Сестры - Эберс Георг Мориц (читаем книги онлайн бесплатно .txt) 📗
— Как? Ты не хочешь меня сопровождать к Аполлодору и Ирене? — спросил изумленный Публий.
— Нет, — скромно ответила девушка. — Лучше проводи меня обратно в Серапеум. Меня еще никто не освободил от обязанности, которую я там исполняю. Разве не лучше для тебя взять в жены дочь Филотаса, чем похищенную прислужницу Сераписа?
Несколько мгновений Публий молчал, потом с живостью сказал:
— Я бы желал, чтобы ты пошла со мной. Ты, конечно, невероятно утомилась, но я свезу тебя к Аполлодору на моем муле. Я мало обращаю внимания на слова людей, когда уверен, что поступаю справедливо. Я сумею защитить тебя от Эвергета, захочешь ли ты снова вернуться в храм или последуешь за мной к художнику. Иди со мной, мне тяжело опять разлучаться с тобою. Победитель не снимает венка, который ему достался в тяжелом бою.
— Я все-таки тебя прошу отвести меня в храм, — просила Клеа, положив руку на руку Корнелия.
— Может быть, дорога в Мемфис кажется тебе очень длинной и ты не чувствуешь себя достаточно сильной?
— Нет, хотя я очень устала от волнения и страха, от горя и радости, но я в состоянии вынести эту поездку, и все-таки, прошу тебя, отведи меня обратно в Серапеум.
— Несмотря на то что ты чувствуешь себя достаточно сильной остаться со мной и несмотря на мое желание отвести тебя сейчас же к Аполлодору и Ирене? — спросил удивленный Публий и отнял свою руку. — Там нас ждет мул. Иди и делай, что я хочу.
— Нет, Публий, нет! Ты мой господин, и я тебе всегда буду повиноваться без сопротивления. Только в одном оставь мне свободу сегодня и навсегда! Что подобает женщине, я лучше знаю, чем ты, и только женщина умеет это решать.
Молодой римлянин ничего не отвечал на эти слова, поцеловал ее, обнял, и так дошли они до ворот Серапеума, чтобы расстаться на несколько часов.
Клеа вошла в храм и, узнав, что маленький Фкло чувствует себя лучше, тотчас отправилась к себе и распростерлась на своем убогом ложе.
Каким постылым, одиноким показалось ей ее жилище без Ирены!
Быстро она поднялась с постели, перешла на ложе сестры и закрыла глаза. Но девушка была слишком возбуждена и утомлена, чтобы спать спокойно.
Непрерывный ряд видений, то радостных, то ужасных, держал ее в постоянном напряжении, не давая крепко уснуть.
Вот послышалась отдаленная музыка, и невидимые руки качали ее.
Образ римлянина царил над всеми другими.
Наконец освежающий сон крепко сомкнул ее веки, и она увидела себя в Риме, в доме возлюбленного, увидела его величавого отца и его почтенную мать — похожих, как ей казалось, на ее родителей, — окруженных важными и суровыми сенаторами.
Глубоко смущенной чувствует она себя среди этих чужих. Все они сперва вопросительно смотрят на нее, но потом приветливо протягивают ей руки.
Благородная матрона приблизилась к ней и дружески привлекла ее к груди, вот Публий открыл ей свои объятия, прижал к сердцу и коснулся губами ее уст… Но вот послышался стук в дверь служительницы, пришедшей будить, как всегда, и Клеа проснулась.
Сегодня она радовалась своему сну и охотно бы уснула еще, но, сделав усилие над собой, поднялась с ложа, и, раньше чем взошло солнце, она стояла у источника и наполняла обе кружки водой для жертвенника бога.
Усталая и полусонная, поставила она золотые сосуды на обычное место и прислонилась к подножию колонны, пока жрец лил воду на землю, в возлияние богам.
Было совсем светло, когда она снова взглянула через зал с колоннадой в преддверие.
Ранний свет играл на колоннах, косые лучи солнца далеко проникали в зал через высокие двери.
Вновь показалось ей это место исполненным божественного величия, и, следуя непреодолимому влечению, девушка распростерлась у колонны и, подняв руки и глаза к небу, горячо молилась. Она благодарила бога за его милость и просила только одного: избавить ее, Публия, Ирену и всех людей от страдания, горя и обмана.
Ей казалось, что в ее наболевшем сердце распустились блестящие, яркие цветы.
У преддверия храма она встретила Асклепиодора, он приказал ей следовать за ним.
Верховный жрец узнал, что она тайно уходила из храма. Когда они остались одни в покоях, Асклепиодор строго и сурово спросил ее, почему она нарушила закон и без его согласия ушла из святилища.
Клеа рассказала ему, как страх за сестру заставил ее пойти в Мемфис, как там она узнала, что римлянин Публий Корнелий Сципион рассмотрел дело ее отца, спас Ирену от царя Эвергета и поместил ее в безопасное место и как она одна среди ночи отправилась в обратный путь.
Верховный жрец, по-видимому, был доволен этими известиями. Когда же молодая девушка сообщила, что из страха за нее Серапион оставил свою келью и нашел смерть в пустыне, Асклепиодор сказал:
— Все это мне было раньше известно, дитя. Да простят боги отшельнику и да будет Серапис милостив к нему, несмотря на нарушенный обет. Его судьба свершилась над ним. Тебе, девушка, при рождении светили лучшие звезды, чем ему, и от меня теперь зависит простить тебя, Это я делаю охотно, и я бы желал, Клеа, чтобы моя Андромеда, когда вырастет, была похожа на тебя. Это высшая похвала, которую отец может сказать дочери другого человека. Как настоятель этого храма, я приказываю тебе носить кружки с водой до тех пор, пока не придет ко мне тот, кто достоин тебя, и не пожелает тебя взять как жену. Я думаю, он не заставит себя долго ждать.
— Откуда ты это знаешь, отец?… — спросила, краснея, Клеа.
— Я читаю это в твоих глазах, — отвечал Асклепиодор и приветливо посмотрел на нее, когда она вышла по его знаку.
Оставшись один, первосвященник позвал писца и сказал:
— Царь Филометр приказал, чтобы сегодня в Мемфисе праздновали день рождения его брата Эвергета. Вели вывесить все знамена, на пилонах укрепить венки из цветов, вывести жертвенных животных и назначить процессию на после обеда. Все обитатели храма должны нарядиться по-праздничному. Теперь о другом. Здесь был Коман и именем царя Эвергета Великого обещал нам наказать своего брата Филометра за то, что он похитил нашу прислужницу Ирену. В то же время просит он меня прислать ему в Мемфис сестру ее, Клеа, для допроса. Но этого мы не сделаем. Сегодня мы опять закроем ворота храма, отпразднуем праздник у себя и не впустим никого в наши стены до тех пор, пока судьба сестер не устроится. Если цари явятся сами и приведут с собой солдат, мы встретим их с подобающим почетом, но Клеа не выдадим, а отведем ее в святая святых, куда Эвергет не осмелится проникнуть. Если мы отдадим эту девственницу, вместе с ней мы отдадим наше достоинство и нас самих!
