Потерявшая имя - Малышева Анна Витальевна (серии книг читать бесплатно .TXT) 📗
— Война списывает многое, — словно подслушал его мысли Гольц, — но только не карточные долги.
— У меня нет таких денег, — твердо заявил князь.
— В таком случае предлагаю вам отыграться.
— Я больше не беру в руки карт.
— Тогда я вынужден буду завтра прислать вам своих секундантов.
Жестокая холодность, с которой барон произнес эти слова, говорила о полной серьезности его намерений.
Еще недавно Илья Романович с охотой принял бы вызов, в армии он слыл несносным повесой и дуэлянтом. Поединки всегда заканчивались для него счастливо, однако в теперешнем своем положении, когда он, можно сказать, только начал по-настоящему жить и ощущать всю прелесть богатства, возможность погибнуть на дуэли показалась ему чем-то немыслимым и чудовищно несправедливым.
— Хорошо, я попробую отыграться, — выдавил он, понизив голос до трагического хрипа.
— Тогда сегодня ночью я жду вас в доме моего приятеля, майора Чихачева, на Волхонке. Вы там, кажется, бывали, и не раз?
Да, Илья Романович прекрасно знал этот притон, кишащий шулерами. Задним числом он подозревал и Гольца в нечестной игре, но доказать ничего не мог.
— Я буду ровно в полночь, — пообещал он.
— Смотрите же, — пригрозил барон. — Надеюсь, вы хозяин своему слову.
После чего, не поклонившись, удалился.
Белозерский был взбешен наглостью барона и уже жалел, что не принял вызова. С каким бы наслаждением он всадил пулю в его противный узкий лоб, изрытый оспой! И заодно решил бы все вопросы. Но в этот миг он подумал о Борисушке. Лелеемый, обожаемый им сын, средоточие всех его чувств и надежд, может остаться круглым сиротой…
— Лизетт, отгадай, кто пожаловал к тебе в гости? — еще с порога крикнула Софи, закрывая от сестры Борисушку. — Скажу только, что это очень изящный кавалер, на него сегодня заглядывались все дамы!
Лиза, игравшая до этого в куклы, вдруг приосанилась и жеманно произнесла, подражая взрослым:
— Уж и не знаю, на кого подумать! Надеюсь, не Абрам Петрович Мазаев?
На ней было то же самое простенькое ситцевое платьице, что и в театре неделю назад. Когда Борисушка показался из-за спины Софьи в своем новом роскошном наряде, девочка прикрыла ладошкой рот, чтобы не проронить нечаянного восторженного вздоха. Софи стало не по себе при виде такого контраста, но в то же время она думала: «Лиза так хороша, что простенькое платье только подчеркивает ее красоту». Однако эта мысль не вполне успокоила девушку. Она уважала аскетизм матери, но считала, что в юном возрасте он может принести больше вреда, чем пользы. «Мы с Лизой похожи на бедных родственниц!» Бунт старшей сестры был ей отчасти понятен, но сама она ни за что не стала бы из-за таких пустяков расстраивать мать в ее теперешнем положении.
— Вы? — удивилась Лиза и обиженно отвела взгляд в сторону. — Вы смеете еще надоедать?
— Я пришел просить прощения, — не дал ей договорить Борис, протягивая бонбоньерку. — Это конфекты вам… от меня… и с моими стихами…
Его наивные глаза цвета морской воды светились счастьем оттого, что он снова видел эту замечательно красивую девочку. Та совсем не разделяла его чувств и хотела было отвернуться, но Софи предупредила ее движение:
— Лизетт, ты не должна лишать кавалера последнего шанса оправдаться.
— Да какой он кавалер! — возмутилась девочка. — Он мужик, медведь, варвар! Сломал мой веер!
— Ну, взгляни же на эту чудесную бонбоньерку, да еще со стихами, да еще посвященными тебе! — Она взяла из рук Бориса коробку и поднесла ее к самому носу младшей сестрицы. — Ну-ка!
Коробка, перевязанная атласным бантом, и в самом деле была очень эффектна. Лиза не смогла удержаться от счастливой улыбки, а прочитав стихи, и вовсе растаяла.
— Неужели вы сами сочинили? — смущаясь, спросила она.
— Да, — опустил глаза Борисушка. — Я раскаиваюсь в своем поступке… Я не хотел ломать…
— Да она уже простила, полно! — торопливо воскликнула Софи. — А теперь давайте есть конфекты и играть в бирюльки!
Удивительным образом этой пятнадцатилетней девушке удавалось выступать единственным миротворцем в непростом и беспокойном семействе Ростопчиных. Казалось, Софи может уладить любой самый запутанный конфликт. В следующую минуту дети уже сидели за столом, вооружась специальными крючками для доставания бирюлек. Софья сразу отметила, что Лиза и Борис оба вспыльчивы и азартны в игре, поэтому решила не возвращаться к гостям, а присоединиться к детям, между которыми, того и гляди, снова возникнет ссора. Однако они как будто помирились всерьез. Вскоре все пресытились и конфетами, и игрой, и Лиза принялась рассказывать Борисушке о том, как соскучилась по деревне, где позапрошлым летом приручала ежиков. Простодушный и открытый мальчик рассказал в ответ о своем любимом псе Измаилке. Историю эту он заканчивал, захлебываясь от слез. Лиза, широко раскрыв глаза от удивления, скорбно недоумевала: «Неужели ничего нельзя было сделать? Соня, как такое может быть?» Не получив ответов на свои вопросы, девочка тоже расплакалась. Сердце Софьи в этот миг сжалось от какого-то страшного предчувствия, внезапно нахлынувшего на нее при виде плачущих детей. Ей показалось, что в комнате стремительно потемнело, спину обдало холодом, словно из сырого погреба. Рыдания доносились до нее как будто издалека, а на столе, среди разбросанных бирюлек и конфетных оберток, ей померещился вдруг гроб… Софи тряхнула головой, чтобы избавиться от наваждения, и принялась утешать обоих. Вскоре явился князь Илья Романович и забрал сына домой, а Лиза еще долго не могла успокоиться, потрясенная жалостным рассказом Борисушки. «Сонечка, ведь это страшно, — шептала она сестре, — нам всем придется когда-нибудь умереть…» Софи бессчетно целовала Лизу и крепко прижимала сестру к груди. Ей тоже было страшно, когда она вспоминала свое видение — маленький гроб, обитый синим атласом, словно бонбоньерка…
Князь Белозерский, передав на руки подбежавшим слугам и Евлампии спящего, укачанного дорогой Борисушку, приказал кучеру немедля ехать на Волхонку.
— Куда это ты, на ночь глядя? — тревожно поинтересовалась шутиха.
— Не твоего ума дело! — раздраженно бросил Илья Романович и хлопнул дверцей кареты.
Евлампия сразу заподозрила неладное. Она стремительно бросилась наверх, в комнаты Глебушки, где в чулане храпел старый Архип. Карлица без церемоний растолкала старика.
— Куда барин ездил прошлым летом, когда проиграл дом? — не дав ему опомниться, спросила она.
— Да, кажись, на Волхонку, — почесав в затылке, припомнил тот и, подавив зевок, уточнил: — К майору Чихачеву, чтоб его черти взяли!
Евлампия почувствовала сильную дурноту, чулан закружился у нее перед глазами, и она стала медленно, по стенке, сползать на пол.
— Что с тобой, матушка?! — закричал окончательно проснувшийся Архип. Он подхватил ее подмышки, усадил спиной к стене и побежал звать слуг, чтобы кто-нибудь послал за доктором.
Глеб, притворявшийся спящим, слышал все от начала до конца. Как только старый слуга вышел за дверь, он спрыгнул с кровати, открыл тумбочку, доверху наполненную разнообразными склянками, и быстро отыскал нужную. Мальчик подполз к няньке, свинтил с пузырька пробку и сунул его ей под нос. В тот же миг Евлампия всхлипнула и учащенно задышала. Открыв глаза, она увидела склонившегося над собой Глебушку. В его взгляде не было ни страха, ни удивления, а только какая-то совсем взрослая насмешливость.
— Он поехал играть в карты? — усмехнулся мальчик. — Значит, скоро мы опять станем нищими…
Подъезжая к дому майора Чихачева, князь был решительно настроен на ссору. Нынче он будет следить за каждым движением барона Гольца и уличит его в нечестной игре. Одноэтажный невзрачный домишко с деревянными колоннами, неизвестно как уцелевший от пожара, был ему до боли знаком и с виду совсем не изменился. Однако, войдя внутрь, Илья Романович немало удивился произошедшим переменам. Бывшая спартанская, почти казарменная обстановка исчезла, в комнатах появились излишества в виде дорогой ореховой мебели а-ля Людовик XV, модных картин с мрачными каббалистическими сюжетами и всяких мелких безделушек неизвестного предназначения. Саму гостевую комнату, а точнее сказать, игровую, заново отделали в восточном стиле. Целая стена была затянута розово-серым персидским ковром изумительной работы, вместо кресел стояли скамьи с высокими резными спинками, а игровой стол, отделанный нефритом, таил в себе множество выдвижных ящичков. Сам обладатель этой роскоши, майор Чихачев, был сейчас в Пруссии, оставив и ключи от дома, и прислугу своему лучшему приятелю барону Гольцу.
