Сальватор - Дюма Александр (книги регистрация онлайн бесплатно txt) 📗
И он скрылся в глубинах своей пещеры. Признаюсь, что перед тем, как последовать за ним, я сильно колебался. Но в конце концов решился.
Едва я сделал шаг, как наткнулся на препятствие: в грудь мне уперлась ладонь человека в черном.
– Вход на улице Ада, – сказал он, – а не здесь.
– Однако, – возразил я, – дверь дома расположена на Восточной улице.
– Возможно, – ответил человек в черном. – Но через дверь вы в дом не войдете.
Человек в черном может иметь такие же причуды, как и человек в белом. Посему я решил уважать причуды моего гида.
Я вышел из погребка. Мне, кстати, для этого надо было сделать всего пару шагов. И вот я очутился на улице.
Человек в черном, держа в руках палку, последовал за мной. По его пятам поплелся и пес.
При свете фонарей мне показалось, что человек этот бросал на меня страшные взгляды.
Затем он произнес глухим голосом:
– Сверните направо.
И указал палкой на улицу Валь-де-Грас.
Потом он подозвал к себе пса, обнюхивавшего меня с вызывающей тревогу нескромностью, – словно предчувствуя, что в определенный момент ему будет принадлежать лучший кусочек моего тела. Пес в последний раз взглянул на меня и отошел в сторону. После чего собака и ее хозяин скрылись куда-то налево. Я же продолжал идти направо.
Дойдя до решетки ворот, я остановился.
Сквозь решетку я увидел таинственные глубины того сада, который мне наконец-то разрешили посетить. Это было странное зрелище: грустное, мечтательное, немного мрачное, оно притягивало к себе и захватывало. Луна только что поднялась и светила вовсю, как бы украсив вершины высоких деревьев коронами из опала, жемчуга и бриллиантов. Высокая трава сверкала, подобно изумрудам. То там, то сям по всему лесу вспыхивали светлячки, придавая фиалкам, мху и плющу свой синеватый отблеск. Каждое дуновение ветерка, как в лесах Азии, приносило тысячу незнакомых ароматов и тысячу таинственных шорохов, дополнявших открывшееся глазам очарование сладострастием слуха и обоняния.
Какая радость должна была бы охватить поэта, который, сбежав из Парижа, смог бы в самом же Париже гулять днями и ночами по этой волшебной стране!
Я продолжал оставаться в этом молчаливом восхищении, когда между мной и этим волшебным зрелищем, открывшимся перед моими глазами, вдруг встала какая-то тень.
Это был тот самый человек в черном. Войдя внутрь, он подошел к двери.
– Вы по-прежнему хотите войти? – спросил он.
– Как никогда! – ответил я.
И тут услышал звук отодвигаемого засова, снимаемых железных перекладин, разматываемых цепей, скрип старого ржавого железа, похожий на звук тяжелой тюремной двери, открывающейся перед узником.
Но это было еще не все: когда человек в черном выполнил все эти различные операции, доказывающие, что он хорошо знаком со слесарным делом, когда он освободил дверь от всех запоров, когда я подумал, что дверь сейчас откроется, и уже нетерпеливо уперся руками в прутья, напрягши спину для того, чтобы повернуть дверь на ржавых петлях, дверь не открывалась, несмотря даже на усилия, которые прилагал человек в черном, и на лай собаки, которую было слышно, но не видно, настолько высока была скрывавшая ее непомерно высокая трава.
Человек в черном первым прекратил всякие попытки. Я же готов был толкать решетку до утра!
– Придется вам прийти в другой день, – сказал мне он.
– Это еще почему?
– Потому что перед дверью образовалась горка земли и ее надо разрыть.
– Так разройте же сейчас!
– Что? Разрыть ее ночью?
– Конечно. Ведь когда-то ее вам все равно придется разрывать. Почему бы не сделать это немедленно?
– А вы что, торопитесь?
– Завтра я уезжаю на три месяца.
– Ну, тогда подождите, пока я схожу принесу заступ и лопату.
И он исчез со своей собакой в густой тени гигантских деревьев.
Действительно, то ли от того, что западный ветер за много лет намел у двери горку пыли и та от дождя превратилась в цемент, то ли оттого, что земля просто вздулась, но перед решеткой сада изнутри образовался холмик высотой, вероятно, восемнадцать дюймов. Он был укрыт от взора высокой травой, росшей вдоль нижних железных перекладин.
Очень скоро человек в черном вернулся, неся в руке лопату. Через решетку, увеличенный до гигантских размеров моим возбужденным воображением, он показался мне древним галлом, вооруженным своим дротиком. Лишь черная кожа его лица портила всю картину.
Он принялся долбить землю, испускав при каждом ударе что-то вроде стона, напоминающего звук, производимый булочниками, за что те и получили прозвище нытиков.
Это было то время, когда Лоев-Веймар только что перевел Гоффмана. Голова моя была набита историями наподобие Оливье Брюнона, Майората, Кота Мурлыки, Кремонской скрипки. Я был уверен в том, что живу в мире фантастики.
Наконец, по прошествии некоторого времени человек в черном закончил свою работу и, опершись на черенок лопаты, произнес:
– Теперь ваша очередь!
– Как это: моя очередь?
– Да, ваша… толкайте!
Подчинившись этому приказу, я стал толкать дверь руками и ногами. Она поупрямилась немного, но в конце концов сдалась. И распахнулась так резко, что ударила человека в черном по лбу, да так сильно, что тот распластался на траве.
Пес, несомненно решив, что этот инцидент явился объявлением войны, яростно залаял, выгнул спину и изготовился уже наброситься на меня.
Я приготовился к отражению двойного нападения, поскольку был уверен в том, что человек в черном, когда он поднимется на ноги, непременно набросится на меня… Но к моему огромному удивлению, из травы, в которую он упал, человек этот приказал псу замолчать и, бормоча: «Ничего, ничего!», встал на ноги, появившись на поверхности.
Когда я говорю на поверхности, то это – чистая правда, поскольку, когда человек в черном поднялся и пригласил меня следовать за ним, мы оказались в зарослях травы, которая доходила нам до подбородка. Мне казалось, что я иду по каштанам. Они, вероятно, и лежали под слоем земли, мха, мертвых листьев и плюща толщиной не менее фута.
Я уже собрался броситься наугад в чащу, но мой проводник остановил меня.
– Минутку! – сказал он.
– Что еще? – спросил я.
– Мне думается, надо запереть дверь.
– Какой смысл? Ведь мы скоро выйдем отсюда.
– Отсюда никто еще никогда не выходил, – ответил мне человек в черном, бросив на меня косой взгляд, от которого я стал искать какое-нибудь оружие.
Ничего я, естественно, не нашел.
– А почему же это никто отсюда никогда не выходил? – спросил я.
– Потому что это – входная дверь.
Этот аргумент, каким бы он туманным ни казался, удовлетворил меня. Я был настроен на то, чтобы довести мое приключение до конца.
Заперев дверь, мы тронулись в путь.
Мне казалось, что я проник в этот недоступный лес, каким он изображался на бульварных картинках: там было все, даже упавшее дерево, которое служило мостком через овражек. Плющ, словно фурия, оплетал стволы деревьев и затем свисал растрепанными прядями с их веток. Два десятка растений с гибкими стволами, переплетясь, словно клубок змей, и тесно прижавшись друг к другу, образовывали при лунном свете некий гамак из зелени, делавший лес почти непроходимым.
Если бы в эти минуты из чашечки какого-нибудь цветка или из дупла дерева появилась фея растений и предложила мне провести всю жизнь среди этой восхитительной чащи, вполне возможно, что я бы согласился, даже не подумав, что скажет на это другая фея, та, что ждала меня на улице Ада.
Но из этого зеленого дворца появилась отнюдь не фея, а мой проводник, который, то отодвигая в сторону, то безжалостно сбивая своей палкой головки растений, попадавшихся ему на пути, подвел меня к такой густой чаще, каких я в жизни не видывал. И произнес своим хриплым голосом:
– Проходите!
Собака пошла первой.
Я последовал за ней.
По моим пятам шел человек в черном. Этот порядок следования нашего каравана меня несколько беспокоил, ибо приходилось помнить о том, что я представился покупателем. А поскольку покупатель обычно человек богатый, то вполне мог получить палкой по затылку!
