Белые лодьи - Афиногенов Владимир Дмитриевич (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗

В белом колпаке надсмотрщик принес в деревянной бадье дымящееся мясо и в корзине хлеб и стал бросать куски прямо на пол возле ног каждого невольника.

Как только будет дана команда обедать, весла на короткое время поднимут из воды, и рабы смогут насытиться. Вскоре она последовала. Я видел, как от каждого куска Доброслав и Дубыня оставили часть своему псу, и тогда я подумал о том, что кормить собаку стану сам. Об этом я и сказал им, и они очень благодарили меня.

Да вот и Самкерш, стоящий на берегу пролива, соединяющего Понт Эвксинский с Меотийским озером. Через пролив видим протянутую цепь, загораживающую кораблям вход. Здесь купцы обычно платят десятину…

Ктесий зычно кричит стражникам:

— От границ Священной Византийской империи наше судно следует по прямому назначению к его светлости кагану Завулону, имеем на то указание всемогущего василевса Михаила!

Капитан сходит на берег, показывает грамоты, цепь убирается, и «Стрела» входит в воды Меотийского озера.

Возле нас с Константином остановился Ктесий и сказал:

— Хазары предупредили, чтобы мы близко не подходили к берегу: там шалит недавно объявившаяся разбойничья шайка, состоящая сплошь из русов. Они подожгли соляные промыслы, чиновников — греков и хазар побросали в огонь, а сами ушли вверх к Танаису…

В Меотийском озере почему-то дуют частые ветры, и, поймав нужный, мы под парусами скоро оказались в устье великой реки.

У самых берегов она уже заковалась в тонкий ледок, зато посредине судоходна; но теперь приходится плыть против течения. Снова за весла взялись невольники и Доброслав с Дубыней. Пес, которого я обласкал и прикормил, от меня, когда я нахожусь на палубе, не отходит. Он стоит рядом, прижавшись боком к моей ноге, и смотрит вперед на темнеющие вдали песчаные холмы и на редко попадающиеся нам неровные гребешки леса.

Вот за ними по левую руку от нас простирается земля угров, по правую — хазар, а если плыть от истока Танаиса, то будет все наоборот. А исток его находится в стране славянского племени вятичей… Об этом говорит в своем сочинении еврейский путешественник Эльдад га-Дани, посетивший Хазарию и один из первых описавший жизненный уклад Хазарского каганата.

Из каюты вышел Константин и направился к нам. Пса он побаивается, поэтому я приказал Буку:

— Стой и молчи!

Философ подошел к борту и тоже стал вглядываться в холмы и перелески. Я ему сказал, что, глядя на них, вспомнил путешественника Эльдада га-Дани.

— A-а, того, который жил в Эфиопии, — уточнил Константин, — и которого евреи послали представителем от четырех израильских колен [111] — Дана, Неофалима, Гада и Ашера — возвестить о счастливом их существовании и осведомиться об остальных восьми коленах. Поэтому Эльдад га-Дани где только не побывал! Странствовал он и по Палестине, Персии, Индии, Аравии, Китаю и, наконец, пришел в Хазарию… Поэтому ты и вспомнил его сейчас, Леонтий!

— Да, наверное, поэтому…

Далее в своем сочинении Эльдад га-Дани писал, как он увидел, что на долю Хазарии приходятся евреи из двух колен — Симеона и Манассии. Живут они в основном в хазарской столице Итиль, и сказали Эльдаду га-Дани, что живут хорошо, многие из них служат чиновниками при дворе кагана, а некоторые являются его советниками…

Обычай у хазарского царя, говорит далее еврейский путешественник, иметь двадцать пять жен. Основное богатство его складывается из торговых пошлин и дани, которую он берет со славянских племен — северян, вятичей и отчасти полян.

Зимою население живет в городах, а весною выходит в степь, вместе с ним кочуют и евреи, где и остаются до приближения холодов. Царь возложил на зажиточных и богатых поставлять в его войско по количеству имущества всадников, конскую упряжь и вооружение. Вооружение хазар состоит из луков, мечей, копий и трибол. Триболы — это железные шарики с острыми шипами, которые они рассеивают там, где должна проходить вражеская конница.

Раз в год ходят в военные походы.

Выступают всадники, одетые в прочную броню, в полном вооружении, со знаменами. Конная царская гвардия состоит из десяти тысяч всадников. Впереди на черном жеребце едет сам каган, а перед ним везут его знамя, обложенное медными пластинами, и ни один воин в войске не должен выпускать из поля своего зрения его блеска.

Воинскую добычу хазары собирают в одну кучу; царь выбирает то, что ему нравится, а остальную часть предоставляет воинам разделять между собою.

…Наконец-то мы увидели на правом берегу Танаиса крепость Саркел, обнесенную красной кирпичной стеной. Грек Петрона Каматира построил ее таким образом, чтобы она служила не только хазарам, защищая их от нападения печенегов, но и крымским колонистам, также подвергавшимся постоянным грабежам.

Лед уже покрывал почти добрую половину реки. Ктесий направил диеру к берегу. Матросы вооружились баграми и стали проламывать лед. Здесь мы окончательно решили оставить «Стрелу» и дальше продолжать путь пешком.

Вступив в крепость, мы обнаружили ужасающую бедность. Люди жили в глинобитных сооружениях, мало чем напоминающих дома, варили пищу в глиняных котлах на очагах из четырех вертикально поставленных кирпичей, а другая часть населения ютилась за крепостными стенами в отрытых в земле ямах. В Саркеле и его окрестностях кто только не проживал — хазары, греки, аланы, печенеги, булгары, буртасы — истинно библейский Вавилон! Поэтому завезенные Каматирой мраморные колонны для строительства христианского храма так и лежали мертвым грузом возле казармы, предназначенной для воинского гарнизона. Казарма, как и стены, была сложена из кирпича, но без фундамента, и располагалась возле крепостных ворот в виде пролетов, закрывающихся массивными, окованными железными полосами деревянными створками. В крепости работала одна терма, и та в основном предназначалась для велитов. Улиц не было, проходила лишь поперечная стена толщиной в шесть локтей.

При такой бедности мы еле отыскали нужных нам лошадей и верблюдов, заплатив за них втридорога, и не задерживаясь выехали. Команде «Стрелы» было приказано идти немедленно обратно, пока Танаис весь не покрылся льдом, и ждать нашего возвращения у берегов озера.

Ктесий и его знакомый, приставший к нам в крепости, выехали с нами, шестнадцать человек вооруженных велитов вел Зевксидам, Доброслав и Дубыня купили себе лошадей, прежних своих они предали еще в Херсонесе, деньги, по всему видать, у них были, и теперь язычники так же, как и мы с Константином, ехали верхом. Пес бежал рядом. А сундук с драгоценностями, предназначенными кагану, мы приторочили к боку одного верблюда, двое других шагали с поклажей, состоящей из одежды, одеял, палаток.

Ктесий как надел на себя серебряный шлем с султаном из желтых перьев, так и не снимал его; хотя в голой ковыльной степи пока еще припекало солнце, но ночи обещали быть холодными.

Я уже говорил, что мы с Константином решили спрямить путь: не стали выходить к Волге, а от Саркела сразу пошли вниз на Итиль, сверяясь по солнцу и звездам, благо философ хорошо разбирался в астрономии. В Магнаврской школе у патриарха Фотия этот предмет находился не на последнем месте… К тому же звездную карту хорошо читал и капитан Ктесий.

За световой день мы одолевали почти тридцать римских миль, рассчитывая таким образом к концу десятого достичь столицы Хазарин.

В одном из переходов увидели озеро и решили сделать привал. Разбили палатки, сварили еду, стали есть. Константин держал котелок на коленях, сидя на седле, снятом с лошади. Мы черпали ложками варево, о чем-то переговаривались, и вдруг я увидел, как в железный бок его котелка ударилась неожиданно упавшая, точно с неба, стрела. Она выбила из рук философа котелок, который со звоном покатился по мелким береговым камешкам… И тут из-за кургана послышались гортанные голоса, и оттуда в наш стан полетело еще несколько стрел. Зевксидам скомандовал велитам взять на изготовку луки.

Молодец Дубыня! Пока Доброслав надевал на своего пса панцирь, он меткой стрелой сразил первого, выскочившего из-за кургана всадника. Неподалеку находилась дождевая промоина. Доброслав, управившись с Буком, насильно затащил в нее Константина, крикнув ему: