Обитатель лесов (Лесной бродяга) (др. перевод) - Ферри Габриэль (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
Канадец согласился на предложение, которое уже самою отчаянной смелостью приходилось ему по вкусу и при наступившей темноте казалось вполне реальным. К тому же его подталкивало чувство мести.
Взгляд, брошенный на равнину рядом с утесом, показал, что вокруг ничего не переменилось.
Оба охотника с ножами в зубах так быстро спустились с вершины пирамиды, что Фабиан еще воображал их где-то невдалеке от себя, в то время как они, нагнувшись, уже пробирались вдоль камыша, окаймляющего озеро.
Фабиан притаил дыхание и зорко следил за их движениями.
Охотники остановились и, казалось, о чем-то посоветовались между собой. Через несколько минут они осторожно вошли в камыш и вскоре исчезли из виду.
Сильный ветер порывисто колыхал тростник, и движения охотников не могли броситься в глаза индейцам.
Избавившись от обязанности наблюдать за своими друзьями, которые были достаточно защищены темнотой и густым тростником, Фабиан тотчас поспешил занять свой прежний пост на противоположном краю площадки.
Между тем охотники остановились опять. Хотя глаза их не могли проникнуть сквозь чащу водяных растений, но они знали, что Фабиан с пирамиды мог видеть гораздо дальше.
В окружавшей темноте казалось, что берега озера пусты.
— Если мы, — сказал Розбуа, — не услышим через минуту выстрела Фабиана, то это знак, что индейцы не видели, как мы спустились с высоты; в таком случае нам надо броситься разом с обеих сторон на спрятавшихся индейцев. Ты коли последнего, между тем как я постараюсь задавить первого под его камнем; с прочими же двумя, я надеюсь, мы расправимся скоро, так как они будут растеряны.
— Карамба! — заключил Хозе. — Я надеюсь, это нам удастся.
Предложенный канадцем план действий был коварен своей простотой. Несколько мгновений охотники не двигались с места, ожидая каждую минуту услышать выстрел из карабина Фабиана. Но вдруг загремел гром, а вслед за ним и молния; промелькнув огненным змием по равнине, она осветила чашу камыша.
Нетерпение сжигало нервы обоих охотников; но у Розбуа ко всему еще присоединилось беспокойство за его любезного Фабиана, оставленного в опасности. Розбуа все еще продолжал видеть в нем ребенка с длинными вьющимися локонами. Он трепетал каждую минуту при мысли, что услышит призывный крик Фабиана о помощи. Действительно, на равнине слышался какой-то странный шум. Ветер жалобно завывал.
— Теперь пора, — сказал Розбуа, — а то Фабиан остается один. Вперед, Хозе!
Точно два бенгальских тигра, ловко и тихо бросившихся на добычу, выскочили два охотника на равнину. С удивительным проворством, свойственным зверям, каждый из бойцов бросился на избранного врага: Розбуа на первого, а Хозе — на последнего. В эту минуту послышался выстрел Фабианова карабина. Розбуа вздрогнул, но уже не мог остановиться. Фабиан выстрелил еще раз. Надо было во что бы то ни стало быстро справиться с неприятелем. И канадец неестественным напряжением рук придавил индейца в ту самую минуту, когда тот, слишком поздно заметив грозившую ему опасность, пытался было выскочить в узкое боковое отверстие. В мгновение ока схватив плиту, канадец опустил ее на индейца и бросился к другому апаху.
Хозе одолел своего противника другим способом: он бросился на индейца и прижал его корпусом к земле. В течение секунды рука его, вооруженная кинжалом, колола придавленного им врага. Затем, быстро вскочив на ноги, Хозе присоединился к Розбуа.
Двое индейцев пали, но двое других отскочили в сторону, не зная, бежать ли им или сражаться.
— Раздави змею, прежде чем она зашипит! — крикнул Розбуа в ту минуту, когда один из индейцев отскочил назад и схватил лук, а другой с угрожающим ревом бросился на Хозе. Охотники стремительно кинулись на индейцев, но не с равным успехом. Хозе ринулся на своего неприятеля с быстротой молнии, и в одно мгновение апаха не стало. Между тем Розбуа нагнулся, чтобы уклониться от стрелы, пролетевшей над его головой в нескольких дюймах.
Когда канадец выпрямился опять, индейца уже не было на месте; но змея успела прошипеть. Клич индейца огласил всю равнину.
— Скорее, скорее, Хозе, на пирамиду! — крикнул Розбуа.
И оба с поспешностью бросились назад, к тому месту, где Фабиан оставался один эти короткие десять минут.
В тот миг, когда они цеплялись руками за кустарник и, почти не переводя духа, взбирались на крутой утес, их поразила зловещая тишина, господствовавшая на пирамиде.
— Фабиан, Фабиан! — звал старик. — Фабиан, жив ли ты?
Ответа на зов не было. Только буря с еще большей силой бушевала и завывала в ветвях сосен, возвышающихся на площадке.
Глава XXXVI
В то время, как Фабиан внимательным взором следил за малейшими движениями своих товарищей, индеец, который должен был служить для привлечения огня осажденных, очень осторожно шмыгнул вдоль изгороди Золотоносной долины.
То был Степной Вздох.
Наставления, полученные им от Метиса, были весьма щекотливого свойства. Так как можно было ожидать, что охотники уже возымели подозрение по поводу хитрости, которая перед тем так хорошо удалась индейцам, Степной Вздох получил приказание делать вид, будто он удваивает осторожность в стремлении добраться до подножия пирамиды. Тем не менее индейцу было запрещено переходить известную черту дороги, где он мог оставаться под защитой деревьев; ему предписано было остановиться в том месте, где карабин третьего охотника мог его достать только в том случае, если бы он высунул из бойницы руку или голову.
Метис уже с некоторым беспокойством пересчитывал своих убитых.
Не считая Барайи и еще трех индейцев, которых охотники закололи в их ямах, из числа одиннадцати воинов, пришедших с Метисом, последний лишился шести человек. Он надеялся, что по крайней мере Степной Вздох будет последним и его смерть будет дорого стоить врагу. Между тем Метис нимало не подозревал, что только один из осажденных остался на вершине холма, зная очень хорошо, что никто не будет столь неблагоразумен, чтобы подвергаться огню своих врагов.
Степной Вздох был вне себя от удивления, что столько времени оставался цел и невредим на том месте, где двое его предшественников обрели смерть. Он дошел до указанной ему черты и остановился.
Мрачные тучи на небе затемняли свет, однако постоянно внимательные глаза индейца различали даже самые мелкие трещины скал совершенно ясно, и ему нетрудно было разглядеть, что его движения не караулило ничье ружье, как это было накануне. Причина тому была весьма проста: Фабиан, отвлеченный заботой о друзьях, нимало не подозревал о присутствии Степного Вздоха. Индеец же приписывал царившую тишину и бездействие врага какой-нибудь хитрости, которую не мог еще разгадать. Тем не менее он каждую минуту ожидал смерти и подвоха. Таким образом несчастному индейцу пришлось провести мучительных полчаса.
Вверху над ним все еще было по-прежнему тихо, хотя он успел уже достигнуть подножия пирамиды. Ободренный такой неожиданной удачей, индеец вообразил, что ему удастся вырвать из рук неприятелей последнее оружие, не поплатившись за это жизнью. Он уже заранее распрощался с жизнью и успокаивал себя мыслью, что его участь ни в коем случае не может быть хуже той, какая ему предназначена. Он знал, что глаза обоих предводителей следили за всеми его движениями, и потому, остановясь на одно мгновение, подал знак обоим бандитам, скрывавшимся за наваленными буйволовыми кожами, а вслед затем начал медленно взбираться на скалу, удивленный бездеятельностью врага, как и оба его предводителя.
Степной Вздох поднялся с такой осторожностью и легкостью, что ни один упавший камешек не выдал его приближения. Взобравшись на высоту, откуда он мог прыжком достигнуть головной площадки, индеец остановился и прислушался. Ни слова, ни шороха не доходило до его слуха. Тогда он подтянулся и бросил взгляд через один из камней, защищавших осажденных. То было мгновение, когда Фабиан., лежа на пирамиде, следил за всеми движениями обоих спутников в камышах.
