполагаемой радости.
— Куря? — с ненавистью вопрошали они.
— Ит Куря! — исступленно ругались другие. — Шакал!
— Гачи, рум, гачи!! — вздымая трясущиеся от негодования кулаки, наступали третьи.
Казалось, вот-вот с полсотни разъяренных людей вцепятся в абсолютно сбитых с толку Улеба и Анита. Резкий, острый, как боль, отчаянный крик Кифы встряхнул Улеба. Он увидел, как мощным движением рук Анит отбросил передний ряд нападавших, как всколыхнулись копья и сверкнули топоры спешивших на выручку бойцов. И он вскрикнул, покрывая своим голосом шум назревающей бойни:
— Торна, греки! Назад! Уберите оружие! Свершилось чудо! Или эти несчастные не те, за кого мы их приняли! Они проклинают Черного!
Бойцы щитами оттеснили печенегов, которых, в свою очередь, озадачило поведение светловолосого витязя, запретившего своим воинам колоть и рубить их. Хоть и бурлила толпа по-прежнему, но ее уже что-то сдерживало от намерения немедленно растерзать чужеземцев.
— Куря — тьфу! Куря — шакал! — Улеб изобразил отвращение. — Я не посол Страны Румов!
Мало-помалу печенеги успокаивались, уставясь на него широко раскрытыми глазами. А он уже улыбался и говорил по-росски:
— Я росич. Понимаете? Я русский человек. Кто из вас понимает меня?
Он попросил Анита увести бойцов, чтобы они не смущали своим присутствием уже вовсю притихшую толпу. И когда те отошли, повторил снова:
— Я росич. Из уличей.
— Руся? — послышалось наконец в ответ.
— Да, да, я руся! Черти этакие, руся я, руся!
Будто ветер прошелестел листвой, так пронесся среди них приглушенный шепот. Недоверчиво косясь на Улеба, переглядываясь, они все чаще и явственней произносили в сумбурном своем споре слово «Маман-хан».
Вот какой-то печенег, сбросив кафтан, чтобы не стеснял движений, что есть духу припустил через бурьян мимо каменных зубьев прочь от моря.
Улеб сообразил, в чем дело, согласно закивал:
— Давайте, люди, давайте сюда своего Мамана.
— Что такое? — спросил Анит.
— Если не ошибаюсь, послали за толмачом.
— Дай бог, чтобы не за конницей.
Улеб с нетерпением и волнением дожидался местного толмача. Он надеялся с его помощью разобраться во всем, что поразило его сегодня. А главное, хоть что-нибудь разузнать о судьбе Улии. Он и сейчас думал о сестрице, как думал в годы разлуки с отчим домом, с щемящим чувством неискупленной вины.
Мелкими шажками, осторожно ступая в колючем сухотравье, к нему приблизилась Кифа. В темных, как спелые вишни, ее глазах еще не унялась тревога за жизнь любимого; смуглое, тонко очерченное, подернутое бледностью личико не успело согреться после пережитого леденящего страха. Она, словно слепая, на ощупь ухватилась за руку Улеба, прижалась к нему, неотрывно и настороженно наблюдая за печенегами. А те, в свой черед, уставились на нее, как гурьба бедняков на изумруд.
Дыхание моря играло легким, точно розовая паутина, платьем девушки. Она, стройная и хрупкая, была прелестна и трогательна, ибо стояла, сама того не подозревая, в позе матери, заслоняющей собою дитя. Улеб умиленно сказал:
— Испугалась, Кифушка?
— Я им покажу, — отозвалась, — пусть только попробуют тронуть. Я тебя защищу. — И она показала кинжал, припрятанный в широком рукаве. Сердито, предостерегающе глядела на безмолвно любовавшуюся ею толпу.
Улеб рассмеялся. Печенеги тоже загоготали, оценили, значит, поступок маленькой защитницы светловолосого силача. А Твердая Рука подхватил ее как былинку, понес на корабль, приговаривая:
— Уморила, глупышка! Тебя не разберешь: то поешь наперекор буре да мужей вдохновляешь, то помираешь со страху, когда незачем. Вспомнил, как забоялась речей Лиса и удирала по оврагам. Нынче вот с ножом на сотню степняков. Сил нет, до чего потешная!
Тем временем вдали показался какой-то великан, он бежал со всех ног. Следом за ним торопился еще один, он, второй, казался просто букашкой по сравнению с первым. Печенеги на берегу, обратясь к бегущим, замахали руками, закричали:
— Маман! Маман!
— Вот это уже настоящий Барс, — оценивающе прищурясь, сказал Анит Непобедимый. — Такой украсил бы любую палестру. Будь осторожен, мой мальчик, начинай разговор с двух-трех шагов, не ближе. Сдается мне, не толмач был у них на уме, когда отправили гонца, а это чудовище, коим, наверно, задумали нас пугать.
— Да, собеседник достойный, — согласился Улеб.
— Видишь, он на ходу загребает воздух левой ладонью, — продолжал Непобедимый. Атлет стоял, широко расставив ноги, заложив руки за пояс и задрав курчавую бороду, то есть с таким видом, какой принимал когда-то в школе ипподрома, поучая своих бойцов. — Левой загребает, стало быть, скорее всего левша. Ныряй низко, ногу в сторону, не назад. Пошлет левый кулак, кивай вправо, огибай вытянутую его руку, завлекай по кругу, он тяжелее тебя. Сам бей снизу и коротко.
