Мистерии Осириса: Древо жизни - Жак Кристиан (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗
9
Когда казначей Медес вошел в свой роскошный дом в центральной части Мемфиса, двое слуг бросились омывать ему руки и ноги, обувать сандалии для дома, натирать его ароматами и предлагать ему молодое белое вино, привезенное из оазисов.
Медес был утончен и богат, его часто приглашали во дворец, он не раз обедал за одним столом с самим фараоном и считался в столице одним из самых высокопоставленных чиновников. Он прекрасно выглядел со стороны в тунике из первосортного льна, когда проверял распределение доходов, собранных у населения, и отчеты, присланные из храмов.
С момента своего назначения Медес сразу понял все преимущества, которые он сможет извлечь из привилегированного положения. Наилучшим образом используя службы писцов-счетоводов, начальников складов и хранителей архивов, казначей воровал понемногу, но часто. Действуя с исключительной осторожностью, он не оставлял никаких следов своих «отчислений» и подтасовывал административные документы с такой ловкостью, что даже наметанный глаз ничего не мог заметить.
И, тем не менее, Медес не был ни доволен, ни счастлив.
Во-первых, он оставался на одном и том же месте. Да, разумеется, фараон Сесострис поручил ему важный пост, но казначею хотелось большего. Не было в Египетском царстве человека более сведущего, чем он. Медес считал себя лучшим и хотел, чтобы его таковым признавали. И если упрямый царь упорно не желал этого понимать, следовало вмешаться, возможно, даже резко. У Сесостриса было много врагов, начиная от богатейших правителей провинций, с которыми у Медеса были прекрасные отношения. Если фараон совершит ошибку и нанесет удар по их привилегиям, то его царствованию скоро конец. Разве не ходили по стране слухи о том, что один из его предшественников был убит?
Кроме того, Медеса постоянно тревожил вопрос об истинной природе власти и о наилучшем способе завладеть ею. Чтобы лучше «распределять» некоторые государственные отчисления, предназначавшиеся храмам, Медес стал временным жрецом. Участвуя в ритуалах, он стал причастным к святая святых. Выказывая рвение к духовным упражнениям, льстя тем, кто стоит выше него, раздавая щедрые пожертвования, Медес постоянно думал о тех таинствах, к которым еще не имел доступа; мысль о них завораживала. Лишь фараон и некоторые из постоянных жрецов допускались к высшим магическим ритуалам. Не в них ли был сокрыт источник могущества царя?
Двери закрытого храма оставались запертыми для казначея. И эта область, которую Медес считал такой же важной, как и область экономическая, оставалась для него недоступной. К тому же он и сам не был готов отказаться от мирской жизни, своих дел и обязанностей ради того, чтобы жить затворником.
Ситуация, казалось, не имела выхода, но вдруг... Эта болтовня чиновника из храма богини Хатхор в Мемфисе дала ему главную информацию о божественной земле — Пунте. Как и все, кому была знакома эта легенда, Медес над ней потешался. Простому народу и детям нравятся чудеса, и их следовало развлекать подобными баснями.
Но это было раньше. Теперь, по мнению чиновника, Пунт вовсе не был легендой.
Божественная земля определенно существовала; она хранила в себе удивительные вещи, среди которых электрум и священное золото, которое раньше использовалось под огромным секретом во время некоторых таинств. В обмен на дорогие подарки болтун сообщил туманные географические сведения, а потом внезапно умер от сердечного приступа. Этого было мало, но вполне достаточно, чтобы предпринять самостоятельные поиски.
— Хозяин, — сообщил домоправитель Медеса, — ваш посетитель пришел.
— Пусть подождет, мне нужно отдохнуть несколько минут.
С некоторого времени Медес стал полнеть. Гладкие черные волосы, прилипшие к круглому черепу, лунообразное лицо, широкое тело, короткие ноги и пухлые руки — Медес был плотно скроенным и коренастым. Очень энергичный, вопреки своим сорока двум годам, он был жаден до жизни как в юности. Чтобы успокоить свою ненасытную натуру, он стал много есть и слишком много пить. Его жена, тоже довольно кругленькая, была вынуждена все время что-нибудь изобретать и придумывать, чтобы угодить домашнему гурману.
Иногда ему казалось, что он задыхается — особенно, если он не сразу же получал то, к чему страстно стремился. Но его алчность была так сильна, что, едва получив желаемое, он тотчас же бросался вперед, за следующей добычей.
Он чувствовал, что волнуется все сильнее. Предстоящая встреча с одним из агентов вполне могла стать решающей.
Со стороны улицы дом был хорошо защищен: окна с деревянными ставнями, тяжелая входная дверь из толстых досок с массивным засовом, служебный вход, за которым вели постоянное наблюдение стражники. Два этажа, пятнадцать комнат, терраса, открытая лоджия с видом на сад, где устроен бассейн с чистейшей водой.
Медес принял своего посетителя в тени террасы. Это был тот «стражник», который допрашивал Икера.
— Надеюсь, ты принес мне хорошие новости.
— Более или менее хорошие, господин.
— Ты знаешь, где священное золото?
— И да, и нет. В конце концов, возможно...
Медес почувствовал прилив гнева.
— В делах я не терплю неточности. Давай перечислим все по порядку. Когда «Быстрый» вернулся в порт?
— Он не вернулся, господин, потому что он утонул сам, а с ним и все, что там было.
— Утонул! Ты в этом уверен?
— У меня лишь одно свидетельство, но, как кажется, серьезное.
— Свидетельство капитана?
— Нет, паренька, которого вы приказали мне похитить в Медамуде и которого я перехватил в селении неподалеку от Коптоса. Вы помните, тот паренек-сирота, который так любил одиночество и учение.
— Знаю, знаю! Идеальная жертва, чтобы успокоить бурю. Управляющий Медамуда нам сообщил об этом наивном юнце и не пожалел об этом. Однако как могло случиться, что он остался единственным уцелевшим свидетелем?
— Это мне неизвестно, но это факт. Он сказал мне, что «Быстрый» накрыла огромная волна, что он чудом оказался выброшенным на пустынный остров, и что его подобрал корабль, капитан которого не поверил ни слову из его рассказа. Тем не менее, он завладел двумя сундуками с острова перед тем, как высадить своего пассажира, которого все принимают за безумца.
«Неужели тот, кто выжил во время кораблекрушения, добрался до Пунта?» — этот вопрос не давал покоя Медесу.
— Сможет ли он снова найти остров?
— По его словам, господин, остров погрузился в море и исчез.
— Что в сундуках?
— Ароматические масла.
— И все?
— Ни о чем другом он не говорил.
— И ты отпустил его?!
— А как иначе, господин? Как стражник я сделал вид, что записал его признания, управляющий селением ничего подозрительного не нашел, и у нас не было никаких причин задерживать этого фантазера с больным воображением.
— А тебе не приходило в голову, что он лжет?
— Я думаю, что он говорил правду.
— Я — скептик! Он назвал тебе корабль, который его спас?
— Он не знает его названия.
— Этот мальчишка посмеялся над тобой! — взревел Медес. — Он провел тебя своими детскими россказнями, чтобы лучше скрыть правду.
— Уверяю вас...
— Нужно его найти, быстро! Наверняка он вернулся в Медамуд. Тамошний управляющий, должно быть, выгнал его, но, возможно, он знает, в каком направлении тот пошел. Когда поймаешь мальчишку, заставь его говорить, а потом избавься от него.
— Вы хотите сказать...
— Ты меня прекрасно понял.
— Но, господин...
— У этого голодранца нет семьи, и никого не озаботит ни это известие, ни его окончательное исчезновение. Спрячешь его труп, а стервятники и грызуны довершат дело. А тебя будет ждать солидное вознаграждение. Отправляйся немедленно.
Казначей с трудом скрывал свой гнев. Чтобы снарядить корабль и собрать банду разбойников, способных плыть морем в направлении Пунта, он тратил деньги, не считая, и одновременно старался избежать пристального внимания властей к своей особе. В ближайшее время ему не удастся повторить такую авантюру.
