Отважное сердце - Янг Робин (читать книги онлайн без регистрации txt) 📗
Но Роберт не улыбался и не принимал участия в разговорах. Во время переправы он оказался напротив одного из своих рыцарей из Эссекса — отца оруженосца, погибшего в засаде. Рыцарь не упрекнул его в смерти сына, с мрачным видом выполняя все его распоряжения. Но перед внутренним взором Роберта стояло лицо молодого оруженосца, отчаянно спасающегося бегством, за спиной которого спокойно прицеливались мятежники, и он всматривался в суровые черты пожилого мужчины, тщетно пытаясь подобрать нужные слова и не находя их.
Их поспешное отступление из объятого огнем поселка напоминало паническое бегство. Сломя голову они мчались по просеке, и Хэмфри крепко держался за пояс Роберта, сидя позади него. Некоторое время они еще слышали шум погони, но крики мятежников стихли задолго до того, как они выбрались на утоптанную просеку и встретились с главными силами своего полка. И здесь Хэмфри, Генри и Роберту пришлось объяснять разъяренному графу де Варенну, в какую ловушку они угодили по собственной глупости. На следующее утро Варенн и Линкольн повели своих ветеранов по их следам к поселку, а трое молодых людей, получив взбучку, остались в обозе. Еще через день воины вернулись, покрытые кровью и славой. Они выследили повстанцев, ушедших из сожженного дотла поселения, в которое так ловко заманили молодых рыцарей, в свою лесную базу в нескольких милях к северу. И здесь уэльсцам была устроена кровавая бойня, в которой они сполна заплатили жизнями за самоуверенность. Но Варенн не дал своим людям возможности насладиться одержанной победой, обвинив троих молодых людей в том, что их глупая горячность стоила его войску двоих рыцарей, четверых оруженосцев и шестерых лошадей. Хэмфри признался, что Роберт предлагал спешиться и окружить лагерь пешком, но граф не пожелал его слушать.
Оттолкнувшись от стены, Роберт зашагал по внутренней крытой галерее, протянувшейся вдоль всего внутреннего двора замка, над крышами и трубами, из которых в темное небо извергались клубы дыма. В переполненном дворе, вымощенном каменными плитами и застроенном бревенчатыми домами, царил хаос. В свете факелов оруженосцы тащили на плечах тюки с припасами и одеждой, следуя за своими хозяевами в отведенные для них помещения, а между ними сновали слуги, нагруженные одеялами и постельным бельем. Спустившись по каменной лестнице с галереи, Роберт уже подходил к башне, где расположился со своими людьми, как вдруг услышал, что кто-то окликает его по имени. Обернувшись, он увидел Хэмфри.
— Я звал тебя трижды, — заявил ему рыцарь.
— Я ничего не слышал. — Роберт встретил взгляд друга и отвернулся, глядя на кишащий суматохой двор. Они почти не разговаривали с Хэмфри после нападения, если не считать того, что рыцарь поблагодарил его за спасение. А Генри он старался избегать вообще, что, впрочем, было нетрудно. Все трое держались особняком, чувство вины и неприязнь товарищей по полку ощущались буквально физически. — Тебе что-нибудь нужно?
— Мне нужно, чтобы ты пошел со мной.
Роберт нахмурился. Сегодня ночью Хэмфри выглядел совсем другим. На его лице отражалось внутреннее напряжение, но оно было вызвано не тревогой или страхом, а нетерпеливым ожиданием.
— Я должен посмотреть, как устроились мои люди.
Но Хэмфри ухватил его за локоть.
— Пожалуйста, Роберт.
— Куда я должен пойти с тобой? — Помимо воли голос Роберта прозвучал жестче и грубее, чем он намеревался.
Хэмфри заколебался, но потом настойчиво взглянул ему в глаза.
— Ты мне доверяешь?
Роберт ответил не сразу. Он доверял Хэмфри, но, вспомнив, как рыцарь вошел в покинутый поселок — с решительным и неприступным видом, помедлил с ответом. До той поры ему не приходилось сталкиваться с этой стороной характера своего друга, и она изрядно удивила его. Но ему по-прежнему нравился юноша и, говоря по правде, последние дни отчаянно не хватало его общества.
— Я доверяю тебе.
— Тогда идем.
Рыцарь вновь повел его по крытой галерее, мимо башен на северо-восточной стороне, мрачной тенью нависавших над огороженными фруктовыми садами и огородами, от которых каменная насыпь сбегала к деревянной пристани, где до сих пор сгружали на берег припасы с последних лодок. Стражники, прячущиеся за выступами стен от порывов холодного ветра, провожали их внимательными взглядами. Наконец, друзья подошли к башне, бойницы которой смотрели поверх городских крыш на купающиеся в лунном свете склоны холмов. Когда Хэмфри отворял перед ним дверь, Роберт заметил свисавший из окна над головой голубой рыцарский стяг.
Круглая комната на нижнем этаже весьма походила на его собственную, почти пустую, если не считать огромного камина и нескольких вытертых подушек в каменной нише у окна со свинцовым переплетом. В небольших квадратиках оконных стекол плясали отсветы пламени в камине. Вдоль стен выстроились тюки и сундуки, все еще не разобранные. Единственное отличие от комнаты Роберта заключалось в том, что здесь, у Хэмфри, собралась большая группа людей.
У самого окна, в желтой накидке, украшенной зеленым орлом, стоял Ральф де Монтермер, рыцарь из личной свиты короля. На подушках неподалеку от Ральфа устроился молодой Томас Ланкастер, начавший эту кампанию в качестве оруженосца графа Эдмунда. Рядом с камином стоял Генри Перси, коренастую фигуру которого подсвечивало оранжевое пламя. Его холодный оценивающий взгляд был устремлен на Роберта. Возле него виднелась высокая и поджарая фигура Ги де Бошама, брата Елены. Здесь же находился рыцарь из свиты короля, спокойный и куртуазный мужчина по имени Роберт Клиффорд, и трое других рыцарей. Все молчали, когда Хэмфри закрыл дверь. Роберт вдруг заметил, что перед каждым из них на полу лежит щит. Ярко-алый цвет в темноте казался почти черным, зато золотой дракон дышал пламенем и его контуры на щите казались живыми, они двигались. Он заметил также, что в центре комнаты лежит еще один такой же щит, по всей видимости, ничейный. При виде его Роберт ощутил прилив возбуждения.
— Мы хотим, чтобы ты присоединился к нам.
Роберт повернулся к Хэмфри, чье широкое лицо заострилось в изломанных тенях, падающих на него. Приятель жестом указал на остальных рыцарей, которые, как по команде, подняли щиты и встали вокруг того единственного, что продолжал лежать на полу. Поначалу, после рыцарских схваток на турнире в Смитфилде, Роберт решил, что щиты — неотъемлемая часть снаряжения некоторых его участников, нечто вроде знака отличия, заработанного по количеству одержанных побед. Но потом, в последующие месяцы, видя, как слаженно действуют члены этой тесной группы при дворе, причем Хэмфри был чем-то вроде мозгового центра, он заподозрил, что у них более широкие цели. Это подозрение превратилось в уверенность на марше в Уэльс, когда он стал невольным свидетелем полного недомолвок и намеков разговора о короне короля Артура и пророчестве. Роберт хотел присоединиться к ним не только из любопытства, но еще и потому, что видел, каким уважением пользуются эти молодые люди при дворе и у самого короля. Многие годы Брюсы занимали важные посты в государстве, вращаясь в высших эшелонах власти, пользуясь покровительством королей и уважением остальных пэров. Но теперь этому пришел конец. Именно король Эдуард навлек на них опалу, остановив свой выбор на Баллиоле, и Роберт презирал его за это. Но ненависть уступила место прозрению, когда он понял, что ему предлагают в этой освещенной огнем камина комнате.
Не говоря ни слова, он шагнул в центр рыцарского круга, и Хэмфри замкнул его за спиной Роберта.
— Подними щит, — начал Хэмфри. Он приподнял руку, призывая друга не спешить, когда тот наклонился за ним. — Но только если ты хочешь стать частью целого, частью круга, все члены которого связаны верностью королю и его делу.
Роберт выпрямился, чувствуя, что сначала должен выслушать Хэмфри до конца.
— Десять лет тому, после победы над Льюэллином ап Граффадом, король Эдуард создал рыцарский орден, которому доверил величайшее знание нашего времени. Через несколько месяцев после того, как Льюэллин был повержен, наш король побывал в Нефине, небольшой деревушке, расположенной неподалеку от того места, где мы находимся сейчас, там, где были обнаружены и переведены пророчества Мерлина в изложении Гальфрида Монмутского. И там, в бывшей цитадели Льюэллина, король Эдуард нашел последнее из этих пророчеств. То самое, которое не было переведено Монмутом. То самое, которое оставалось неизвестным долгие столетия, сохраняемое в тайне уэльскими принцами Гвинедда.
