Принцесса из рода Борджиа - Зевако Мишель (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
Бельгодер одним глотком осушил стакан. Он был мертвенно бледен, по лицу его струился пот, и он вытирал и вытирал его тыльной стороной ладони.
— Накануне того дня, когда Магду вместе с остальными должны были казнить, — продолжал он, — я нашел палача. Два месяца, пока длился процесс, я собирал золото. Часть я накопил, продав то, что мы имели, часть — подстерегая ночью на узких улочках прохожих. В общем, я нашел палача…
— Где он жил? — спросила Фауста.
— Улица Каландр, в Ситэ, — глухо ответил Бельгодер.
— И как его имя?
— Клод, — почти шепотом произнес Бельгодер. — Зачем вы заставляете произносить это имя, если оно вам известно?
— Продолжайте, — только и сказала Фауста.
— Я пошел к нему. Я предложил ему деньги. Я валялся у него в ногах, плакал, умолял. А просил я у него только одного: надеть на шею Магды изношенную веревку. Если бы веревка порвалась, ее бы помиловали. А вытащить ее из тюрьмы — это уж было бы мое дело.
— И что ответил Клод?
— Он взял мешок с деньгами и выкинул его на улицу. Затем он схватил меня за плечи и вытолкал за дверь. А потом он повернул ключ в замке. Я сидел на пустыре, где строился новый рынок, уткнувшись лицом в колени. Я проплакал всю ночь. На рассвете я увидел, как палач вышел из дома. Я пошел за ним… Я шел за ним до самой площади. Двадцать минут спустя я увидел Магду в петле, среди других трупов… а вокруг ликовала толпа. Я до сих пор слышу эти радостные крики.
И цыган в ужасе поднес руки к ушам, как будто он и в самом деле слышал вопли парижан вокруг виселицы, на которой окончила жизнь его любимая жена…
— А дети? — спросила Фауста. — Что стало с твоими детьми?
Бельгодер содрогнулся, сжал свои огромные кулаки, и его блуждающий взгляд стал зловещим.
— Так что же? — вновь спросила Фауста. — Стелла? Флора? Значит, их тоже повесили?
— Нет, — выдохнул Бельгодер, — их не повесили, их крестили!
— Но ты, конечно, снова вернул им их имена?
— Я так никогда и не узнал, куда они подевались, — сказал Бельгодер. — Я никогда их больше не видел. Умерли они или живы — я не знаю… и не узнаю никогда. В день ареста увели пятерых детей — и Стеллу с Флорой тоже. На следующий день после казни я узнал, что стараниями палача дети были отданы в семьи к добродетельным людям, которые согласились их воспитывать. Три месяца я искал их повсюду. Я обшарил весь Париж, но так ничего и не узнал о двух своих дочерях.
— И как ты поступил тогда?
— Тогда я вновь пришел к палачу и сказал ему: ты убил ту, которую я любил. Я поклялся за то убить тебя. Но если ты ответишь на мой вопрос, я прощу тебя. Я дам тебе золото, которое я собрал как выкуп за Магду. Я сделаю больше: поступлю к тебе на службу и стану тебе верным слугой, сторожем твоего дома, хранителем твоей жизни. Скажи, ответишь ли ты мне?
— Спрашивай! — сказал мне палач.
Я собрал всю свою смелость и спросил:
— Ты знаешь, где мои дочери?
Я просто обезумел от радости, когда услышал ответ Клода:
— Разумеется, поскольку я сам их устраивал. О, цыган, ты можешь быть спокоен, твоим дочерям посчастливилось, их взяли к себе очень знатные господа.
Эти слова не имели для меня никакого смысля, но я сказал себе: «Этот человек, который говорит со мной так мягко, не откажется сообщить, где мои дочери. Конечно, он убил Магду, но это его ремесло. Я не могу сердиться на него. Однако же в его обязанности не входит лишать несчастного отца последней надежды. Конечно же, он скажет!..»
Бельгодер судорожно вздохнул и остановил мрачный взгляд на собеседнице.
— Вы полагаете, он сказал? — спросил он, разразившись неестественным хохотом.
— Конечно, — спокойно ответила Фауста, — он же не чудовище!
Бельгодер пробормотал что-то на своем цыганском наречии, а затем продолжал:
— Я просил его сказать, где находятся мои дети. Он покачал головой. Я упал на колени, как и несколько дней назад. Я умолял показать их мне еще один только раз. Я клялся, что не стану забирать их. Вместо ответа он заставил меня подняться, схватив за плечи. Я взывал к его состраданию и милосердию. Тогда он сказал мне:
— Послушай, цыган, я должен был бы арестовать тебя и передать церковному суду. Отпустив тебя, я изменяю своему долгу. Не испытывай мое терпение. Убирайся отсюда!
— Мои дочери, мои дочери! — стонал я.
— Твои дочери в хороших руках. Там они будут счастливее, чем с тобой.
— Мои дочери! Верни мне дочерей!
— Послушай, — проговорил он без гнева и без жалости, — уходи прочь!
И он опять схватил меня за плечи — поскольку как ни силен я был, этот человек был еще сильнее — и выкинул на улицу… И опять, как в ту ночь, когда я оплакивал Магду, я сидел на пустыре, уткнувшись лицом в колени, и размышлял о своем несчастье. И тогда я дал клятву, что Клод будет страдать так же, как страдал я.
— Клятва, нет сомнений, хороша, — сухо подтвердила Фауста. — Остается только выполнить ее!
— Слушайте дальше, — сказал Бельгодер, продолжая смеяться. — Я не спешил. Я мог бы убить его, но этого мне казалось мало. Тогда я стал следить за ним, следовать за ним по пятам. И таким образом мне удалось узнать, что у него есть дочь и что эту дочь он любит, обожает, как я любил и обожал своих Стеллу и Флору. В тот день, когда я в этом убедился, сударыня, я чуть было не сошел с ума от радости… Клод любил, как я! Клод будет страдать, как я. Как и я, он будет оплакивать свою дочь! И как мои дочери, его дочь будет жить среди чужих, среди людей другой расы и другой религии… Его дочь, сударыня, это и есть Виолетта!
— Дочь Клода? — спросила Фауста.
— Да, — ответил Бельгодер, удивленный ее вопросом.
— Виолетта — дочь Клода?
— Без сомнений! Разве стал бы я тогда ее ненавидеть? В ее лице я ненавижу Клода. Но почему вы меня спрашиваете об этом?
— Чтобы быть уверенной, что Виолетта — это дочь Клода. Если ты в этом уверен…
— Совершенно. Так я продолжаю. Я быстро заметил, что палач страстно любит свое дитя. И я понял, куда следует нанести удар. Я сделал все необходимые приготовления. К несчастью, однажды я заметил, что за мной следят, мне нужно было бежать, покинуть Францию. Цыгане терпеливы и в любви, и в ненависти. Я терпеливо ждал, пока пройдет время, необходимое для того, чтобы меня забыли. Через несколько лет я вернулся. Любовь моя умерла, но ожидание отточило клыки моей ненависти. Я жаждал мести.
Бельгодер дрожал. Фауста наблюдала за ним, изучая его с каким-то непонятным любопытством.
— Наконец я похитил Виолетту, — продолжал цыган. — Однажды ночью я с тремя своими приятелями пробрался в небольшой дом в Медоне, где она жила. За Виолеттой присматривала женщина по имени Симона. Чтобы она не донесла на меня, я похитил и ее. Потом я отправил их в сторону Бургони, а сам остался в Париже, чтобы увидеть результаты своего удара. Все вышло как нельзя лучше. Я даже опасался, как бы Клод не умер. К счастью, он выздоровел, и я, оставив его терзаться и теряться в догадках, тоже отправился в путь.
— Что ты хотел сделать с Виолеттой?
— Я собирался развратить ее, а затем продать какому-нибудь богачу. Потом я пришел бы к Клоду и сказал: «Ты украл моих дочерей — я украл твою. Ты сделал из Флоры и Стеллы христианок — я сделал из Виолетты распутницу». И я бы убил его… Судьба вроде бы благоприятствовала мне. Когда Виолетта достигла расцвета молодости и красоты, я вернулся в Париж. В Орлеане, где я пробыл довольно долго, я заметил, что некий могущественный и влиятельный господин увивается вокруг моей крошки. Я навел справки и узнал, что этот мужчина — герцог де Гиз, личность весьма заметная. Заполучив жертву, он уже не выпустил бы ее из своих когтей!
…Итак, я отправился в Париж, и счастливая звезда пожелала, чтобы я встретился с герцогом в воротах города. Я заломил несусветную цену, что никогда не лишнее, и продал Виолетту… Но только с этой минуты началась путаница. Думая, что отвез девчонку к герцогу де Гизу, я на самом деле препроводил ее к вам!..
