Фанфан-Тюльпан - Вебер Пьер Жиль (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
Фанфан и Д'Орильи поклонились. Д'Аржансон сделал знак, один из секретарей открыл дверь, и четверо мужчин подозрительного вида, подталкиваемые полицейскими, ввалились в комнату.
— Встречали ли вы ранее кого-нибудь из обвиняемых? — спросил Д'Аржансон.
Первый кавалер Франции бросил взгляд на заключенных: он узнал двоих — это были те самые, кого он видел вместе с госпожой Ван-Штейнберг в тот вечер, когда он, забравшись на дерево, наблюдал сцену, происходившую в доме Люрбека.
— Они мелкая сошка, — сказал Фанфан, — и я их узнаю, потому что хорошо их видел. А вон тот, — продолжал он, показывая полицейским на одного из злодеев, — мне кажется, принимал участие в покушении на маршала.
Начальник полиции сделал знак последнему из обвиняемых подойти поближе. Он, видимо, старался остаться незамеченным, так как все время упорно прятался за спины других.
Два полицейских вытащили его и поставили перед молодыми людьми.
Это был старик, сгорбленный и оборванный, — его одежда, как казалось, прежде вполне приличная, от долгого пребывания в тюрьме превратилась в настоящие лохмотья, клочковатая борода покрыла, как мох, его лицо, и оно было неузнаваемо.
— Вот человек, — вскричал Д'Аржансон, — который в Бастилии отдал это теперь хорошо нам известное письмо господину Фавару.
Заключенный запротестовал:
— Неправда, я никогда такого письма не писал!
Его голос неожиданно поразил Д'Орильи: он подошел к старику близко, и, хотя тот опустил голову и отвел глаза, маркиз узнал его и гневно закричал:
— Этот негодяй — мой управляющий Тарднуа, вор и мошенник, который украл все мое состояние!
Фанфан и Д'Аржансон в полном изумлении смотрели на молодого человека, начавшего бурно изливать свой гнев и ярость на старика, браня его на чем свет стоит. Тут дверь открылась, и вестовой объявил:
— Ваше превосходительство, господин Фавар прибыл!
Начальник полиции велел увести всех арестованных, кроме Тарднуа, припертого к стене и совершенно подавленного. Потом приказал ввести Фавара.
Как только тот вошел, на лице его появилось радостное удивление: он бросился к Фанфану и стал горячо пожимать ему руки. Но тогда было не время для нежностей, так как Д'Аржансон неуклонно продолжал допрос; он спросил у Фавара, показывая на Тарднуа:
— Тот ли это человек, который в Бастилии вручил вам письмо для передачи Люрбеку?
Писатель посмотрел на жалкое человеческое существо, продолжающее что-то бормотать о своей невиновности, и твердо сказал:
— Да, я его узнаю; несомненно, это он!
Д'Орильи сделал негодующий жест. Ему пришлось подавить в себе желание дать Тарднуа пощечину: оказывается, его управляющий был не только вором, он еще был связан с бессовестным шпионом Люрбеком! Это уж было слишком!
Тарднуа понял, что для него все потеряно. Он некоторое время молчал в нерешительности, но через несколько минут подошел к начальнику полиции и, впервые за все время подняв голову, воскликнул:
— Я сейчас признаюсь во всем до конца, но надеюсь, что мое полное раскаяние даст мне возможность рассчитывать на снисходительность и милосердие судей!
— Говорите! — приказал Д'Аржансон.
Тарднуа собрался с мыслями и заговорил глухим голосом:
— Да, я бандит, негодяй, я украл все состояние моего хозяина, маркиза Д'Орильи, и спрятал его у одного из моих сообщников в Турнэ. Когда я был во Фландрии, меня представили герцогу Камберленду, главнокомандующему соединенными армиями. Зная, что у меня много связей в Париже, герцог Камберленд предложил мне большую сумму денег за службу агента по связи с ним и его главным представителем при дворе Людовика XV — шевалье де Люрбеком.
Его признание произвело на всех присутствующих впечатление разорвавшейся бомбы. Интерес к исповеди Тарднуа еще возрос. А он продолжал:
— Я и раньше встречал шевалье у моего хозяина. Я знал, что их связывает тесная дружба, и счел, что шевалье должен быть в курсе предпринятой мною кражи. Мысль о том, что, откажись я вступить с ним в контакт, он отомстит мне, сообщив голландскому правительству о совершенном мною преступлении, даже больше, чем соблазн получить новое вознаграждение, толкнула меня на то, чтобы принять предложение Камберленда. Но в первой же моей поездке по его поручению меня арестовали и посадили в Бастилию!
Затем, обратившись к Д'Орильи, который с ненавистью и презрением смотрел на него, Тарднуа объявил:
— Французские войска уже вошли в Турнэ — вам будет нетрудно найти деньги, которые я там спрятал.
— Негодяй! — вскричал Д'Орильи. — Хороший замок на камере отплатит тебе за твои злодейства!
— О, сжальтесь надо мной! — взмолился управляющий. — Я ведь хочу сообщить вам еще нечто очень важное — вы даже не подозреваете, насколько важное!
Тут внимание всех присутствующих удвоилось.
— Помните, что говорил ваш отец перед самой смертью о вашем неизвестном брате? Я тогда вам поклялся, что даже не слышал о нем. Я солгал, я хорошо знал, где был ребенок все время. Я знал все, так как покойный маркиз доверил мне новорожденного, он велел определить его к кормилице и дал на это денег. Но вместо того, чтобы отнести его на одну из ферм поблизости замка, я оставил дитя совсем в другом месте, на клумбе тюльпанов.
— На клумбе тюльпанов?! — громко вскричал Фанфан к необычайному изумлению присутствующих. — Вы сказали — на клумбе тюльпанов?!
— Да! — подтвердил Тарднуа.
— Где все это происходило? — белый, как кружево на жабо его мундира, дрогнувшим голосом спросил Фанфан.
— В маленькой нормандской деревне Фикефлёр.
— Всемогущий Господи! — произнес, почти теряя сознание, Фанфан-Тюльпан.
К нему подошел Д'Орильи, тоже очень бледный, и сказал:
— Значит, мой брат — это вы!
Двое одинаково потрясенных молодых людей смотрели друг на друга молча. Наплыв угрызений совести сначала как бы парализовал Д'Орильи. Но тут же, в бурном порыве чувств, он бросился к найденному, наконец, брату, которого едва не привел к гибели, и, упав в его объятья, второй раз, еще более горячо, попросил у него прощения. Первый кавалер Франции не смог устоять, и растроганный глубоким раскаянием брата, в свою очередь, крепко обнял Д'Орильи. Господин Д'Аржансон и Фавар тоже были взволнованы удивительной встречей и примирением братьев.
Что касается Тарднуа, то он, увидев, что всем не до него, стал потихоньку пробираться к двери, надеясь улизнуть, но только шагнул к порогу, как чья-то железная рука легла на его плечо. Крепко схваченный одним из полицейских, он был препровожден в тюремную карету, в которой уже находились другие сообщники шевалье де Люрбека.
Начальник полиции выразил большую признательность Д'Орильи и Фанфану за ценную поддержку, оказанную ими правосудию. Фавара он уверил, что его помилование подписано самим королем и что он может больше не опасаться никакой другой тюрьмы.
Глава XVII
СВАДЬБА ФАНФАНА-ТЮЛЬПАНА
Бравый Вояка мужественно, не выпуская трубки изо рта, перенес ампутацию ноги. Он только попросил, чтобы его костыль изготовили из дерева, взятого в лесу Барри, чтобы, как он сказал, сохранить память о знаменитой битве.
Перетта настояла на том, чтобы оставаться рядом со старым другом до момента, когда он сможет, не рискуя осложнениями, вернуться с ней в Париж. И однажды утром девушка и ветеран предприняли медленное, с передышками, возвращение в столицу. Путешествие прошло без приключений, и вот уже два дня, как выздоравливающий снова поселился в доме Фаваров. Он сидел в шезлонге в гостиной хозяйки дома и вместе с обеими женщинами ждал появления Фавара. Госпожа Фавар очень беспокоилась по поводу вызова мужа к начальнику полиции. А время шло, и ее беспокойство возрастало. Наконец, дверь резко отворилась, так как ее неловко толкнул слуга-негр, и в комнату вошли одновременно Фанфан-Тюльпан, Фавар и Д'Орильи.
— Господи, наконец-то! — вскричала актриса. — Я уже начала бояться, что моего бедного мужа опять оставили в тюрьме!
