Твердыня тысячи копий - Ричес Энтони (книги полностью бесплатно txt) 📗
– Заткнись. Почем я знаю: может, ты все это сочиняешь на ходу, оттягивая время? Надеешься, что я отведу тебя к своему командиру, чтобы он отослал интересный подарок в Рим, ведь ожидаются празднества по случаю нашей победы? А уж в метрополии, если повезет, удастся протянуть еще с годик-другой, да и вообще, глядишь, вдруг получится заговорить зубы императору, он возьмет тебя и помилует. Такие случаи бывали. Где гарантия, что ты не выкрутишься?
Кальг криво усмехнулся.
– Так, значит, не хочешь узнать полную правду? Придется тебе…
Он пошатнулся от прямого удара в челюсть и в полуобморочном состоянии осел на землю. Не дожидаясь, что еще мог сказать предводитель сельговов, Марк шагнул вперед, выставив украшенный орлом гладиус, и точно рассчитанным выпадом проткнул Кальгу левую икру, после чего, провернув лезвие, выдернул меч, одновременно перерезая ахиллесово сухожилие. Кальг вскинул лицо к небу, заходясь визгом, и Марк проделал то же самое с его правой ногой. Затем сорвал с врага багряный плащ, мгновенными взмахами выкроил из ткани две длинные полосы и, отшагнув назад, бросил их на корчащегося от боли варвара. Не сводя с него безжалостного взгляда, молодой центурион промолвил:
– Перевяжись. Это и есть твой приговор, Кальг. Сами раны не смертельны, но ты уже никогда не встанешь на ноги. А теперь сиди здесь и жди смерти. Думаю, волки не замедлят появиться, тем более что отпугивать их некому. Ну а если не сожрут звери, так не подведут вотадины: уж они-то точно не дадут тебе сдохнуть медленно. При желании можешь покончить с собой – если, конечно, в тебе сыщется мужество самому себе перегрызть вены. Хотя лично мне сдается, что ты будешь тянуть до упора, надеясь на самый призрачный, невероятный шанс. Согласен, выбор невелик, но он куда более щедр, чем то, что по твоей милости досталось моему родному отцу.
Он отвернулся и вскочил в седло, бесстрастно встречая вопросительный взгляд Феликса.
– Хватит с них, пожалуй. Пусть живут, кому повезло добраться до леса. Ну а всех остальных – к прочим рабам…
Часом позже небольшой отряд всадников, с чьих седел свисали отрубленные головы, спустился с холма, гоня перед собой ковыляющих в изнеможении пленников. Марк в сопровождении Феликса шагом подвел серого к командирам, устало спешился и, отсалютовав обоим трибунам, протянул Скавру остатки Кальгова плаща. Тот, мельком оглядев тряпье, в свою очередь передал его Лицинию, и кавалерист, сухо кивнув, швырнул трофей одному из своих телохранителей.
– Стало быть, отомстил за отца?
– Раскроил поджилки да оставил зверям.
Лициний поморщился, с кривой усмешкой бросая взгляд на Скавра.
– Напомни, чтобы я не вздумал ссориться с нашим юношей… Что ж, коли Кальг с Друстом мертвы, неприятностей от местных племен ждать уже не следует. Во всяком случае, пока не подрастет нынешний молодняк. А уж когда те решат поквитаться за предков, ими займется кто-то другой. Кто знает, может, нам и удастся вернуть на место гарнизоны по всему северному валу, раз так много полегло татуированных дикарей, а еще больше разбежалось по домам.
Тем временем Марк, вновь оседлав серого, разглядывал картину побоища после катастрофического разгрома вениконов. В точке прорыва оборонительной цепи, на месте самой жаркой сечи, навалили целый курган из трупов. Солдаты бродили по полю: собирали своих убитых и складывали их в аккуратные ряды. Там с них снимали оружие и доспехи, готовя к погребальному костру, бревна для которого тунгрийские центурии первой линии уже заготавливали в соседнем лесочке. В другом углу поля многочисленная группа варваров жалась друг к другу под нацеленными копьями легионеров-стражников. Из людской массы одного за другим вытаскивали по человеку, бесцеремонно обыскивали, а затем привязывали к длинной веренице морально раздавленных людей перед долгим походом к рабству.
– Командир, так скольких из них мы прикончили?
Трибун-петрианец проследил за его взглядом.
– По моим прикидкам, порядка пяти тысяч. Кровавая баня, если честно. Когда мы прижали врага к лесу, наши люди так разошлись, никакими приказами не остановишь. Да оно и понятно, особенно если вспомнить наши потери при их первоначальной атаке. – Он мрачно усмехнулся, подметив, до чего насупился Марк. – Мы недосчитались свыше четырех сотен, по большей части при латании прорубленной Друстом бреши. Помимо трибуна Лената и никчемной дряни по имени Кануций, мы лишились примипила Нэуто и еще трех центурионов, пока Шестой легион прикидывал, стоит ли вмешиваться. Если бы Кануция не прикончили его же собственные люди, я бы, пожалуй, проделал это самолично… Что же касается посмертных денег, то, думаю, выручка за пару тысяч рабов окажется неплохим подспорьем для осиротевших семейств, пусть даже такой приток товара и собьет цены. Ну и, наконец, раз ты помог Шестому легиону хоть как-то обелиться, прикончив полоумного лиходея, заварившего всю эту кровавую кашу, я бы посоветовал тебе…
Он умолк, заслышав пение горна. Марк повернулся в седле, глядя вдаль поверх голов хлопочущих солдат.
– Какой-то всадник с запада. По доспехам вроде офицер.
Лициний пару секунд задумчиво хмурился, затем медленно кивнул.
– Ну конечно. Они прошли вслед за вениконами. Этого стоило ожидать… Ладно. Прошу следовать за мной, потому как, если мои предчувствия верны, это дело касается каждого из нас.
Марк с Феликсом спешились и, ведя коней под уздцы, двинулись за трибунами. Незаметно для всех князь Мартос отделился от своей крошечной дружины и последовал за ними, держась на удалении.
Остановившись на краю поля, офицеры дождались, когда к ним подъедет одинокий всадник. Им оказался высокий сухощавый мужчина в облачении центуриона и с саркастической усмешкой на устах.
– Приветствую тебя, центурион…
Незнакомец с насмешливым любопытством оглядел четверых офицеров, ничем не показывая, что собирается отдать честь или хотя бы спешиться.
– И я вас всех приветствую. Ты, трибун, скорее всего, зовешься Лицинием. Что касается остальных, то ты, как я понимаю, Гай Рутилий Скавр, не так давно произведенный из префектов в трибуны. Замечательную характеристику твоей внешности дал мне твой же коллега, трибун Павл из Шумной Лощины. Ну а самого юного из вас я и так знаю, коли он блестяще подходит под описание некоего Марка Валерия Аквилы, сына казненного сенатора. Сам по себе этот факт делает его беглецом от правосудия… – Он задержал взгляд на Феликсе, после чего с кривой усмешкой тряхнул головой. – Что касается тебя, декурион, то наша встреча, пожалуй, самая неожиданная из всех. Ты ведь Амилий Корнелий Феликс, если не ошибаюсь? И вновь спасибо трибуну Павлу: это он рассказал мне, как еще в детстве ты получил от него шрам на подбородке. Твое присутствие воистину знамение свыше, коль скоро твой друг Павл – не без нажима с моей стороны, спорить не буду – так вот, Павл поведал мне, что именно ты хранишь ключ к ответу, услышать который так хочет досточтимый префект-преторианец Перенн…
Фрументарий умолк, внимательно разглядывая всех четверых, затем заговорил вновь тоном полнейшей убежденности:
– Я знаю, что ни одному из вас не приходит в голову мысль спросить, кто я такой: ведь плохие новости всегда летят быстрее хороших. Впрочем, приличия ради, позвольте отрекомендоваться: Тиберий Вар Эксцинг. Для встречи с вами я проделал долгий путь, из самого Рима, точнее даже, из Кастра Перегрина, и это тем более удивительно, что мое прибытие совпало со столь знаменательным моментом. Ну как же: одержана блистательная победа, варвары разогнаны по углам, все как нельзя лучше… если не считать, конечно, что вы очутились передо мной. Изменник-убийца, два старших командира, которые противозаконно укрывали его на протяжении полугода, и наконец, офицер, чьи показания станут в конечном итоге доказательством вашего преступного сговора. Мало того, при известном старании он поможет мне выявить ту подлую личность, которая забрасывала префекта неприятными письмами по поводу гибели его сына. Ах, как удачно все сложилось! Все четверо в одном месте! Поверьте, это так облегчает мой труд…
