Укрощение Зверя (СИ) - Кислюк Лев (читать книги онлайн .txt) 📗
– Спасибо. Вот завтра и поеду.
Москва показалась Михаилу огромным людским муравейником. Она и раньше была большим городом, но теперь, после ухода Тимура и уничтожения Тохтамыша под её защиту собралось втрое больше народа. Всем хотелось жить спокойно и сытно.
Москва встретила Михаила колокольным звоном и почетным воинским эскортом, больше похожим на конвой. Не дав отдохнуть и переодеться, его сопроводили в Кремль в знакомый ему зал приемов князя Василия.
Князь мало изменился за эти годы, разве только дородства прибавилось, да седина покрыла всю его головы. Но у них в роду все рано седели. Дмитрий Иванович после битвы Куликовой ещё не был сед, а после Тохтамышева нашествия сразу поседел.
Митрополит прибыл сразу следом за Киреевым. Вот кого годы совсем не тронули! Но и у него, если приглядеться, морщин сильно прибавилось. Князь оглядел Михаила, потом подошел и обнял. Атаман стоял столбом, не зная как ему реагировать на столь несвойственное князю выражение чувств. Василий разнял руки, отошел в сторону, вытер глаза и сказал:
– Рад тебя видеть в добром здравии, боярин! Спасибо за службу твою. Награда будет не малая. Ты большое дело сделал, избавил Русь о одного из злейших врагов. Правда, долго тянул, мы уже ждать устали.
– Извини, князь, было очень трудно его настигнуть. Но мы с названым братом моим, ханом Шадибеком не давали ему возможности покинуть Сибирь. Все эти годы держали в руках пути и тропинки.
– Ты говорят чуть не погиб, выполняя наше поручение?
– Воинское счастье переменчиво. Выжил. Батюшка князь! Прошу принять подарки от родственника моего хана Шадибека. Он надеется на твою дружбу.
– Значит ты теперь тоже татарский мурза?
– Я был и остаюсь русским боярином!
– А раз так, жалую тебя, за верную службу, земельными наделами неподалеку от земли друга твоего хана Касима. Бумаги на владение получишь в Земельном Приказе. И подаркам брата твоего Шадибека я весьма рад. Особенно тому, что лежит в шкатулке из кедрового дерева. Дружба наша с ним будет на вечные века.
– Спасибо, князь.
– Вези семью сюда. Верные бояре нам здесь нужны. Правда, отец Киприан просил тебя у меня. Хочет он опять тебе какое-то трудное дело поручить. Решать тебе самому. Что скажешь отче?
– Пусть боярин Киреев заедет ко мне вечером. Поговорим.
– Заеду, владыка.
Аудиенция на этом закончилась. Михаилу и его отряду было предоставлено жилье неподалеку от Кремля. Пообедав с нукерами, Михаил взял малую охрану и поехал на Котельническую, искать дом Якова Ефимова. Не прошло и часа, как ему показали высокую ограду из заостренных кольев, и небольшую калитку, около струганных ворот. Это и был двор купца Якова Ефимова. На стук никто не отозвался. Михаил постучал громче и настойчивее, рукояткой камчи. Через некоторое время калитку осторожно открыл невысокий седобородый человек. Увидев Михаила, он широко улыбнулся, как будто знал его сто лет, и распахнул ворота.
– Проходите господин, добро пожаловать!
– Спасибо. Скажи мне, добрый человек, не оставлял ли твой хозяин мне письма. Я боярин Киреев.
– Оставлял! Конечно, оставлял! Сейчас принесу.
И вынес Михаилу небольшой, свернутый лист пергамента. Не слезая с коня, Киреев прочитал:
Друг мой, дорогой, Михаил!
Раз ты читаешь это письмо, значит, Тохтамыш побежден. Слава за это тебе и Шадибеку! Горжусь вами, братья!
Меня в Москве нет. Завтра получу новое задание и, скорее всего, уеду. Куда, я не знаю. Зато точно знаю, куда нужно ехать тебе. Я помню твой рассказ о своем свидании с Майей на берегу реки. Там где ваши юноши кураем зовут девушек. Вот на этот берег тебе и нужно съездить. Прошу тебя. Увидимся.
Твой друг Яков Ефимов.
Ну что ж, Михаила и самого тянуло посмотреть на места своего детства и юности. Значит нужно ехать. Пока он читал письмо, Митрофан, слуга Якова стоял рядоми внимательно смотрел на него, а потом спросил:
– Батюшка боярин, когда вы поедете к старому Каракаламу?
– А ты знаешь содержание письма?
– Хозяин рассказал мне, о чем оно, на всякий случай.
– Завтра утром и поеду. Через день буду на месте.
– Счастливой дороги!
– Спасибо тебе.
Вечером у митрополита пришлось немного подождать. Михаил огляделся и почувствовал себя прежним Мусой, который первый раз оказался на приеме у такого высокопоставленного лица, как Киприан. Во дворе была тишина и идеальный порядок. Монахи ходили тихо, не поднимая глаз. Даже стражники дружины старались не греметь оружием и доспехами. Владыка не любил шума.
В приемной висели те же картины, и на Михаила из богатых рам смотрели те же лица святых и великомучеников, написанных гениальными художниками Италии.
Не изменился и кабинет. Кругом были те же книжные полки, заставленные книгами в обложках и небольшими тубусами для свитков. В углу маленькая лампада освещала лик Спаса. На письменном столе красного дерева лежали свитки и книги. Стояла шахматная доска, а фигурки были аккуратно собраны в специальный ящичек, стоящий тут же. Митрополит сел в высокое золоченое кресло, обитое черной кожей. Муса устроился напротив него на невысокой скамейке без спинки. Прямо против него, на столе оказалась серебряная чернильница в виде пустого дубового пня. Все было как много лет назад.
– Ну, здравствуй, боярин – тихо сказал Киприан – слава богу, что ты жив и здоров.
– Вашими молитвами, владыка. Бывали моменты, думал все, смерть моя пришла. Но смерть проходила мимо.
– Бельский я слышал…
– Да, владыка, его больше нет.
– Пусть земля ему будет пухом – сказал митрополит и перекрестился. Плохой был человек. Но Бог ему судья, а не мы с тобой. Надеюсь, ты не обиделся, боярин Михаил, что мы тебя почти тайком в Кремле приняли?
– Я научился не обижаться на такие пустяки. На все есть причины.
– Я не хотел, чтобы вся Москва тебя встречала, хотя ты и заслуживаешь такого триумфа. Не хотел, чтобы лицо твое запомнили.
– Владыка вы всегда были для меня загадкой.
– А ты научился на востоке говорить красиво, казак – улыбнулся митрополит
– За столько лет, ишака можно было научить читать.
– Я не хотел, чтобы твое лицо запомнили, потому, что собираюсь поручить тебе очередное тайное дело.
– Какое, отче?
– Мне нравится, что ты не проявил разочарование или усталость. Хочешь и дальше служить Руси?
– Хочу! Только вот семью привезу и готов.
– Молодец. Вези семью, устраивайся. Явишься, как освободишься от семейных забот. А Касим себе другого воеводу найдет. Иди, Бог в помощь.
– Вы и это знаете, владыка. От вас ничего не скроешь.
– И не пытайся.
– Владыка, я вами восхищаюсь.
– Чем же?
– В моем представлении люди для вас – это руки. У вас сотни рук, владыка. Вы многоруки и многоумны.
– А зверя мы все-таки укротили, атаман
– Я только ваша рука. Укротили его вы, владыка.
– Ты очень хорошая моя рука, Михаил. Поезжай. Скоро увидимся.
Река Москва клубилась утренним туманом, солнце ещё не взошло, а Михаил Киреев с отрядом выехал по Изюмскому шляху в сторону Муравского тракта, чтобы попасть к родным просторам.
Эти дороги были ему знакомы до последнего камешка. Он уже и сам забыл сколько раз ездил по этим, выбитым тысячами телег и копыт, пыльным лентам. Сколько людей плохих и хороших повидал на этом пути. Но сейчас он двигался особенно быстро. Как лошадь начинает резво бежать, почуяв еду и конюшню, так и Михаил в предчувствии встречи с родными местами не жалел коня. «Дома отдохнем» – думал он. А ведь знал, что дома там больше нет. А есть огромная куча пепла и больше ничего. Эта куча и была его родным городом Каракалам, где он родился и рос. Где научился всему и стал мужчиной и воином. Любая дорога имеет начало и конец.
В теплый солнечный день Михаил подъехал к заветному месту. К священной роще, на обрывистом берегу реки. И время остановилось для него. Река и ветер все также дуэтом пели свою нескончаемую песню. И все также бил родник с прозрачной холодной водой. А на деревьях качались тысячи разноцветных лоскутков, символов любви и желания. Михаил прошел к реке на свое любимое место и сел на теплый камень. Здесь он ждал когда-то любимую Майю. Что хотел сказать Яков, когда послал его сюда? И вдруг… нет, этого не могло быть! Здесь же теперь никто не живет! Он услышал звук дудочки-курая. Кто-то играл на ней и очень хорошо играл. Мелодия дудочки нежная, в самую душу заглядывает, слышаться в ней шум быстрой реки и клекот степной птицы. И запах! Запах полыни-емшана. Это же её запах Майи!
