Сын шевалье - Зевако Мишель (бесплатные книги полный формат TXT) 📗

— Отчего же ты не сказала мне об этом за обедом? — удивился Кончини.

— Но ведь ты очень торопился. Кажется, у тебя были какие-то важные дела в городе.

В словах ее не было ни малейшей иронии. И смотрела она на него своими большими глазами все так же нежно, все так же преданно… с кроткой улыбкой на устах.

— Чего хотел этот маленький интриган? — спросил он презрительно.

— Он пришел с просьбой назначить его духовником королевы.

— Вот как! — фыркнул Кончини. — Надеюсь, ты предложила ему немного подождать… скажем, несколько лет?

И он добавил более серьезным тоном:

— Я не очень-то люблю этого маленького прелата. В нем есть что-то неприятное… даже опасное.

— Он оказал нам большую услугу, — спокойно парировала Леонора, — и я обещала ему, что он завтра же получит это место.

Кончини поглядел на нее удивленно.

— Diavolo! Услуга должна быть очень большой.

— Он купил свое назначение, вот и все.

— Так бы сразу и сказала, — с улыбкой молвил Кончини.

И цинично спросил:

— Сколько?

— Десять миллионов, — небрежно обронила Леонора.

Кончини подскочил от изумления.

— Десять миллионов! Я знал, что он богат… но не до такой же степени. Десять миллионов! Это неслыханно.

— Успокойся, Кончини, — пояснила Леонора с усмешкой, — эти десять миллионов он вынул не из своего кармана.

— Я об этом сразу подумал!

— Епископ принес нам сведения о знаменитом, сокровище принцессы Фаусты… ты, конечно, о нем слышал.

— А оно в самом деле существует, это пресловутое сокровище? — выдохнул Кончини, чьи глаза алчно вспыхнули.

— В этом не приходится сомневаться. Вот бумага, отданная мне Ришелье: здесь указано точное место, где спрятан клад.

И она протянула сложенный вдвое листок Кончини. Тот жадно впился в него взглядом. Увидев, что он закончил чтение, она осведомилась:

— Думаешь ли ты и теперь, что Ришелье запросил слишком много в обмен на этот документ?

— Нет, клянусь рогами дьявола! — весело воскликнул Кончини. — Полагаю даже, что он поскромничал. Завтра же приказ о его назначении будет подписан… В конце концов этот Ришелье, быть может, не так уж плох, как мне казалось…

— Само собой разумеется, — добавила Леонора с многозначительной улыбкой, — что эти указания и эти миллионы Ришелье отдает не нам, а королеве.

Кончини ответил такой же улыбкой и жестом, означавшим, что большого значения это обстоятельство не имеет.

Богатство, упавшее с неба, настолько поразило воображение Кончини, что он на радостях забыл и о Бертиль, и о том, что Леонора еще не произнесла последнего слова. В восхищении он повторил, словно не в силах поверить своему счастью:

— Десять миллионов!

Леонора склонилась к нему с загадочной улыбкой и промолвила вкрадчиво, словно бы завлекая его в тенеты своих мыслей:

— Я понимаю тебя, Кончино, ты говоришь себе, что с подобным состоянием можно достичь самых головокружительных высот… даже если король останется жив. Нет рычага мощнее золота, если умело им распорядиться, не так ли?

— О, сага mia! с такой суммой я могу купить… и самого короля, если, конечно, захочу!

Леонора нагнулась к нему еще ближе и, обжигая его своим пылающим взором, произнесла глухо:

— Вы совершенно правы!

До этого момента она говорила ему «ты», теперь же перешла на «вы». Ничего необычного в этом не было. По десять раз на дню случалось им перескакивать с разговора официального на тон фамильярной близости, и ни один из них не обращал на это ни малейшего внимания.

Почему же сейчас эта перемена разом напомнила Кончини о тревогах, связанных с Бертиль? Он и сам не смог бы внятно ответить, однако чувствовал, что Леонора готовится нанести удар, и что все, сказанное ею до сих пор, именно к этому и ведет.

А она продолжала невозмутимым тоном, но в голосе ее уже звучала глухая угроза:

— Вы думаете, что нам остается лишь откопать клад и сложить в наши сундуки это золото? Должна вас разубедить. У нас попытаются отобрать эти миллионы. Их придется завоевывать в борьбе… И борьба будет ожесточенной, яростной, быть может, даже смертельной.

Кончини выпрямился во весь рост, и глаза его вспыхнули огнем:

— Тем лучше! — воскликнул он. — Сражение? Я буду только рад! Хотя, по правде говоря, мне непонятно…

— Кончини, — холодно сказала Леонора, — чтобы найти сокровище, придется произвести настоящие раскопки. А это неизбежно привлечет внимание тех, кто знает, что клад находится в Монмартре… И таких людей немало!

— Как же быть?

— Это не так страшно. Я беру это на себя. Тем не менее с этого момента мы вступаем в борьбу с королем.

— Corpo di bacco! — пробормотал Кончини, заметно помрачнев.

— Король нам не страшен! — резко бросила Леонора. — Нам придется вступить в борьбу… и это гораздо серьезнее! с целым полчищем святых отцов, которые давно жаждут заполучить сокровище… они ищут его уже двадцать лет — с тех пор, как узнали о нем!

— Diavolo, diavolo! — шептал Кончини, мрачнея все больше.

— Но и это не страшно! Против нас выступит. Жеан Храбрый… Не улыбайтесь презрительно, Кончино… Этот юноша представляет для нас большую опасность, нежели король и святые отцы вместе взятые. Вы поймете, когда я объясню вам причину. Жеан Храбрый не страшен нам, как король и святые отцы, но это еще один довод в пользу того, что он должен навсегда исчезнуть. Вы видите теперь, почему я, не питая к нему ненависти, приговорила его.

— У меня же, — проскрежетал Кончини, — имеются, сверх этих доводов, и свои собственные резоны ненавидеть гнусного бандита! И ненависть моя никогда не иссякнет! Клянусь вам, он примет смерть от моей руки… и в неслыханных мучениях! С ними не сравнятся даже страдания грешников в аду! Что до всех этих опасностей… неужели вы думаете, что я способен отказаться от миллионов?

— Почему бы и нет? — холодно сказал Леонора, глядя ему в лицо. — Быть может, предприятие окажется вам не по силам…

Кончини от души расхохотался.

— О, милый друг, раз уж вы заговорили со мной о сокровище…

Гордо выпрямившись, он воскликнул с неукротимой отвагой:

— Сокровище отдано нам Ришелье; я смету все препятствия, преодолею все трудности, но никто, кроме меня, клянусь вам, не завладеет им!

Леонора смотрела на него с удовлетворением, одобрительно кивая головой. Потом она заговорила все с той же загадочной улыбкой:

— Я знала, что вы не отступите перед опасностью. Однако, если мы хотим успешно завершить дело, нам нужно ясно отдавать себе отчет, какие препятствия возникнут перед нами. Итак, я продолжаю. Против нас выступит человек, более опасный, нежели все те, кого я назвала. Потому что на стороне этого человека, помимо необыкновенной силы и гениального чутья, позволившего ему расстроить самые хитроумные замыслы и восторжествовать над врагами, которые могли бы уничтожить любого, кроме него… на стороне этого человека, говорю я, будет право… право собственности.

— Кто же это? — прорычал Кончини с налитыми кровью глазами и с искаженным от злобы лицом.

— Я назову вам его, Кончино. Пока же знайте, что это отец того, кому принадлежат миллионы. И он будет яростно защищать богатства своего сына.

— Я слышал, — сказал Кончини вполголоса, — что принцесса Фауста завещала сокровище сыну…

Леонора кивнула в знак подтверждения.

— Так, значит, сын Фаусты не умер, как все полагали?

Еще один кивок Леоноры — на сей раз в знак отрицания.

— Кто он?

Леонора, ткнув пальцем в паркетный пол, выдохнула имя, которое Кончини не столько услышал, сколько угадал.

— О! О! — произнес он ошеломленно. — Теперь я понимаю!

И тут же взревел в ярости:

— Сын Фаусты мертв! И любого, кто встанет между мной и сокровищем, ждет такая же судьба.

Леонора смотрела на него все с тем же выражением загадочного удовлетворения, какое появилось у нее несколькими минутами раньше.

Кончини спросил с холодной решимостью:

— Это все опасности, которые подстерегают нас?