Становой хребет - Сергеев Юрий Васильевич (книги онлайн бесплатно серия .txt) 📗
Разнёсся его леденящий кровь вопль: «Хахай! Хахай!»
Эйнэ закричал, что когда он летел над огненным озером у восхода солнца, то видел, как глупыми куропатками носились в воздухе души умерших грешников, их соколами ловили злые духи и кидали с размаху в чёрную пропасть Нижнего мира, оттуда доплывали громы, мелькали синие молнии.
Он разговаривал с луной и солнцем, просил поимённо звёзды не насылать мор на тайгу.
Стал радостно вещать, что видит жилище Великого Духа в буреломных лесах из железа, там текут реки из молока, по ним льдинами плывут куски масла и жира, возвышаются острова из нежного мяса, вместо камней торчат хрящи и кости.
На медных берегах сидят малые шаманы, на серебряных — более могущественные, а на золотом берегу живёт Улахан оюн… Помолчал и вдруг неожиданно заключил, что Бордонкуй сдох там от обжорства, выпив все реки и съев острова, а его, Эйнэ, оставил взамен себя править миром.
Трезвон колокольчиков и стенания шамана вселили первобытный ужас даже в Егора, не говоря уже о тунгусах, упавших ниц, и рыдающих детьми. Камлание закончилось волчьим подвыванием.
Олени шарахнулись в страхе с поляны, всполошились ребятишки рёвом в чумах, женщины забились в истерике, как эмирячки, стали рвать на себе волосы и царапать лица…
Эйнэ пал на колени и начал предсказывать будущее. Он кидал вверх колотушку, и, ежели она падала наклеенной кожей вверх, то желание спрашивающего должно обязательно сбыться. Егор спросил о себе.
Шаман помолчал и нехотя начал говорить, что скоро путник увидит много зверей в обличье людском и много людей с сердцами зверей, что будет ему трудно разобраться в них. И ещё сказал, что Егор неожиданно встретит через двадцать зим очень близкого человека, но, вместо радости, его охватит скорбь.
— Так, значит, я двадцать лет ещё проживу, — улыбнулся Быков.
— Ты умрёшь в глубокой старости, — уверенно проговорил Эйнэ, — я мог бы сказать день и час твоей кончины, но тогда ты будешь мучиться в страхе, ожидая этот срок.
— Поглядим, жаль, что я не смогу через столько лет тебя найти и раскаяться перед тобой в своём неверии или обличить тебя в брехне.
— Почему? Я не собираюсь умирать и переживу тебя… тропы наши ещё не раз пересекутся, это я тоже знаю…
Егор шутливо кивнул и поднялся. Вскоре началось пиршество. От жертвенного оленя шаману отделили самые лакомые куски: глаза, язык, печень, мозги. По окончании трапезы старухи увели Эйнэ под руки в только что установленный чум.
В это время Егор вспомнил о роженице. Было заметно, что камлание не принесло ей облегчения. Печальный Васька унёс жену в шалашик из корья. Егор понял, что она обречена. Решение пришло исподволь.
Он сходил к плоту и достал спирт. Эвенки радостно набросились на угощение, а к вечеру все поснули. Егор вымыл руки оставшимся спиртом, крадучись, обошёл поляну стороной. Смеркалось.
Оглядываясь, Быков выбрался из кустов к балагану из корья. Наклонился и вполз на коленях вовнутрь. Лоб роженицы был горяч и мокр от пота, тело её безвольно поддавалось массажу, которому научила Егора Марико.
Он лёгким движением гладил упругий живот эвенкийки. Роженица стала выгибаться и стонать взблёскивая в полутьме белыми зубами. Рядом с нею лежал ворох заячьих и пыжиковых шкурок. Егор вытирал об них липкие и влажные руки.
И, наконец, он нащупал головку ребенка, помогая ему в первом аргише. Пуповину перевязал материнской прядью, уже не владея собой от смятения и страха…
Ребёнок пискнул, вздохом облегчения отозвалась мать и что-то клекотно прохрипела. Егор наспех обтёр шкурками Васькиного наследника и вздрогнул, почувствовав спиной взгляд человека.
Эйнэ стоял у балагана с ножом в руке.
— Уходи, чужеземец! Ты помог и теперь уходи… Пусть все думают, что помог Эйнэ. Мне уже двести двадцать зим миновало, но вижу в первый раз, что мужчина участвует в родах. Ты осквернил себя, уходи…
Егор настороженно покосился на шамана, приготовившись выбить нож. Положил к матери ребёнка и отчаянно проговорил:
— Все твои камланья — сплошной обман! Этим людям нужны врачи, а не шаманы.
— Человек должен во что-то верить, — неопределённо ответил Эйнэ, — человек должен чего-то бояться…
— Ты лжёшь! Человек — сам себе шаман! Она бы умерла, если б не я. Смешно было слушать, как твои духи обжираются и любят податливых жён. Это — придуманная блажь, мечта, сладкое забвение от тяжёлого труда, лишений и горя. Ты обещал мне долгую жизнь, а сам держишь в руке нож, чтобы прервать её, — Егор резко бросился к шаману и легонько ударил его ногой по запястью. Нож улетел в кусты.
— Я сразу в тебе увидел великую силу, — невозмутимо проговорил старик, потёр ушибленную руку и примиряюще заключил, — вы, лючи, несёте моему народу зло. Уходи!
Ещё триста лет назад мой отец, великий шаман, возвестил о приходе попов, их ещё не было, а он предсказал, где будут выстроены церкви. Они стоят именно там… духи наши сердятся. Уходи, или я убью тебя. Если мой народ потеряет веру в Духов, он изленится и умрёт.
Егор, не оглядываясь, пошёл к костру. Растолкал Ваську, велел ему разбудить старух и идти к балагану, чтобы помочь жене. А сам отплыл по реке навстречу судьбе, предсказанной Эйнэ. Только проговорил сокрушённо: «Вот брехло! Двести двадцать лет живёт! Как он их окрутил, злой колдун…»
Но Эйнэ был жесток и знал, как отвратить от русского тунгусов. Пока никого не было у шалаша, он набросил полу мехового плаща на лицо женщины и задушил её.
Позвякивая колокольчиками, понесся по стойбищу, истошно крича: «Убейте чужеземца! Он осквернил наш род и отправил женщину к предкам. Убейте его!»
Егор услышал выстрел, пуля вспорола вьюк рядом с ним. По берегу мчался Васька Попов и стрелял. Только темнота спасла Быкова.
29
…Наконец-то дурной ветер разорвал хламиды туч и обнажил девственную наготу весеннего неба.
А до этого времени нескончаемо хлестал обложной дождь. Река помутнела и грозно неслась сквозь обильные испарения вымокшей насквозь тайги. В устье Тимптона Егор разгрузил плот, сделал балаган на склоне сопки, откуда была видна взбаламученная гладь реки Алдан.
Решил передохнуть денёк и подождать: вдруг подвернётся попутный пароход. Харчей оставалось ещё много — всё не унести в сидоре. Через сутки опять зарядил холодный дождь.
Пароходик с деревянной баржей появился неожиданно, попыхивая чёрным дымом и с трудом преодолевая течение. Егор кинулся к реке и замахал руками. Его заметили не сразу.
Двое матросов отвязали с кормы низко сидящей баржи лодку, погребли к берегу. Быков сник, испугался встречи с людьми. Но деваться было некуда, и он решил: «Чёрт с ними, двум смертям не бывать, а одной не миновать, тем более, что Эйнэ нагадал долгую жизнь».
Когда лодка причалила, пароходик тоже поворотил ближе, капитан прокричал с мостика в рупор: «Скорее там пошевеливайтесь! Нас сносит!» Выпрыгнули гребцы, один из них, молодой парень в клеенчатом дождевике, подошёл к Егору.
— Кто такой?
— Мне в Незаметный надо… сплавился по Тимптону, робко промолвил Егор.
— Откуда сам?
— С Аргуни…
— Ладно, рассусоливать некогда. Где вещи?
— Вон два вьюка, — Егор метнулся в ерник и притащил к лодке свои припасы.
Увидав лоток, матрос разулыбался приветливо:
— Да ты, никак, бывалый приискатель. Лоток славный у тебя, впервой такой вижу, как игрушечка. Любо-дорого подержать в руках. Иные с тазиками помойными сюда гребутся.
— Ага, — только и сказал Егор, опускаясь на мокрую скамейку, — хотел уже пёхом добираться, не чаял такой помочи.
Второй гребец, с окладистой бородой, легко заработал веслом и, как бы между прочим, спросил:
— Ты чё же, паря, в одиночку, што ль, бродишь?
— В одиночку.
— Не боишься шарахаться? Тут ишо банды в тайге блудят от старого режиму. Артемьев дурит в тайге, да и много иного сброду. Пришлёпнут ни за грош.
— А чего бояться, не впервой.
— Ишь ты-ы-ы… Лешак тя дери. Такие отчаюги везде нужны. Не сгинешь понапрасну, ежель уверен в себе.
