Порт-Артур. Том 2 - Степанов Александр Николаевич (читать книги TXT) 📗
– Не спит, не ест японец, все роет, как крот, – обернулся к прапорщику часовой. – Нет у нас маленькой пушки, чтобы до него хоть бомбочку добросить. Мы пробовали приспособить ружья; приделаем к бомбочке деревянную палку, засунем ее в дуло и стреляем. Бывает, летит шагов на пятьдесят, а то и более, а другая тут же и рвется. Двоих уже ранило…
– Мы поставим у нас пару минометов для обстрела японцев. Ты не из команды поручика Енджеевского? – спросил Звонарев.
– Так точно, и вас во время боев на перевалах видел.
Дозвольте узнать, как вы догадались, что я оттуда?
– По твоей изобретательности.
– Евстахий Казимирович нас всегда учили думать над своим делом, и капитан Шметилло тоже очень одобряют солдатские выдумки, награждают.
– Чем же?
– Разно бывает. Кому консервы дают, кому чай и сахар, кому новые сапоги либо шинель.
Прапорщик попросил показать подходящие для установки минометов места. Стрелок охотно повел его по окопу. Звонарев наметил прекрасные укрытия для людей и мин. Тут же удобно было установить и минометы.
– Мы не знаем только размеров площадки, а то приготовили бы и ее, – пояснил солдат.
Звонарев указал. Вдвоем со стрелком они разметили землю.
Вернувшись к блиндажу Шметилло, прапорщик застал его уже одетым. Харитина хлопотала, накрывая стол.
– Прошу чайку с ромом, – пригласил капитан.
Звонарев сообщил о выборе места для минометов.
– С наступлением же темноты хочу осмотреть проволочные заграждения, чтобы обдумать, как через них лучше пропустить электрический ток.
– Это предприятие опасное. От проволоки до японцев всего сорок шагов. Только в дождь и туман можно проползти вдоль нее и осмотреть.
– Я провожу их благородие, – отозвалась Харитина. – С неделю назад облазила без малого весь участок, когда подбирала наших раненых.
– А верно. Она вам может очень пригодиться – ползает, как змея. Где она так научилась – и не знаю!
– Белку в Сибири добывала, а она, чуть где шорох или треск, – сразу уходит. На охоте и наловчилась стрелять и неслышно подкрадываться.
Пока офицеры, обсуждая детали, пили чай, Харитина расположилась возле блиндажа стирать белье. Разорвавшийся поблизости снаряд обдал ее землей.
– Который день начинаю стирку, а он не дает! – пожаловалась Харитина, входя в блиндаж.
– Заметь, откуда стреляют, а мы попросим артиллеристов уничтожить батарею.
– Да справа, за двойной горой, где дерево растет. В аккурат за ним и будет.
Звонарев и Шметилло вышли наружу. Из ближайшей бойницы капитан показал предполагаемое место расположения батареи.
– Наша цель номер пять, – узнал прапорщик, – сегодня же займемся ею.
Прощаясь, Звонарев предложил Харитине стирать белье в бане на Залитерной.
– Заодно и сами помоетесь.
– Как же я пойду вместе с мужиками? – покраснела Харитина.
– Выгоните их, а если одной страшно, возьмите с собой за компанию Шуру Назаренко, – вдвоем веселее будет.
На батарее литеры Б Шура сообщила прапорщику, что Гудиму вызвали в Управление артиллерии и что он, Звонарев, оставлен за старшего на батарее.
Было за полдень, когда Звонарев увидел неторопливо приближавшегося Борейко в сопровождении Блохина. Поручик тряхнул прапорщику руку, ласково погладил по голове Шуру и пошел вдоль фронта орудий. Завидя его, кое-кто из солдат не спеша поднимался навстречу, другие продолжали сидеть на земле. Борейко нахмурился.
– Жратвы, что ль, много в брюхе, что никак с земли не подыметесь? – сердито спросил он. – Встать!
Солдаты вскочили и вытянулись.
– Садись! Встать! Садись! – командовал поручик, пока лица солдат не покрылись потом. – То-то же, черти клетчатые, а то зажирели здесь без меня! – уже добродушно сказал он.
В третьем взводе Борейко обратил внимание на хмурые, сонные лица солдат.
– Жиган, – окликнул он взводного, – почему твой народ невеселый? Харчи плохи или вошь заела?
– Никак нет! Мы все с одного котла едим и не жалуемся, и в баню на той неделе ходили, помылись, обстирались.
– Они, вашбродь, по вас скучают, – вставил Блохин.
– Я их сейчас повеселю. Гармонь с тобой, Жиганов?
– Так точно!
– Тащи.
Через минуту взводный уселся и л бетонном обломке и растянул свою «тальянку».
– Барыню! – скомандовал Борейко
Блохин с присвистом пошел вприсядку. Солдаты сгрудились вокруг, но никто не выходил на середину.
– А ну, Лепеха-воха! Покажи, как кержаки пляшут, – подтолкнул взводного поручик.
– Я, вашбродь, не умею, да и беса тешить не хочу, – отнекивался солдат.
– Он над вами, дурнями бородатыми, и так день и ночь потешается. Можно подумать что ты и на свет божий появился с Библией в руках.
Солдаты захохотали. Лепехин досадливо оглянулся на них и, не встретив сочувствия, швырнул фуражку на землю и пошел за Блохиным.
– Ай да Лепехин! Я и не знал, что ты такой мастер! – подзадоривал Борейко
Увидев Шуру, прибежавшую поглядеть, поручик крикнул ей:
– А ну, пройдись-ка с ним в паре, – и вывел на середину круга смущенную девушку.
Лепехин, красный и мокрый от пота, продолжал остервенело бить землю каблуками. Сердитое вначале выражение лица сменилось ухарской улыбкой. И кода Шура, закинув вверх руку с платочком, павой проплыла перед ним, он молодецки гикнул и пустился в такую присядку, что все открыли рты от удивления.
– Как пляшет, черт! – восхищался Борейко и вдруг сам пустился в пляс.
Солдаты один за другим последовали за ним.
– Расступись, дай русской душе развернуться! – орал Блохин, расталкивая солдат.
Пройдя один-два круга, Борейко отошел в сторону и, утирая пот со лба, кивком головы подозвал Звонарева.
– Какие у тебя есть интересные цели? – вполголоса спросил он.
– Номер пять. Шметилло просил обстрелять, но без разрешения начальства открывать огня не разрешается.
– А начхать мне на всех! – махнул рукой поручик. –
К орудиям! – громко скомандовал он. – Цель номер пять, бомбою! Живо, черти!
Солдаты опрометью бросились по местам. Борейко взобрался на бруствер и, широко расставив ноги, смотрел по сторонам. Его огромная фигура четко вырисовывалась на фоне неба.
– Вашбродь, как бы вас не задело. До японца тут недалече, – подошел к нему Лепехин.
– От меня пули отскакивают. Эй, третье орудие, не копаться! Филя, поди подскипидарь их! – крикнул он Блохину, который в ожидании приказаний стоял внизу у бруствера.
– Готово! – докладывали один за другим фейерверкеры, поднимая руки.
Орудийные номера в ожидании выстрела прижались к брустверу. Оглядев батарею, Борейко взмахнул рукой.
– Первое! Второе! – заорал Лепехин, и два огненных столба вылетели из дул орудий.
– Третье, четвертое! – подхватил Жиганов.
Пушки с грохотом отлетели назад по наклонной раме лафета и затем медленно скатились на прежнее место. Борейко в бинокль наблюдал за разрывами.
Японцы не замедлили ответить. Вдали резко прозвучали выстрелы, и в следующее мгновение на батарею с визгом обрушилось несколько снарядов.
– Целик лево два, прицел больше на одно деление. Батарея – залпом! – командовал поручик. – Не суетись, на японские гостинцы не оглядывайся, делай все с толком! – приказывал он, следя за работой орудийных расчетов.
Обменявшись с японцами несколькими залпами, Борейко прекратил огонь.
– Построиться за орудиями! – приказал он, соскакивая с бруствера.
Когда распоряжение было выполнено, он прошел вдоль фронта, всматриваясь в раскрасневшиеся от движения лица солдат.
– Разойдись!
С веселыми шутками и смехом артиллеристы пошли по блиндажам.
– Шура! – окликнул Борейко стоявшую около своего каземата девушку. – У тебя лишней юбки нет?
– Зачем она вам понадобилась? – удивилась Шура.
– Хочу прапорщику подарить.
Шура так и покатилась от смеха, прикрыв лицо передником. Звонарев покраснел, но сдержался и торопливо прошел в каземат.
– Парень ты, Сережа, не плохой – не трус и не дурак, но командир из тебя, прости, как из чего-то пуля! У тебя тут не люди, а золото, а ты хнычешь, что они никуда не годятся. Сумей подойти к ним, и они заработают, как черти.
