Дальняя бомбардировочная... Воспоминания Главного маршала авиации. 1941-1945 - Голованов Александр Евгеньевич (лучшие книги txt) 📗

1. Германия будет основательно занята минимум месяц, а максимально, возможно, три месяца задачей разгрома России.

2. В течение этого времени Германия должна совсем оставить или отсрочить: а) всякие планы вторжения на Британские острова, б) всякую попытку напасть самой на Исландию или помешать нам ее оккупировать, в) планы нажима на Западную Африку, Дакар и Южную Америку, г) всякую попытку обойти правый фланг англичан в Египте через Ирак, Сирию или Иран, д) также, вероятно, планы нажима на Ливию и на Средиземное море.

Второе: они единодушно поддерживают мнение, что эту непредвиденную и драгоценную передышку следует использовать для самых энергичных мер на атлантическом театре военных действий.

Как Вам известно, Маршалл [81]  и я опасались, что мы можем быть преждевременно вовлечены в две крупные операции на Атлантическом океане — одну на северо-востоке и другую в Бразилии — при недостаточной мощи военного и торгового флота в Атлантике и при недостаточно продемонстрированном превосходстве американской военно-морской мощи, для того, чтобы сохранить устойчивое политическое положение в Южной Америке. В результате того, что Германия втянулась в эту войну с Россией, наше беспокойство значительно ослабло, но мы должны действовать быстро и преодолеть опасность, сопряженную с первыми шагами, прежде чем Германия высвободит ноги из русской трясины…

Этот шаг Германии (то есть нападение на Советский Союз. — А. Г.) почти напоминает дар провидения…»

И так далее.

А вот оценка английских военных властей через неделю после вторжения Гитлера в Советский Союз:

«Возможно, что первый этап, включая оккупацию Украины и Москвы, потребует самое меньшее три, а самое большое шесть недель и более…

Попытку вторжения в Соединенное Королевство теперь можно считать временно отсроченной, так как столь значительная часть германской авиации и большое число важнейших соединений германской армии заняты на Востоке. Однако следует подчеркнуть самым решительным образом, что эта отсрочка лишь временная. [200] Если германская кампания в России будет молниеносной, скажем, продлится три-четыре недели, перегруппировка германских соединений на западе, вероятно, займет от четырех до шести недель после завершения кампании в России. Если бы кампания длилась дольше, перегруппировка могла бы занять от шести до восьми недель».

Так расценивали тогда союзники военную мощь гитлеровской Германии. Они, естественно, были заинтересованы в продлении войны.

Именно поэтому Черчилль немедленно выступил за всестороннюю и щедрую помощь Советскому Союзу путем посылки караванов судов из Англии со всем необходимым для ведения войны. Америка также поддержала это, имея в виду свои соображения, которые изложены выше в письме военного министра США президенту Рузвельту и которые, как мы видим, далеки от забот о нашем государстве и нашем народе. На первых порах англичане лихорадочно проводили работу по оказанию нам помощи путем посылки караванов. Но шли недели и месяцы, и вместо ожидаемого поражения Красная Армия перешла в контрнаступление под Москвой.

Видя, что Гитлер застрял в России не на несколько недель, что Красная Армия ведет с ним борьбу не на жизнь, а на смерть и имеет явные успехи и что в связи с этим ждать активизации действий немцев против Англии в ближайшее время уже не приходится, прежний энтузиазм и пыл в посылке нам караванов у руководителей Соединенного Королевства пропал. Стали выдвигаться различного рода причины, тормозящие или совсем исключающие возможность посылок караванов. Одной из таких причин, по версии англичан, было то, что в северной части Норвегии находятся аэродромы, где базируются немецкие боевые самолеты, вести борьбу с которыми из-за отсутствия каких-либо средств англичане не могут, и, стало быть, по утверждению англичан, караваны от действий вражеской авиации будут нести такие тяжелые потери, что отправка их нецелесообразна.

Известно, что борьбу с авиацией противника, базировавшейся на севере Норвегии, мы взяли на себя. Тогда англичане стали выдвигать другие версии. И вообще надо сказать, что караваны посылались к нам под большим нажимом, доходившим подчас до решительных протестов с нашей стороны, которые могли повлечь за собой, выражаясь дипломатическим языком, нежелательные для союзников последствия.

Причины проволочек для нас были совершенно ясны. Смертельная опасность для Англии миновала. Черчилль, заявивший по радио 22 июня 1941 года:

«Никто не был более последовательным противником коммунизма, чем я за последние двадцать пять лет. Я не откажусь ни от одного слова из сказанного мной о нем. Однако все это отходит на задний план перед развертывающейся сейчас драмой», — стал опять Черчиллем образца до 22 июня 1941 года. [201] Будучи дальновидным буржуазным политическим деятелем, он был сейчас больше заинтересован во взаимном ослаблении и обескровливании Германии и Советского Союза, а вовсе не в том, чтобы оказать нам помощь. И лишь страх перед возможностью сепаратного мира между нами и Германией удерживал его в то время в определенных рамках. Такова была закулисная игра, проводимая Черчиллем. О ней, конечно, мало кто знал в ту пору.

И все это не случайно и имеет свою историю. Известно, что после нападения Германии на Польшу в 1939 году Англия и Франция объявили ей войну. Война эта в течение длительного времени была «странной войной».

Называлась она так потому, что фактически войска этих стран стояли друг против друга, не воюя.

В то же самое время, находясь в состоянии войны с Германией, Англия в период января — апреля 1940 года лихорадочно разрабатывала планы нападения на Советский Союз, в чем Черчилль, будучи первым лордом Адмиралтейства, принимал активное участие. Имелось в виду нападение английской авиации на Баку и Кавказ с целью вывода из строя наших нефтепромыслов, а также ввод английских подводных лодок в Черное море для потопления наших танкеров, и, как выражался Черчилль, для «устрашающего морального воздействия на Россию».

Что касается Франции, то ее премьер-министр Даладье 12 марта 1940 года в палате депутатов без всякого стеснения объявил, что с 26 февраля англо-французский союзнический экспедиционный корпус численностью до 150 тысяч человек стоит наготове для отправки в Финляндию. Заключенный 12 марта 1940 года мир между СССР и Финляндией спутал карты. Английская газета «Санди тайме» в то время с сожалением писала: