Легенда о воре (ЛП) - Гомес-Хурадо Хуан (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
- Убери это отсюда, и немедленно! - кивнул портной в сторону муслинового платья. - Тащи сюда шесть... - тут он на секунду задумался, оглядывая Хосуэ, - нет, тащи сюда девять ярдов черной материи! И кожи побольше! И буйволовых ремней!
Он отдавал распоряжения, словно охваченный безумием, в то время как раб носился по лестнице вверх и вниз.
- Думаю, лучше бы темно-коричневый... - заупрямился было Санчо.
- Молодой человек, вы явно не в своем уме. Черный цвет - это последний писк моды, весь мадридский двор носит только черное. Хорошая выделанная кожа, нарезанная вдоль и выкрашенная в черный матовый цвет - будет любо-дорого посмотреть! Так что никаких больше разговоров, и не стоит благодарности! - воскликнул портной, размахивая руками перед лицом Санчо, словно разгонял невидимых мух.
Молодой человек повернулся к Хосуэ, который искоса посматривал на портного, и взгляд его был таким, что можно было подумать, будто негру передалось его безумие.
"Это очень странный человек, - сказал Хосуэ. - Нам бы поскорее отсюда выбраться".
Внезапно Фансон замолчал, в задумчивости разглядывая трещины на потолке поверх головы Санчо. Так он простоял некоторое время, совершенно неподвижно; казалось, он спит с открытыми глазами. Обеспокоенный Санчо тронул за плечо раба, что как раз бежал вниз по лестнице в поисках новых образцов материи.
- Что это с ним? - прошептал он.
Мавр приложил палец к губам и указал на несколько керамических кувшинов, стоявших на более высоком столике рядом с кусками фетра и разными скребками. Санчо бросилось в глаза одно слово, написанное на этикетках сосудов: ртуть. Он припомнил, как брат Лоренцо рассказывал им на занятиях, что портные и шляпники, работавшие со ртутью и другими материалами, в итоге сходили с ума.
Внезапно портной будто пришел в себя. Он тряхнул головой и огляделся вокруг широко раскрытыми глазами, словно не помнил, кто он и что здесь делает. Сознание мало-помалу к нему вернулось, и он всплеснул руками в сторону гостей.
- Ваши милости, поднимитесь сюда! - потребовал Фансон, пнув ящик, наполненный катушками ниток, который стоял на маленьком табурете. Катушки рассыпались по полу, и Фаруд, который как раз возвращался, по макушку нагруженный тканями, наступил на них. Он смешно взмахнул руками, и ткани взлетели на воздух, а Хосуэ пришлось схватить мавра, чтобы тот не сломал шею о лестницу. Раб рассыпался в благодарностях, прижимая руки ко лбу и сердцу. Повеселевший Хосуэ повторил его жесты, после чего Фаруд начал смотреть на него с восхищением..
Санчо отдал шпагу другу и забрался на табурет. Портной тут же принялся снимать с него мерки, используя для этого странный инструмент, сделанный из соединенных между собой кусков дерева. При этом он записывал мелом на полу какие-то каракули, приговаривая себе под нос:
- Ну-ка, поднимите немного руку. Отлично, отлично, просто великолепная фигура, вне всяких сомнений! Теперь встаньте прямо... вот так. Ну что ж, пусть ваше сложение и нельзя назвать богатырским, как у вашего спутника, но зато ваша фигура гораздо более пропорциональна.
- Спасибо, - в растерянности пробормотал молодой человек, послушно выполняя все указания портного.
- Будет полный комплект карманника, не больше ни меньше... Поднимите немножечко голову. Не скрою, для меня будет огромным удовольствием это сделать... Теперь этим мало кто пользуется в вашем кругу. Все полагаются на грубую силу, а о настоящем мастерстве, как в старой школе, никто и не вспоминает. Мне прямо-таки не терпится начать работу, право, я сделал бы ее даже бесплатно. Но, к сожалению, не могу. Материал слишком дорог, да вы и сами понимаете. Так что волей-неволей встает неприятный вопрос о гонораре...
- Без вопросов, мастер Фансон. - Сколько вы хотите?
- Давайте подсчитаем... Итак, я могу сшить по две пары панталон и по три рубашки для каждого. Кстати, вашему другу тоже нужен такой хубон?
- Нет, ему, конечно, нужен хубон, но самый обычный. Мы решили, что будем выдавать его за раба из богатого дома.
- И, конечно, мы сделаем для него туфли - такие добротные, устойчивые туфли, - Фансон остановился в задумчивости, постукивая себя по подбородку указательным пальцем. - Таким образом, всё вместе вам обойдется в двадцать эскудо.
Услышав это, Санчо аж подскочил на своем табурете.
- Пойдем, Хосуэ, - сказал он.
Негр, который, казалось, только и ждал этих слов, тут же направился вниз по лестнице, ступеньки которой заскрипели под его огромным весом.
- Постойте, постойте, сеньоры! В чем, собственно, проблема?
- Исключительно в цене, - ответил Санчо, следуя за Хосуэ.
- Но, сеньор, вы должны понимать, что ваш заказ требует большого расхода материи. Вы представляете себе объем грудной клетки вашего друга?
- Один ярд хорошего сукна стоит половину эскудо, мастер, - крикнул Санчо, успевший спуститься на этаж ниже.
- Хорошо, хорошо! Пожалуй, мы могли бы уложиться и в девятнадцать эскудо.
Серьезное лицо молодого человека вновь показалось на лестнице.
- Десять эскудо - и ни мараведи больше.
- Ах, сеньор, - ответил Фансон, улыбаясь. - Сразу видно настоящего вора. - Давайте-ка поднимайтесь обратно, и мы с вами обсудим цену, как порядочные люди, пока я буду снимать мерки с того титана, что вас сопровождает.
Молодой человек торговался с портным около получаса. А надо сказать, что одежда в те времена стоила немыслимо дорого, причем в Севилье много дороже, чем где-либо еще, поскольку оживленная торговля с богатейшими индийскими колониями и растущее богатство города наложили свой отпечаток на цены. Особенно дорого стоили ткани, поскольку зачастую кастильская шерсть отправлялась из Севильи на кораблях во Фландрию, а оттуда возвращалась в виде цветного сукна, будучи уже в двадцать, а то и тридцать раз дороже своей первоначальной цены. Это обстоятельство приводило в отчаяние испанских купцов, однако бесполезно было убеждать короля потратить свое драгоценное индийское золото на создание собственной текстильной промышленности в Кастилии. Уж скорее Филипп готов был тратить деньги на усиление армии, чтобы разделаться с еретиками.
Это обстоятельство способствовало росту сословной пропасти между сильными мира сего и обычными смертными. Одежда стала главным признаком принадлежности к тому или иному сословию. Большинство взрослых людей могли себе позволить лишь один или два хубона за всю жизнь, а рубашек - менее, чем пальцев на обеих руках. Детям же низших классов приходилось довольствоваться жалким подобием одежды, скверно перешитым из родительских лохмотьев. На большее просто не было денег, да бедняки и помыслить не могли ни о чем подобном, ибо все их мысли были сосредоточены на том, чтобы хотя бы раз в сутки обеспечить семью горячей пищей. Таким образом, всякий, кто мог позволить себе тратить время, силы и деньги на такую роскошь, как приличная одежда, сразу мог быть причислен к господствующему классу.
В конце концов Фансон и Санчо сошлись на четырнадцати эскудо. Молодой человек признавал, что это - справедливая цена, но в то же время беспокоился, что подобные траты нанесут сокрушительный удар по их финансам, тем более, что им еще нужно было позаботиться о куда как более серьезных вещах, чем одежда.
- Приходите послезавтра, всё будет готово, - сказал портной, пожимая Санчо руку.
- Прежде чем уйти, я хотел бы вас попросить об одном одолжении. Нам нужен грамотный человек, который помог бы нам состряпать одно тайное дельце.
- Советую вам остановиться в пансионе - в том, что в конце этой улице. Завтра я кого-нибудь туда к вам пришлю.
XLV
Добравшись до дворца Феликса де Монтемайора, маркиза де Альхарафе, Франсиско де Варгас едва подавил проклятие, так и рвущееся с языка.
Ему пришлось оставить карету в доброй половине лиги от дверей, ибо для того чтобы добраться до этого внушительного строения, пришлось миновать целую череду улочек, слишком узких для того, чтобы в них могла втиснуться карета. При этом он не обращал внимания на враждебные взгляды пешеходов, которыми они его награждали, когда он выбирался из кареты. Севильцы от всей души ненавидели конные экипажи и их владельцев, поскольку те частенько загромождали узкие улицы, мешая пешеходам, и нередко кого-нибудь сбивали. А впрочем, те, кто мог позволить себе подобное средство передвижения, были слишком богаты и эгоистичны, чтобы их беспокоили неудобства, причиняемые ими разным плебеям. Франсиско де Варгас был как раз одним из богачей, а посему нисколько не смущался этими взглядами, с такой же неприязнью поглядывая направо и налево.
