Шевалье - Хэррод-Иглз Синтия (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
Однажды утром, в начале мая, она прогуливалась по террасам, наслаждаясь солнечными лучами и бросая палку Китре, которая должна была ощениться. Ее прогулку прервал появившийся из дома Гиффорд и подошедший к ней с большей, чем обычно, неуверенностью.
– Моя госпожа, кто-то просит вас об аудиенции, – сообщил он с таким выражением, словно это было необычным делом.
– Если пришли с пустяками, отошли их назад, – добродушно распорядилась Аннунсиата. – Сейчас слишком рано. Ты знаешь, что я не принимаю никого, по крайней мере, до одиннадцати.
Гиффорд помедлил.
– Моя госпожа, это Клемент...
– Управляющий Клемент? Из Морлэнда? – спросила Аннунсиата, нахмурившись. – Надеюсь, плохих новостей не будет? Никто не болен?
– Он прибыл не с новостями, госпожа. Он просит о частной беседе с вами и не желает говорить мне, о чем.
Аннунсиата пожала плечами.
– Проводи его сюда, Гиффорд. Я уверена, что Клемент не стал бы беспокоить меня из-за пустяков. А когда ты приведешь его, сделай так, чтобы нас никто не тревожил.
Клемент служил управляющим у Аннунсиаты, когда она была хозяйкой Морлэнда. Сейчас он поседел, но в остальном казался таким же, как прежде. Они вместе пережили осаду и очень хорошо знали друг друга. Аннунсиата, вглядевшись в его лицо, призналась себе, что поверит ему, наверное, больше, чем любому другому, кого она знала. Должность управляющего в имении Морлэнд принадлежала семье Клемента многое поколения, и каждый последующий Клемент обладал чувством собственного достоинства и ответственностью, своего рода аристократичностью. Любой незнакомец, глядя на нынешнего Клемента, принял бы его за джентльмена.
– Хорошо, что вы согласились меня выслушать, моя госпожа, – произнес он.
Аннунсиата обратила внимание на его озабоченный и усталый вид и сказала решительно:
– Пойдем в сад и ты расскажешь мне, что произошло. Там нам не помешают и не подслушают.
Клемент взглянул на нее с благодарностью, и когда они бродили по аллеям с Китрой, теперь притихшей и что-то заинтересованно вынюхивающей под каждым кустом, он откликнулся на ее открытость, как мужчина мужчине.
– Дела в Морлэнде неважные, моя госпожа. Я стараюсь по возможности смягчить вред, но сейчас это не в моих силах. Я не вижу никого, кроме вас, кто бы мог помочь. Хозяин глубоко потрясен смертью хозяйки, что вполне естественно. Мы все ужасно переживали. Но за три года он не пришел в себя. Он ничего не делает, целыми днями просиживает в комнате управляющего с закрытыми шторами и никого не хочет видеть. Ест совсем мало и отваживается выйти наружу только после наступления темноты. Тогда он бродит по саду подобно призраку.
– Ты думаешь, он повредился в уме?
– Не знаю, моя госпожа. Он почти ни с кем не говорит, поэтому мне трудно судить. Часто, когда я обращаюсь к нему, он кажется глухим, но если я настаиваю, он сердится и просит оставить его одного и самому решать все вопросы. Однако, моя госпожа, я не могу единолично управлять имением. Без хозяина дом приходит в упадок. Приказы не отдаются, как должны. Слуги... старые слуги очень верны, но в человеческой природе заложено получать выгоду от слабости другого, а на некоторых молодых слуг вовсе нельзя положиться.
– Да, я могу все это понять, – кивнула Аннунсиата.
Она, которой довелось вести хозяйство большого дома, легко могла нарисовать картину растущего хаоса в поместье, управляемого без хозяина или хозяйки.
– Потом дети, моя госпожа. У них нет наставника, а их отец совсем не интересуется ими. Служанки в детской стараются изо всех сил, но мальчикам нужна более твердая рука. С Джемми и Эдмундом просто сладу нет, и это плохой пример для младших.
– Что ты хочешь от меня? – спросила она откровенно, когда Клемент замолчал.
Аннунсиата остановилась и повернулась к нему лицом. Они стояли у маленького озера, и Китра с лаем начала гоняться за утками.
– Для начала поговорите с хозяином. Попытайтесь достучаться до него. Заставьте его понять, что он отвечает за всех нас. А если это не сработает...
– Если нет?
– Тогда возьмите все в свои руки. Вы уже занимались хозяйством раньше. Я знаю, что вы не хотите вмешиваться в дела Морлэнда с тех пор, как... с тех пор, как...
– С тех пор, как умер Мартин, – спокойно закончила она за Клемента.
Клемент встретился с ней взглядом.
– Вы из рода Морлэндов, моя госпожа, вы были хозяйкой Морлэнда и бабушка хозяина. Вы нам нужны, и ваше место с нами. Если вам тяжело, я сожалею, но долг – тяжелая вещь.
– Жестко сказано, Клемент, – произнесла Аннунсиата с легкой улыбкой. – Ты осмеливаешься говорить мне о моем долге?
– Моя госпожа, вы меня достаточно долго знаете и можете видеть, что у меня на душе. Я всю свою жизнь посвятил Морлэнду и Морлэндам.
– Я знаю и поэтому не должна удивляться тому, что ты хочешь, чтобы и я остаток дней посвятила Морлэнду.
Она вздохнула, посмотрела на озеро, обвела взглядом свои сады, где последнее время наслаждалась покоем.
– Хорошо, я поговорю с Маттом и сделаю, что смогу. Ты правильно поступил, приехав ко мне. И ты прав, напомнив мне о моем долге. Мы не можем сменить кровь, текущую в наших венах, никто из нас.
Несмотря на то, что она была заранее предупреждена, Аннунсиату потрясли изменения в Морлэнде. Поместье выглядело пустынным, когда она приехала. Клемент поспешил выйти навстречу, когда услышат стук копыт во дворе. Однако она успела заметить, что окна в доме давно не мыты, на многих опущены шторы, мусор и навоз валялись во дворе, словно никто уже несколько дней не позаботился подмести его, но больше всего графиню поразила неестественная тишина.
– Конюшни почти пустые, моя госпожа, – сообщил ей Клемент тихим голосом. – Мы держим только несколько лошадей для отправки сообщений. От других я отказался, потому что некому за ними следить.
Молодой человек, в котором Аннунсиата запоздало признала внука Клемента, взял у нее поводья и увел Феникса, а Клемент проводил ее в дом. Внутри царило то же запустение. Все выглядело если не совершенно грязным, то закоптелым и неухоженным. Слуги не сновали взад и вперед с поручениями, не слышались звуки уборки, не чувствовалось запаха приготавливаемой пищи. В доме стоял заплесневелый дух. Пересекая большой зал, они услышали сзади какой-то звук, и неряшливый мальчик лет шести выскочил из прохода, ведущего на кухню, сжимая что-то в руках, промчался мимо них и вскоре его шаги застучали по лестнице. В конце прохода появилась служанка, очевидно гнавшаяся за ним, но когда она увидела Клемента и графиню, она застыла и присела испуганно в реверансе, а потом исчезла там, откуда явилась, до того, как успели что-либо сказать ей.
– Кто этот мальчик, – поинтересовалась Аннунсиата.
– Хозяин Георг, – ответил Клемент. – Думаю, должно быть, он стянул пирог с кухни.
Аннунсиата взглянула на него. Она видела, что ему больно допустить такое в доме, но он хотел, чтобы она знала худшее.
– Где Матт?
– В комнате управляющего, моя госпожа. Я сообщил ему о вашем приезде, но не знаю, услышал ли он меня.
– Я пойду к нему одна, Клемент. Будь поблизости, чтобы я смогла позвать тебя в случае надобности.
Аннунсиата мягко и ободряюще оттолкнула его и оставила его в холле. Около комнаты управляющего она подождала, не зная, стучать или нет, а потом решила войти сразу. Внутри стоял полумрак, так как шторы были наполовину задернуты. Комната была неряшлива. На каминной решетке лежал неубранный пепел, подсвечники покрылись коркою оплывшего воска, на одном из них огарок свечи наклонился, чуть не падая, ее фитиль, черный и слишком длинный, говорил о недостатке ухода. Повсюду валялись книги и бумаги. На камине стояли две пустые бутылки и тарелка с недоеденными хлебом и мясом, безмолвно кричащая о внимании. Рядом – серая гончая Индии – Ойстер, теперь уже старая, лежала, свернувшись в клубок. Собака посмотрела на Аннунсиату тревожным взглядом, но не подняла головы. Она все еще носила бриллиантовый ошейник, и драгоценные камни сверкали, подчеркивая запущенность комнаты. Китра, увидев Ойстер, попыталась проскользнуть мимо Аннунсиаты, чтобы обнюхать ее. Аннунсиата отогнала ее и приказала коротко и резко:
