Ключи от заколдованного замка - Бадигин Константин Сергеевич (книги без регистрации бесплатно полностью txt) 📗
— Женщина Елена — раба нашего вождя, если хотите, можете ее выкупить.
— Она жива! — закричал Иван Степанович. — Жива, жива!
— Какой выкуп хочет вождь? — спросил практичный Слепцов.
— Что можете вы дать?
— Я отдаю свою шинель, — предложил Иван Степанович. — Она совсем новая, и сукно первосортное.
Слепцов развязал свою котомку и вынул новый китайский халат.
— За Елену Петровну, — сказал он.
— Возьмите и мою лепту, — положил на шинель новые шаровары Касьян Овчинников.
— Я даю камзол, — откликнулся Евдоким Макаров.
Все мореходы приняли участие в сборе вещей на выкуп, и вскоре перед индейцами лежала порядочная куча разнообразных вещей. Казалось, что выкуп хороший и они немедленно согласятся.
— Этого мало, — хладнокровно сказал незнакомый индеец. — Вождь не пойдет на сделку. Добавьте еще четыре ружья, и он вернет женщину.
— Хорошо, мы согласны, — ответил Слепцов. — Но только сначала мы хотим увидеть Елену Петровну, а потом уж заключать условия.
Незнакомый индеец поднял руку в знак согласия, поклонился и тотчас вышел из шалаша.
— Боже мой, она жива, бог спас! — повторял преобразившийся Иван Степанович. Он обнимал и благодарил мореходов. Ведь каждый отдал последнее свое имущество.
Солнце еще высоко стояло над головой, когда на противоположном берегу показались индейцы и с ними Елена Петровна. Слепцов попросил перевезти ее на свою сторону. Индейцы посадили Елену Петровну на лодку вместе с двумя воинами и приблизились к берегу мореходов. На расстоянии двух десятков шагов начались переговоры.
Елена Петровна и ее супруг Иван Степанович заливались слезами и едва могли говорить. Прослезились и остальные мореходы, глядя на них. Индейцы с каменными лицами наблюдали за происходящим.
— Не плачь, Ванечка, — говорила Елена Петровна, утирая слезы. — Не плачь, мой любимый. Со мной обращаются хорошо, кормят вдосталь, не обижают.
— А как остальные? — спросил Слепцов.
— Алеут Федор Яковлев сбежал. Говорил, что к Баранову за помощью. Индейцы очень недовольны. А повариха Варвара живет со мной. Меня не обижают, не плачь, Ванечка. Скоро будем вместе, мы находимся недалеко, возле устья реки.
Поговорив с Еленой Петровной, Слепцов предложил выкуп: все ранее предложенные вещи и вдобавок одно испорченное ружье. Индейцы хотели непременно четыре. Когда увидели, что Слепцов тянет с ответом и не соглашается, индейцы увели Елену Петровну за реку.
Круков побледнел и замолчал. Для него это было новым тяжким ударом.
— Я приказываю вам, Слепцов, отдать четыре ружья! — вдруг взорвался он. — Немедленно, без разговоров!
— Это сделать нельзя, — не сразу отозвался приказчик. — У нас осталось только по одному годному ружью на человека. Инструментов для починки нет.
— Я приказываю вам, слышите, приказываю!
— Вы приказывать нам не должны, — хладнокровно возразил Тимофей Федорович. — Сами бумагу подписывали, обязались мне повиноваться… Помните, в ружьях наше спасение. Неблагоразумно потерять сразу столько ружей. Возьмите в рассуждение, что эти самые ружья индейцы употребят против нас. Ваша жена снова будет в плену, и мы вместе с ней.
— Негодяй! — задохнулся Иван Степанович. — Я… я…
— Осмелюсь вас ослушаться, сударь.
Слепцов понимал причины, толкавшие Крукова на безрассудство, но твердо стоял на своем.
Тогда Иван Степанович обратился к промышленным:
— Братцы, пособите выручить Елену Петровну, век бога буду за вас молить.
Круков встал на колени и поклонился в землю.
— Уважьте, ребята, пособите, жена ведь она моя, все для вас сделаю, выручайте!
Кое у кого показались слезы. Мореходы заколебались. Слепцов был неумолим.
— Если вы, — обратился он к промышленным, — согласитесь отдать индейцам хоть одно годное ружье, я вам не товарищ. Говорю как перед богом, отдамся индейцам в плен.
— Мы с вами, Тимофей Федорович.
— Никогда ружей не отдадим.
— С ружьями мы отобьем Елену Петровну.
— Без ружей нам всем погибель.
— Нам начальник Слепцов!
Несчастный Иван Степанович дико закричал и стал рвать на себе волосы. Но трудно обвинять мореходов в черствости. Разумный человек не склонен к самоубийству.
После описанных горестных событий мореходы еще две недели шли вверх по реке. По берегам высился темный непролазный лес. Углубиться в чащу хотя бы на версту вряд ли было доступно людям. Болота, поваленные деревья с вывороченными корнями преграждали путь.
Снова зачастили дожди. Одежда мореходов насквозь промокла, похолодало. По утрам мореходы долго не могли согреться. Неожиданно выпал снег.
Слепцов не спал всю ночь. Надо было что-то придумать для спасения товарищей. Он был и старше и опытнее. Тимофей Федорович понял, что дальше идти опасно. Наступают холода, и тогда — голодная смерть. Надлежало позаботиться, как бы удобнее провести зиму и не умереть с голоду.
Утром Слепцов собрал мореходов.
— Ребята, надо дом ставить, иначе пропадем. Ежели идти к верховью — с голоду помрем, а ежели к устью — индейцы прикончат.
Промышленные сразу согласились. Конечно, зимовка в диком краю — не мед, но и дальше идти не лучше.
— Приказывай, Тимофей Федорович!
— Вот тут дом поставим. — Слепцов отмерил на берегу прямоугольник — десять шагов в длину и девять в ширину.
Мореходы вбили колышки.
— Тебе, Захар, — сказал он корабельному плотнику Кошкину, — дом срубить не в диковинку. Все сам отлично знаешь. Бери десять человек в помощники, остальные в дозор.
— Из ели ставить, Тимофей Федорович?
— Ставь из ели.
Здешняя ель похожа на сибирскую, только хвоя мягкая да и крепость древесины меньше. Захар Кошкин выбрал подходящие деревья, сделал на стволах зарубки.
Застучали топоры. Работа шла споро. Всем надоели холод и мокреть, хотелось под крышу, погреться у домашнего очага.
Только Иван Степанович ходил как неприкаянный и думал о своей жене. Охваченный нерадостными думами, он не сразу откликался, когда к нему обращались.
В разгар домостроительных работ к берегу подошла лодка с тремя индейцами. Один из них был молодой человек, одетый наряднее своих соплеменников. Поверх меховой парки он надел старый суконный сюртук с морскими позументами. На голове — нарядная шляпа из кедровой коры.
Кадьякец Ивашка завел с индейцами разговор:
— Где ваше селение?
— Совсем близко, — махнул рукой молодой индеец.
В разговор вмешался Слепцов:
— Возьмите с собой одного из наших людей. Он купит у вас рыбы, и вы доставите его обратно.
— Да, да, — закивали индейцы головами, — мы согласны. — И стали торопиться с отъездом.
Они думали, что русский сам отдается им в руки и грех этим не воспользоваться.
Касьян Овчинников согласился поехать к индейцам за рыбой. Когда он садился в лодку, Слепцов потребовал:
— Оставьте у нас аманата.
Индейцам предложение не понравилось, но при сложившихся обстоятельствах им ничего не оставалось, как только согласиться.
Индеец в парке из морского бобра вылез из лодки. Дозорные караулили всю ночь, и Слепцов отпустил его только под утро, когда привезли Касьяна Овчинникова.
Индейцы обманули мореходов и рыбы не продали.
На следующий день старый индеец с длинными седыми волосами, которого мореходы раньше не видели, привез на продажу девяносто кижучей и променял на медные пуговицы.
Тем временем закончили постройку дома, и мореходы перебрались на новоселье. Все были рады. В этот день из леса вышел большой черный медведь. Слепцов застрелил его, и мореходы собирались поужинать жареным медвежьим мясом.
Дом построили из толстых бревен. Одно небольшое окно затянуто куском камлейки. Пазы законопатили мхом, в обилье разросшимся в лесу. В трех наружных стенах прорубили небольшие узкие окна, задвигаемые внутренними ставнями. На высоте одного аршина над землей настлан пол из тесовых бревен. Внутри деревянные нары, грубо сколоченный стол и две скамьи. По углам дома Захар Кошкин поставил башенки для дозора. Мореходы индейцам не верили и каждый день ждали нападения.
