Чёрный всадник - Малик Владимир Кириллович (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .txt) 📗
Он смотрел на небо и, казалось, видел Златку. Глаза её угасали, грустнели, вроде стали заплаканными, вглядывались с высоты в него и причиняли ему нестерпимую боль.
— Родная моя… Любимая… Не вини меня! — шептал он почти беззвучно. — Знает бог, я все делаю, чтобы вызволить тебя из неволи… Потерпи ещё малость — и я найду тебя, милая, где бы ты ни была, куда бы ни закинула тебя злая судьба…
Ему чудилось, что лицо её прояснилось, а тёмные глаза стали улыбаться, и у него возникла мысль, что и Златка смотрит сейчас на это звёздное небо, на луну и думает о нем.
Возможно ли такое?..
Лёгкий вздох вырвался из его груди, и в тот же миг горячая рука Романа крепко сжала его руку.
— Не грусти, Арсен, — прошептал дончак, стараясь утешить побратима, хотя Арсен знал, чувствовал, что и у Романа болела душа по Стёхе. — Не грусти. Вот верится мне, что живы они… И мы вызволим их. Вызволим! Или сами погибнем…
«Или сами погибнем», — откликнулось в сердце Арсена.
ПЕРЕМИРИЕ
1
Перекопский бей встретил московское посольство неприветливо: от подарков отказался, от встречи уклонился и поселил не в посольском стане и даже не в караван-сарае для иноземных купцов, а в мрачной старинной крепости, которая день и ночь охранялась сотней молчаливых сейменов, не позволявших никому выходить за пределы двора, обнесённого высокой стеной из известняка.
Так прошла неделя. Потом вторая.
— Черт его забери! — ругался худой, непоседливый дьяк Никита Зотов, быстро шагая по большой комнате и расчёсывая деревянным гребнем редкую рыжеватую бородку. — Нас принимают не лучше, чем прошлогоднее посольство Сухотина и Михайлова. Но то было сразу после войны! А теперь… Хан мог бы уже и поостыть.
— Он знает, что делает, — сказал Звенигора. — Это давнишняя ханская манера: сначала измучить послов ожиданием, настращать угрозами, издевательствами, а потом начинать с ними переговоры. Дескать, мягче, податливее будут!
— Ну, от нас он этого не дождётся, — буркнул Зотов. — Сверх того, что дозволил царь, мы не уступим.
Стольник Василий Тяпкин молчал. Он вообще был неразговорчив, немногословен, углублён в себя, в свои мысли. Все он делал медленно, но обдуманно и решительно. Вывести его из равновесия было трудно, почти невозможно. Должно быть, в Москве учли эту черту его характера, когда посылали в Крым, где необходима незаурядная выдержка и рассудительность, да и опыт посольский у него был немалый…
Он терпеливо ждал, что их вот-вот отправят дальше, в Бахчисарай к хану. Но про них будто забыли вовсе. Никто из высших ханских чиновников не заходил, не интересовался, как они живут, в чем нуждаются. Только угодливо улыбающиеся слуги появлялись точно в определённое время с деревянными подносами в руках и ставили на низенькие столики глубокие глиняные миски с неизменной тушёной бараниной.
Сегодня они, как обычно, появились в широко открытой двери и с поклонами понесли подносы в глубину комнаты. Но Тяпкин вдруг поднялся со своего места, преградил им дорогу, топнул ногой и зло закричал:
— Убирайтесь с вашим бешбармаком! Мы приехали сюда не обжираться, а решать более важные дела. Идите и немедля передайте бею, что мы требуем встречи с ханом! И пока мы не получим от него твёрдого уверения, что в ближайшее время нас отправят в Бахчисарай, мы ничего в рот не возьмём!
Слуги были поражены и попятились со своими мисками. Не менее их были изумлены и члены посольства, которые впервые видели стольника таким разъярённым. Дьяк Зотов рот раскрыл от удивления, но ничего не сказал. Промолчал.
Никто не притронулся ни к завтраку, ни к ужину. На другой день утром пришёл чауш и уведомил, что завтра урусское посольство тронется в Ак-Мечеть.
Все вздохнули с облегчением, плотно позавтракали и начали готовиться к отъезду.
От Перекопа до Ак-Мечети два конных перехода. Но проводники не спешили, и посольство прибыло в город на пятый день.
Ак-Мечеть одно только название, что город. На самом деле это небольшое селение, раскинувшееся в широкой лощине на берегах Салгира. В центре его, на пригорке, высилась мечеть, сложенная из пилёного известняка. От неё селение и получило название Ак-Мечеть, то есть Белая Мечеть. Вокруг неё утопали в садах дома калги и ак-мечетского бея Гази. А дальше извивались узенькие улочки, выгороженные высокими каменными заборами, из-за которых выглядывали крыши низеньких, приземистых мазанок.
Посольство въехало во двор бея.
У Арсена перехватило дыхание. Неужели он сейчас увидит своего обидчика? Неужели узнает, куда тот девал девушек? А в том, что заставит его сказать правду, у казака не было сомнения. Поставит на карту жизнь, а своего добьётся!..
Двор был просторный, со всех сторон, как принято у крымчаков, обнесённый саманными и каменными оградами. Большой дом тыльной стороной выходил в сад.
Арсену и Роману это было знакомо со времени похода в Крым. Но они все равно внимательно приглядывались ко всему, так как понимали, что теперь им придётся здесь, вероятно, без чьей-либо помощи преодолеть немало препятствий. Потому и примечали и потайные засовы на воротах, и калитку, ведущую в сад, и те места, где можно будет при необходимости спрятаться…
В сопровождении своих сейменов вышел Гази-бей. Это был подтянутый, крепко сложенный человек средних лет, с внимательными, немного раскосыми глазами.
— Я рад приветствовать посольство царя урусов, — поклонился он, приложив ко лбу правую руку. — Но я не могу произнести слова древнего обычая: «мой дом — ваш дом», потому что вам приют предоставлен в доме калги…
Тонкая улыбка промелькнула на смуглом лице бей. Это насторожило Арсена, который неотрывно следил за ним.
Стольнику Тяпкину не понравились слова бея.
— Разве, высокочтимый, нас не сегодня проводят в Бахчисарай? Мы хотим как можно скорее встретиться с ханом…
— Всему свой срок, — уклонился от прямого ответа бей. — Прошу вас в дом калги. Его хозяин, правда, сейчас отсутствует, но для вас помещение приготовлено…
И он направился к воротам.
Но в это время из сада со смехом и криком выскочили два черноволосых мальчугана, а за ними, догоняя их, выбежала красивая женщина в лёгкой шёлковой одежде. От быстрого бега лицо её пылало, а густая золотисто-русая коса рассыпалась за плечами.
Наткнувшись на чужеземцев, дети и женщина перестали смеяться и замерли в удивлении.
— Матка боска! — вскрикнула женщина, увидев перед собой Арсена Звенигору.
Вандзя?.. Арсен чуть было не бросился к бывшей жене Спыхальского, но вовремя сдержался.
Он предполагал, что Вандзя уже могла добраться до Крыма, и все же встреча была настолько неожиданной, что на какое-то мгновение он растерялся.
Все недоуменно смотрели на них. Гази-бей с явным подозрением стал присматриваться к статному красавцу казаку, и это привело в равновесие Арсена. Пристально глянув в перепуганные глаза Вандзи, словно приказывая молчать, он поклонился и сказал:
— Мы, кажется, напугали тебя, ханум? Милостиво просим извинить нас… Какие красивые мальчики!
Он догадался, что перед ним сыновья Гази-бея, и, чтобы доставить отцу удовольствие и тем самым перевести разговор в более безопасное русло, начал хвалить детей.
Лицо бея просияло.
— Это мои сыны, уважаемые гости, Али и Ахмет, — не без гордости сказал он. — А это моя жена — Ванда-ханум… Княгиня из Ляхистана!..
Арсен знал, что Ванда никакая не княгиня, и мысленно улыбнулся.
Все поклонились Ванде-ханум.
Подчиняясь строгому взгляду мужа, она схватила детей за руки и пошла к дому.
2
Из многочисленных строений калги для посольства было отведено не лучшее помещение. Гази-бей провёл их в конец сада и остановился перед высокой массивной каменной башней, которая граничила с его усадьбой.
Молодой сеймен открыл дверь.
— Что это означает? — воскликнул возмущённо Тяпкин. — Или калга намерен надолго запереть нас здесь, как это сделал перекопский бей, и держать на положении почётных узников? Когда мы, наконец, встретимся с ханом?
