Убить сову (ЛП) - Мейтленд Карен (электронные книги бесплатно TXT) 📗
Дорогу осветила огромная вспышка молнии, и в короткое мгновение ослепительного света гигантское дерево как будто бросилось на меня, словно освободилось от корней. Лошадь резко рванула в сторону, я перестала видеть. На минуту я решила, что ослепла, но погасло не моё зрение, а фонарь. Он остался лежать где-то в размокшей грязи, и передо мной не было ни малейшего проблеска света. Я даже не могла понять, еду ли в нужную сторону. По лицу ударила ветка, я согнулась, задохнувшись от неожиданной боли. Я била по бокам свою лошадь, надеясь, что несчастное животное всё же сможет найти дорогу, которой я не видела.
В свете ещё одной вспышки молнии я внезапно увидела, что-то, нависшее надо мной, огромное, больше, чем бык, с головой хищной птицы и чёрным изогнутым клювом размером с ладонь. На лице, покрытом перьями, горели огромные немигающие круглые глаза, глубокие чёрные зрачки окружал красный огонь. Чудовище смотрело прямо на меня. Но это не птица, не может быть, чтобы птица... Широкая грудь между огромными крыльями была покрыта не перьями, а голой кожей, белой, как кость, и мокрой от дождя.
Темнота поглотила его. В дюйме от моего лица зловеще щёлкнул клюв. Я вскрикнула, пытаясь закрыть руками голову. Крылья хлопали так, что у меня сбивалось дыхание. Их мрака всё ближе надвигалась пара круглых красных огней.
Лошадь отчаянно заржала, дёрнулась и рухнула. Правое запястье обожгла боль. Я с трудом поднялась, прижимая руку к груди, промокшие юбки, тяжёлые, будто кожаные, били по ногам.
Ветер визжал, как мандрагора, которую выдирают из земли. Libera nos a malo. Я пыталась бежать. In Nomine… In Nomine Patris et… Удары грома отбрасывали меня назад. Молнии вспыхивали, как синие вены.
Внезапно я увидела впереди маленькую ведьму. Пряди мокрых волос, как змеи, облепили её голову, на плече, широко раскинув крылья, сидел и громко каркал огромный ворон.
Потом всё снова погрузилось в темноту. Я прислонилась к дереву, сползла вниз по стволу, сжимая запястье и задыхаясь от боли. Дождь хлестал по лицу. Воздух не попадал в лёгкие, только вода. Я захлёбывалась, тонула.
Прямо передо мной раздалось хриплое карканье. Передо мной, протягивая тонкую, как чёртов коготь руку, стояла девочка-ведьма. Она сделала шаг назад, словно поясняя, что не причинит мне вреда, и поманила за собой. Потом пошла прочь, не глядя, иду ли я за ней. Внезапно мне стало страшно, что она уйдёт и я снова останусь одна. Я с трудом поднялясь на ноги.
— Постой, прошу тебя, подожди!
Она не обернулась, но остановилась, ожидая, а почуяв, что я рядом, так же быстро двинулась дальше. На плече у неё покачивался ворон. Он следил за мной, как будто был её глазами.
Я шла через дождь за ней, как маленькая девочка за матерью, спотыкалась в грязи, промокшая обувь и юбки тянули вниз на каждом шагу. Я едва различала перед собой тёмную фигурку с бледной, мокрой и поблёскивающей от дождя кожей. Только сейчас я сообразила, что девочка голая.
Я тащилась вперёд, прижимая к себе пульсирующую от боли руку, охваченная ужасом ожидания, что в любую минуту на меня из темноты налетит это чудовище. И когда я почувствовала, что не в силах больше сделать ни шага, передо мной показались открытые ворота бегинажа. Я остановилась, ничего не понимая. Привратница Марта выглянула из ворот и с криком выбежала навстречу. За ней — несколько бегинок с фонарями в руках, как будто собравшихся в дорогу. Куда они ходили и когда? Женщины окружили меня.
— Хвала небесам, ты жива! Мы боялись худшего. Собрались идти тебя искать.
Я не могла говорить, лицо онемело, ноги подкашивались. Я пошатнулась и почувствовала, как чьи-то руки обнимают и поддерживают меня. Кто-то коснулся моей руки, и я вскрикнула от боли.
— Ведите её в дом, бедняжка так измучена. Надо поскорее снять мокрую одежду пока она не подхватила простуду. А Целительница Марта с тобой, Настоятельница Марта? Где она? Ты оставила её в безопасном месте?
— Разве она не здесь? — я едва узнала свой охрипший голос.
Все молчали. Женщины переглядывались, и никто не говорил ни слова. Потом Кухарка Марта обняла меня.
— Её лошадь вернулась одна, как и твоя. Мы думали, вы вместе. Но не волнуйся, Настоятельница Марта, мы её найдём. Должно быть, она на дороге, за тобой. Ты ходишь так быстро, никто угнаться не может.
Пега решительно кивнула.
— Мне знакома каждая пядь этой дороги, даже в темноте. Скажи, где вы с ней расстались, и мы найдём её прежде, чем ты успеешь обсохнуть у очага. Иди в тепло и не волнуйся.
Декабрь. День святого Томаса
Ночь длинная, а день самый короткий.
В дни солнцестояний и равноденствий крылатый демон Лилит, королева ночи, летит над миром, её менструальная кровь орошает пруды и реки, отравляя воду, поэтому в такой день все жидкости в доме нужно закрывать, и никто не может пить из колодцев или ручьев или купаться в озерах и реках, иначе ее кровь осквернит его.
Беатрис
Мы половину ночи искали Целительницу Марту, пока не обессилели. Все промокли до нитки под потоками воды и вымазались в скользкой грязи. Удивительно, что никто не простудился насмерть или не сломал шею. А если бы это случилось — виновата Настоятельница Марта. Я так скажу — если бы она одна заблудилась в грозу, я спокойно отправилась бы спать, пусть сама ищет дорогу домой. Если она настолько глупа, чтобы выходить в такую ночь, ей следует винить только себя, но как она могла оставить там, под дождём, больную старую женщину? А Целительницу Марту мы все любили.
Гроза прекратилась, но дождь продолжал лить, превращая дороги в бегущие потоки, а поля в ловушки. Я так часто поскальзывалась и падала в грязь, как будто мои ботинки были намазаны жиром, но кожа быстро онемела от холода, и я больше не чувствовала ушибов и царапин. Мы кричали, звали Целительницу Марту, но голоса тонули в вое ветра, и даже если она ответила — мы ничего не слышали из-за шума дождя. Мы цеплялись друг за друга в темноте, боясь исчезнуть, как она, боясь, что нас утащат прочь. Про себя я кляла Настоятельницу Марту, подвергшую нас такой опасности, и уверена, не я одна.
В конце концов, Пега предложила прекратить поиски, и никто не стал возражать. Мы не обнаружили Целительницу Марту на дороге, ведущей к бегинажу, но это ничего не значило. В такую грозу она могла оказаться где угодно. В темноте легко пропустить её следы, мы могли не увидеть и не услышать её, как и она нас. Продолжать поиски было бессмысленно — мы бродили кругами, как в дурацкой игре в жмурки. Но в то же время, все чувствовали вину за то, что Целительница Марта остаётся там, в ночи. Что, если она сейчас без сознания, в какой-нибудь наполняющейся водой канаве? Что, если она лежит где-то со сломанной ногой, мучается от боли и молит, чтобы мы пришли, или того хуже, думает, что её не найдут? Держась друг за друга, мы пробивались через ослепляющий дождь, надеясь, что Целительница Марта нашла убежище, а может, она уже в безопасности, в бегинаже. Но никто из нас в это не верил.
Я задыхаясь проснулась — в очаг бросили полено, из огня посыпались брызги красных искорок. Свечи прогорели. Через ставни в трапезную уже просачивался серебристый утренний свет. Османна, склонившись над очагом, добавила свежих дров, присыпала сверху горячим пеплом, чтобы горело медленнее. Уже обувшаяся Пега бросила Кэтрин на колени плащ.
— Поднимайся, детка. Помоги мне принести из лечебницы похоронные носилки. — Она кивнула Хозяйке Марте. — Встретимся у ворот.
Кухарка Марта, пытавшаяся нагнуться и застегнуть промокшие башмаки, так и замерла на полпути.
— Святой Андрей и все ангелы, спасите нас. Пега, неужто ты решила...
— Ты не должна так говорить, Пега, — запальчиво сказала малышка Кэтрин. — Целительница Марта не умерла. Бог защитит её.
— Я разве сказала, что умерла? — рявкнула Пега. — Если Целительница Марта упала с лошади, а это вполне могло случиться, раз лошадь вернулась без неё, значит, точно ушибла спину, а она у неё и так не очень. Могла бы Целительница идти — уже была бы здесь. Наверняка поранилась и лежит где-то. И как вы собираетесь тащить её домой — закинете мне на плечо, как копчёную свинью?
