Принц и паломница - Стюарт Мэри (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
Глава 4
Дорога заняла у них почти месяц. Не зная, как воспримет Марч историю Садока (или, если уж на то пошло, поверит ли он ей), они не решились избрать прямой путь, но спешили тропами, протоптанными крестьянами и угольщиками. Тяжкий даже для лошадей путь через лес и укрытые от людских глаз речные долины или по заболоченным низинам, которые стали опасными топями и трясинами, когда путники покинули пределы Марчевых владений и вступили в Летние земли. Анна обнаружила, что денег у нее в достатке. Помимо того, что она побросала вместе с пожитками, и того, что навязал ей Друстан, в седельной сумке она нашла еще кошель золота, положенный туда, предположительно, все тем же Друстаном. Так что путники вполне могли оплатить свой ночлег. Время от времени путникам удавалось остановиться в довольно респектабельной таверне, где они давали отдых себе и лошадям день-другой, но обычно они были благодарны и приюту в каком-нибудь затерянном сельском доме, или в амбаре, или даже, в худшем случае, в пастушьей хижине, покинутой на лето, пока ее хозяин увел отары дальше на склоны холмов.
Тяжкий путь и постоянная необходимость заботиться о ребенке – и поддерживать и ободрять Сару – сделали для Анны одно: не оставили времени горевать. Дни проходили в напряжении: верховая езда, поиски безопасной дороги и, когда день клонился к закату, – крыши над головой. Так что к ночи принцесса уставала настолько, что спала беспробудно и не видела снов.
Три недели у них ушло на то, чтоб достичь Гвелума, а оттуда пришлось двинуться обходным путем к переправе. Однако за Северном, в самих Летних землях, где дороги охраняли люди Верховного короля, они почувствовали себя в безопасности, хотя Анна и страшилась, что Марч догадается о цели ее путешествия.
Замок, где жила родственница Анны, Крейг Эриэн, лежал в верхней части долины реки Уай, прятался среди холмов возле одного из притоков большой реки. Хозяйка его, вдовая Теодора, недавно снова вышла замуж – за пожилого ветерана по имении Барнабас, командовавшего некогда одним из отрядов на службе Верховного короля. Анна и ее кузина никогда не были близки, но время от времени она обменивалась с Теодорой письмами. Обе стороны, разумеется, знали, что, поскольку детей у Теодоры не было, права Анны на Крейг Эриэн и прилежащие к нему земли более весомы, чем притязания вдовы и ее нового мужа, так что Анна была вправе искать здесь убежища. Но у беглянки не было времени послать гонца с вестями о смерти Бодуина и с просьбой приютить ее и ее осиротевшего сына.
И потому, пока усталая маленькая кавалькада медленно тащилась по петляющей вместе с рекой долинке на последнем переходе своего дальнего пути, Анна вовсе не была уверена в приеме. Она никогда не встречалась с Барнабасом и не имела представления о том, что это за человек. Ветеран Артуровых войн, женатый на состоятельной вдове и удалившийся в отставку в укромное поместье посреди этих богатых земель?
Возможно, и даже вполне вероятно, с ужасом и нехорошим предчувствием думала Анна, что он захлопнет ворота перед вдовой Бодуина и его юным сыном, который может отнять Крейг Эриэн у него и у его наследников. И кто станет винить Барнабаса, если он не захочет оскорбить короля Марча, приютив беглую принцессу? Он может найти десятки причин, чтобы закрыть перед ней дверь.
Когда наконец на вершине лесистой скалы перед ними встал замок, Анна приказала остановиться и послала вперед Горена с вестями о кончине Бодуина и просьбой овдовевшей принцессы о крове.
– Ни слова больше, – устало сказала она. – Я не могу просить о большем, во всяком случае, для себя. Но мой сын…
Умоли их позволить оставить у них ребенка в безопасности и тайне до тех пор, пока мне, быть может, не удастся попасть к Верховному королю в Камелоте и просить его о справедливости. Отправляйся, Горен. Мы подождем тебя здесь, у воды.
Тревоги ее были напрасны. Вернулся Горен не один, а с самим Барнабасом и с полудюжиной слуг, за которым следовали носилки с дородной супругой ветерана. Последняя, приветствовав Анну поцелуями и слезами радости, посадила женщину с мальчиком в свои носилки, чтобы проделать в них последнюю милю возвращения домой.
– Потому что это также и твой дом, и его, – сказала Теодора. – И вам здесь всегда рады. Нет, не надо больше слов. Ты, похоже, устала до смерти, и в том нет ничего удивительного! Поедем, и после отдыха и доброго обеда ты расскажешь нам обо всем, что произошло.
– Анна, – добавил от себя Барнабас, крепко сбитый, быстрый на улыбку человек с седой бородой и добрыми глазами, прихрамывавший от раны, полученной в Артуровых войнах, – если король Марч Корнуэльский станет искать тебя здесь, мы знаем, как заставить его убраться назад в его собственные земли. Так что отдыхай с миром, кузина, и не тревожь себя больше, но позаботься о сыне, а мы сохраним этот , замок и эти добрые земли до тех пор, пока он не подрастет.
И принцесса Анна, впервые с того часа, как убит был ее муж Бодуин, закрыла лицо руками и заплакала.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
АЛИСА, МАТЕРИ НЕ ЗНАВШАЯ
Глава 5
Лежа на животе в пыли, маленькая девочка наблюдала за парой ящериц. Ящерицы дрались или совокуплялись – девочка не знала, что перед ней: первое или второе. Оба этих занятия, думалось ей, почти одно и то же. Ящерицы барахтались и извивались, шипели, разинув широкие пасти цвета дыни, то выскакивали на солнце, то стремглав неслись обратно в тень тамариска. Потом они с быстротой молнии влезли вверх по шершавым камням окружавшей сад стены и исчезли в нагретой солнцем щели.
– Алиса! Алиса!
Мужской голос был высокий и довольно тусклый.
– Алиса!
Дитя скорчило рожицу в сторону расщелины, в которой исчезли ящерицы, но не ответило, а вместо этого неохотно перекатилось в пыли на спину, готовясь встать. Где-то над перистой кроной тамариска нежно и надтреснуто зазвонил колокол.
– Алиса? – Голос звучал уже озабоченно и гораздо ближе.
– Иду, отец.
Девочка встала на ноги, выпрастывая подол юбки, подоткнутый до колен, и вытряхивая пыль из его складок.
Потом она отыскала среди корней дерева брошенные там сандалии и без излишней спешки надела их на голые грязные ноги. Подол длинного платья скрыл и то, и другое.
Расправив пышную гриву длинных золотистых с рыжиной волос, она сложила руки на груди так, что широкие рукава прикрыли грязные ладошки. И лишь затем с опущенным взглядом, чинная и сдержанная, прекрасная госпожа Алиса последовала за отцом своим герцогом в часовню Святого Иеронима в Иерусалиме.
Герцог Ансерус был высоким человеком лет сорока. В свое время он славился как выдающийся боец, а также как не менее замечательный любовник. Стройный как кипарис придворный привлекал сердца дам не только красотой, но и сдержанностью. Это последнее было немаловажно, поскольку по какой-то прихоти богов сердце неизменно приводило его к ногам замужних дам, которые по самым различным причинам видели в нем желанную перемену. Сражаясь бок о бок с юным королем Артуром в битве при Целидонском лесу, он получил тяжелую рану в грудь, и долгое время состояние его считали безнадежным. Его своевременное выздоровление, как утверждали лекари (и, разумеется, местный священник с ними согласился), было самым настоящим чудом, так что когда к нему вернулись силы, герцог предпринял благодарственное паломничество в Святую Землю. Правда и то, что он избрал себе легкий путь; дышалось ему иногда тяжело, а нескончаемая война франков с их соседями, какую вел король Хлодвиг, желавший собрать под рукой франков всю Галлию, делало путешествие по суше делом весьма опасным. Ансерус отправился морем в Италию, а оттуда в Грецию, где задержался перед последним переходом до Акры и Иерусалима более чем на месяц.
В Афинах, в доме друга, он встретил девушку, которая (хоть и была она незамужней и более того – девственница) столь пленила его, что он немедля взял ее в жены и увез с собой в Святую Землю. Звали ее Алиса, и нрав ее был в своем роде столь же сдержан, как и речи герцога: это была молчаливая дева, которая, будучи воспитана бедной приживалкой в чужом доме, рано научилась не позволять своей красоте, которая не оставляла сомнений, затенять внешний облик кузин. Для нее господин мой Ансерус был желанным избавлением, надеждой на положение в обществе и богатство; был ли он чем-то большим, знал лишь сам Ансерус.
