Дорога в Рим - Кейн Бен (лучшие бесплатные книги txt) 📗
— Следил за Фабиолой.
— Почему?
Гаруспик стыдливо отвел глаза.
— Пытался разобраться в снах и… искупить вину перед тобой.
С трудом поднявшись на ноги, Ромул обнял друга.
— Спасибо!
Тарквиний, обычно избегающий прикосновений, неловко похлопал его по плечу.
— Не время для любезностей.
Юноша отступил.
— Сколько там бандитов?
— Я насчитал два десятка. Они ждали подкрепления.
Ромул тут же подумал о товарищах по центурии: бывалый легионер стоит двух уличных головорезов, а ветеранов там не меньше дюжины. Однако он тут же вспомнил, что друзья сегодня без мечей и одеты не по-военному, да еще с утра засели в таверне. Наверняка уже перепились.
— Что делать? — обеспокоенно спросил Ромул.
— Я шел за помощью. Здесь недалеко живут бывшие солдаты, приверженцы Митры. Бандитов они не любят.
— Приводи их скорее. — Ромул подозвал мальчишку. — Проводишь меня обратно к Лупанарию? За пятнадцать сестерциев?
Оборванец даже подпрыгнул от восторга.
— Конечно!
— Куда тебе сражаться? — нахмурился Тарквиний.
— Я нужен сестре! — горячо откликнулся Ромул. — Сам Цербер меня не остановит!
Гаруспик не стал возражать. Скинув плащ, он снял с плеча двулезвийную секиру — маслянистые острия блестели даже здесь, в темном проулке.
— Возьми.
— Спасибо. — Ромул сжал отполированное руками древко, словно старался перелить в себя его силу. На секиру можно опираться при ходьбе, по дороге до Лупанария.
Выпрямившись над телом Гемелла, друзья обменялись взглядами. Посидеть бы, поговорить!..
— Ступай! — велел гаруспик. — У Лупанария крепкие стены, зато бандиты притащили лестницы.
Ромул прикрыл глаза, в ужасе представив себе, как головорезы гроздьями сыплются из-под крыши, когда их не ждут.
— Да хранят боги твой путь! — ответил Ромул и вслед за мальчишкой, указывающим дорогу, двинулся к Лупанарию.
Тарквиний поспешил в противоположную сторону, отчаянно надеясь, что промедление не стало для Фабиолы роковым.
Глава XXIII
ВСТРЕЧА
Защитников Лупанария оставалось шестнадцать: Фабиола, десять бойцов и кухонные рабы. Остальных ранило не так уж сильно, однако Фабиола не знала, как они станут сражаться перед лицом явного поражения — и смерти. Она произнесла короткую воодушевляющую речь, обещая щедрую плату стражникам и освобождение рабам, если они будут драться на совесть. Защитников удалось слегка ободрить, на большее времени не оставалось: судя по шуму, головорезы Сцеволы уже влезли на крышу. Снять черепицу и проникнуть в здание дело нескольких минут.
Фабиола велела охранникам собрать девиц и вывести в обсаженный фруктовыми деревьями двор с фонтаном и двумя входами. У одного поставили троих гладиаторов, у другого двоих привратников. Бегло оглядев плачущих, запуганных женщин, Фабиола увидела, что не хватает Йовины. Не слушая возражений Бенигна и Веттия, девушка бросилась в дом: при всем отвращении к старухе она не могла оставить ее без охраны. Пробежав по тусклому коридору (где бойцы уже заперли все двери, чтобы задержать нападающих хоть ненадолго), Фабиола ворвалась в приемный зал. Йовина с мрачным лицом восседала на обычном месте, держа наготове кинжал.
— Выходи во двор, — крикнула девушка. — Там легче обороняться.
— Я остаюсь! — Йовина, увешанная привычными украшениями и вдобавок облаченная в лучшие одежды, сжала зубы, напомнив Фабиоле взъерошенного воробышка, готового драться за свое гнездо. — Я здесь провела полжизни, и ни одна помойная крыса меня отсюда не выгонит!
— Пойдем, пожалуйста! — взмолилась Фабиола. — Тебя убьют.
— А во дворе пощадят? — рассмеялась Йовина, и девушка не нашлась с ответом. Старуха, словно меняясь с ней ролями, приказала: — Ступай. Погибнешь с Бенигном и Веттием — они твои стражи, и всегда были твоими с первого же дня. Только прикажи, чтобы кто-то из них убил тебя прежде, чем этот подлец фугитиварий тебя сцапает.
Фабиола со слезами на глазах кивнула.
— Может, еще увидимся, — прошептала она.
— Сомневаюсь, — хмыкнула старуха, выказывая больше присутствия духа, чем за все последние месяцы. — После всего, что я сделала, мне место только в Гадесе.
— Мне тоже, — пробормотала Фабиола, вспомнив, как убила Помпею — девицу, покушавшуюся на ее жизнь.
Говоря себе, что действует ради собственной безопасности, она тогда шла на убийство с тем же хладнокровием, с каким недавно приказала привратникам прикончить Йовину. Правда, потом Антоний успел сам похвастаться Бруту о связи с Фабиолой, и убийство Йовины отменили, однако Фабиола по-прежнему мучилась виной. Так что вряд ли старухины злодеяния страшнее ее собственных.
Девушка, подавив вздох, подняла руку в прощальном жесте. Йовина помахала в ответ.
Пробегая по коридору обратно, Фабиола услышала в комнатах голоса и шорох падающей штукатурки, следом донеслись гулкие удары — враги прыгали с крыши на пол. Девушка припустила скорее: нельзя, чтобы ее здесь застали! По обе стороны коридора за дверями уже раздавались шаги, кто-то дергал за ручки, кто-то пинками высаживал хрупкие доски, разбивая их в щепки.
Сзади донесся окрик Йовины, и Фабиола невольно замедлила шаг. Тут же послышался презрительный хохот громил, который мгновенно стих: старуха с воплями кинулась на врагов, раздались крики боли, приглушенный шум ударов — и Йовина замолкла. Фабиола прикрыла глаза: она уже знала, с каким звуком меч входит в человеческое тело. Она мысленно попрощалась с Йовиной. При изрядно тяжком нраве та все равно была воительницей. Да вознаградят боги ее храбрость.
Оба привратника встретили рассказ Фабиолы уважительными кивками.
— Может, она даже кого-нибудь убила, — удивленно пробормотал Веттий.
Прошло немного времени, и Фабиола всерьез засомневалась, не рано ли она посчитала битву проигранной. В узком коридоре, где нападать можно только по одному, отбиваться от врагов было легко, и защитники геройски стояли насмерть, лишь бы не пропустить головорезов Сцеволы во внутренний двор. Враги потеряли больше дюжины бойцов, трупы валялись в коридоре плотными грудами, так что бандитам приходилось через них перелезать, подставляясь под удары охранников.
Фугитиварий, впрочем, быстро сориентировался. Отозвав бойцов, он выкрикнул какие-то приказы, которых Фабиола не расслышала. Затем наступила тишина.
Теперь Фабиола боялась другого: неизвестности.
— Неужели ушли? — Она взглянула на Бенигна.
— Сомневаюсь.
— Что они задумали?
Бенигн тяжело вздохнул.
— Будь я их главным, поставил бы на крышу лучников и копейщиков. Чтобы перестрелять нас сверху.
Встревоженная его словами, девушка оглядела крыши вокруг двора — пусто. Однако Бенигн прав: скоро их перебьют по одному. Как рыбин в бочке.
— Мы все погибнем, — прошептала она.
— Похоже на то, — согласился Бенигн. — Погибнуть ради тебя — о большем и мечтать нельзя.
Веттий рядом с ним одобрительно хмыкнул, и, отвечая на удивленный взгляд Фабиолы, Бенигн объяснил:
— Ты всегда с нами обращалась как с людьми. Это дороже всего.
От мягкой улыбки Бенигна Фабиоле стало еще тяжелее. Она едва собралась с силами, чтобы заговорить.
— Когда придет конец… — Голос ее пресекся, несмотря ни на что, ей вдруг стало жаль умирать. И теперь, когда смерть маячила уже рядом, в девушке появилась незнакомая прежде покорность. — Сцевола меня однажды чуть не изнасиловал. Я не хочу, чтобы это повторилось. — Она умоляюще взглянула на обоих охранников. — Прошу вас как друзей: убейте меня прежде, чем до этого дойдет.
Лица привратников разом вытянулись. Они тоскливо поглядели друг на друга и вновь на замолкшую Фабиолу, у которой перехватило горло. На глазах обоих бойцов выступили слезы, однако, ни разу в жизни не выказав трусости, стражники и сейчас не собирались увиливать от возложенного на них долга. Бенигн кивнул первым, за ним склонил голову Веттий.
— Спасибо! — едва удерживаясь от нахлынувших чувств, прошептала Фабиола.
