Кровавый глаз - Кристиан Джайлс (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
— Эфа, пора посылать стрелы! — крикнул я.
— Негоже проклятому язычнику указывать мне, когда стрелять! — огрызнулся тот.
«Отлично, Эфа, — подумал я и улыбнулся. — Ненависть — это очень хорошо. Она поможет убивать даже тогда, когда тебе в лицо брызнет кровь твоего соседа, ослепляя тебя».
Первая стрела, выпущенная Эфой, взмыла в небо по пологой дуге и впилась в валлийский щит. Выстрел был неплохой. Но прошло совсем немного времени, и теперь не промахнулся бы даже стрелок, не обладающий и половиной мастерства Эфы. Очень уж плотным строем поднималась по склону толпа валлийцев. У меня над головой снова засвистели уэссекские стрелы, среди наших противников появились первые убитые и раненые. Когда до врага оставалось сто шагов, мы нагнулись к грудам камней и начали кидать их, выкрикивая проклятия. Почти все они отлетали от черных щитов, ничем не замедляя продвижение валлийцев, но некоторые все же разбили им носы и раскроили головы.
— Осталось уже совсем недолго, ребята! — воскликнул Пенда. — Держим строй! Поднять щиты!
Теперь уже принялись за дело и валлийские лучники, однако их стрелы втыкались в землю перед нами или без всякого вреда пролетали над головами. Противники кричали и извергали ругательства, словно надеясь потопить в шуме собственный страх. Недавние мельники и крестьяне теперь ревели и скалились не хуже диких зверей, стремясь посеять страх в сердцах врагов, стараясь раствориться в собственной ярости и превратиться в убийц, не чувствующих боли.
Саба бросил камень и попал валлийцу в висок. Торжествующие уэссексцы обрушили град насмешек на врагов, вынужденных обходить своего упавшего товарища.
— Отлично! — взревел Освин. — Дай им еще разок!
Но следующий камень, брошенный Сабой, не долетел до цели, и теперь уже валлийцы разразились презрительным хохотом. Через считаные мгновения наши боевые порядки должны были столкнуться, знаменуя начало настоящего дела.
После того дня я много раз стоял в скьялборге и чувствовал, как у меня растекаются внутренности, а в животе образуется щемящая пустота. Я познал страх и вкусил ужас. Но в тот день меня охватило убийственное спокойствие. Я был бесконечно благодарен этому, потому что воспринял все как знак того, что норны, определяющие судьбы людей, продолжали плести узор моей жизни. Если это так, то я не умру. Сейчас я смеюсь, вспоминая самоуверенность молодости. Юнцы считают себя бессмертными. Они носят тщеславие, дитя гордости, словно кольчугу, наивно полагая, что оно их защитит. Если бы я сейчас встретил себя самого таким, каким был тогда, то одним ударом поверг бы того малолетку на землю, давая ему урок смирения. С другой стороны, я рад, что был самоуверенным, познал восторженное возбуждение, стоя вместе с товарищами на краю жизни в окружении смерти. Я уверен, что в тот день, когда мне довелось сразиться с валлийцами, Один, Отец всех, здорово повеселился. Он хохотал до слез, глядя на мальчишку с красным глазом, который вонзал свое копье во врагов, проливая их скользкую кровь на траву Уэльса. Ведь это так приятно — повеселить богов.
С оглушительным грохотом, подобным шуму волны, разбивающейся о плоскую скалу, наши боевые порядки столкнулись. Противники начали рубить, колоть и тыкать копьями в лица друг другу. Мне в нос ударило зловоние, исходящее от тел врагов. Громкий рев превращался в булькающий визг, когда какое-нибудь лезвие находило незащищенную плоть. Даже сквозь щит я ощущал напор вражеского строя, и мне пришлось отставить правую ногу назад, чтобы устоять на месте.
Со своим первым противником я расправился достаточно просто: несколько раз с силой, хотя и вслепую, ткнул копьем поверх его щита и попал в цель. Валлиец вскрикнул и опустил щит. Я увидел рану на том месте, где у него был глаз. Окровавленная дыра зияла в разорванной плоти. Я снова нанес удар копьем, на этот раз в раскрытый рот, повернул наконечник, чтобы выбить зубы, а затем всадил его дальше в глотку. Ноги валлийца подогнулись, и он упал.
Однако напор на наш строй оказался таким сильным, что мы уже попятились вверх по склону и образовали полумесяц. Наши лучники встали по его краям. Они осыпали стрелами валлийцев, пытающихся нас обойти и ударить в спину. Пока что Эфе и его товарищам удавалось их сдерживать.
Пенда работал длинным мечом, раскалывая щиты и головы в жестоком безжалостном ритме. Освин навалился на вражеский строй всей своей тушей, позволяя товарищам, стоявшим рядом, разить врагов. Он понимал, что нам нельзя отступать далеко, иначе мы вынуждены будем спускаться по противоположному склону холма. Тогда валлийцы насядут на нас сверху, и мы долго не продержимся.
— Убивайте ублюдков! — воскликнул Эни. — Отправляйте их к сатане!
Коротышка сражался, как демон, открыв в себе дар убивать, о существовании которого он даже не подозревал. Его правая рука, сжимающая меч, работала ловко. Короткое лезвие находило лазейку, влетало за щит и разило врага, прежде чем тот успевал его заметить.
— За Уэссекс! — крикнул кто-то другой.
— За Эльдреда! — отозвался третий.
Теперь побоище шло в каком-то жутком ритме. Кровь хлестала ручьями, делая траву скользкой. Воины кряхтели, кричали, давили и умирали. Земля была устлана трупами убитых валлийцев, но мы шаг за шагом отступали назад. Уэссексцы, чьих имен я так и не узнал, падали, сломленные неудержимой приливной волной. Их души торопливо отлетали в загробный мир.
— Слева! Слева! — вдруг заорал Эгрик. — К нам заходят в тыл!
Я пригнулся и осторожно выглянул из-под щита туда, где Эфа, отбросив лук, отчаянно дрался мечом и щитом. На земле лежали два убитых уэссексца. Валлийцы напирали на наше левое крыло, оттесняя его назад. Еще немного, и они ударят нам в спину. Тогда все будет кончено.
— Ворон! — крикнул Пенда, рассекая мечом лицо врага. — Ты сможешь продержаться?
Он выставил свой щит в освободившееся пространство, и его соседи тоже с ревом шагнули вперед. Меня охватил безотчетный ужас. Я видел, что в наших боевых порядках появлялось все больше брешей. Но натиск Пенды вселил в нас мужество. Все уэссексцы рванулись в атаку, стараясь не отстать от своих товарищей.
— Ты сможешь продержаться? — снова крикнул Пенда.
Его глаза обезумели, налились кровью, рот оскалился в хищной гримасе.
Я заморгал, пытаясь смахнуть щиплющий пот, кивнул, шагнул вперед и крикнул:
— Погоним ублюдков к их сучкам!
Пенда покинул строй, увлекая за собой еще одного уэссексца, чтобы отразить натиск врага на левом крыле. Через мгновение он уже рубил направо и налево, прирожденный воин, стремительный, сильный и опытный, к тому же охваченный безумием, — вестник смерти. Однако без Пенды в сердце строя боевой дух уэссексцев оказался надломлен. Под напором валлийцев мы неудержимо пятились назад.
На меня со всех сторон обрушились удары, поскольку хорошие доспехи выдавали во мне знатного воина. Меч отскочил от шлема и ударил меня в плечо, копье, проскочившее под щитами, воткнулось в голень. Я взревел от боли и ярости, выплескивая чистую злость, поднявшуюся на поверхность после того, как она столько времени оставалась на привязи в размеренном ритме боя.
Мы ничем не могли помочь тем своим товарищам, которые падали на землю. Они были мертвы. Нам оставалось только отступать неровной линией, сомкнув щиты и опустив головы. Нас оттеснили к знамени олдермена Эльдреда с бегущим оленем. Я выругался, увидев, как волна валлийцев захлестнула зеленое полотнище.
Эгрик, стоявший рядом со мной, подался вперед и протянул руку, словно надеялся, что знамя само прилетит к нему.
— Не надо, Эгрик, — прорычал я, погружая меч в живот валлийца.
Копье я уже давно потерял. Вдруг мне в лицо ударила горячая кровь. Отсеченная рука Эгрика скрылась среди ног, топчущихся на одном месте. Валлиец с криком обрушил секиру на череп бедняги, и даже сквозь шум боя я услышал жуткий хруст ломающихся костей.
Если вы сейчас спросите меня, как выжить в бою, то я отвечу, что все зависит от ног, от того, смогут ли они унести вас подальше от побоища, чтобы вы могли спокойно трахать свою женщину, растить замечательных детей и мирно жить до преклонных лет. Но если вы вынуждены драться, любите кровопролитие или у вас нет выбора, тогда я скажу, что лучше всего надеть шлем. Не кожаную шапочку вроде той, что в тот день смешалась с мозгами Эгрика у стен Карн-Диффрина, а настоящий шлем, сработанный из прочной стали.
