Розеттский ключ - Дитрих Уильям (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗

— Доктор Завани сделал из меня почтенную женщину, Итан. Я обманывала сама себя, размышляя о своих желаниях и потребностях.

— Именно такой мужчина и нужен моей сестре, — вставил Иерихон. — И вы, как никто другой, способны это понять. Но именно благодаря вам они теперь вместе! При всей бестолковости и легкомысленности вашей натуры, Итан Гейдж, вам удалось-таки сделать хоть что-то хорошее.

Они улыбнулись, а я раздумывал, следует ли мне обидеться на его слова или воспринять их как похвалу.

— Но…

Мне хотелось сказать, что она ведь любит меня и что, конечно же, ей следовало запастись терпением, пока я, имея сердечную склонность к двум женщинам, разберусь в своих привязанностях и выберу одну из них…

В общем, за один неполный день я потерял обеих красоток. А заодно лишился рубинового перстня и золотого цилиндра.

Ладно, возможно, не стоит спешить с выводами.

Все-таки сложившаяся ситуация сулила мне новую свободу. Я не посещал приличных борделей с тех самых пор, как бежал из Парижа, и вот жизнь сделала поворот и у меня появился шанс вновь стать свободным холостяком. Испытал ли я унижение? Да. Но не принесет ли оно облегчение? И я с удивлением осознал, насколько оно велико. «Просто удивительно, какие фортели порой выкидывает жизнь, — как-то сказал мне Смит. — Одиночество удручает? Бывает и так. Но благодаря ему вы избавляетесь и от множества докучных обязательств».

Я сяду на корабль и преспокойненько отправлюсь на родину, отдам эту мудреную книгу в библиотеку Филадельфии, и пусть там завзятые умники чешут в затылках, разбираясь в ней, а сам я вернусь к нормальной жизни. Возможно, Джону Астору [24] опять понадобится помощник в пушной фактории. На болотах Виргинии, вне поля зрения добропорядочных американцев, уже росла новая столица. Вероятно, скоро там образуется тот самый притон, где будут в чести имеющиеся у меня склонности к предприимчивости, рискованным аферам и хитроумным сделкам.

— Примите мои поздравления, — проскрипел я.

— Нужно бы врезать вам как следует, — с усмешкой бросил Иерихон. — Но, учитывая сложившиеся обстоятельства, я просто позволю вам оказать нам помощь — заложить эту штуковину. — И он заговорщицки подмигнул Завани, показав на золотой цилиндр.

На следующий день, истратив основную часть боеприпасов в ходе заключительной яростной бомбардировки, не изменившей, однако, положение дел, французы начали готовиться к отступлению. Бонапарт рассчитывал на наступательный порыв. Если ему не удалось прорваться в город и застать противника врасплох, численное превосходство не принесло пользы. Акра дала ему отпор. Наполеону оставалось лишь вернуться в Египет и заявить об одержанных победах, умолчав о понесенных потерях и неудачах.

Я следил в подзорную трубу за бесславным уходом французов. Сотни не способных самостоятельно передвигаться больных и раненых ехали на телегах или вяло горбились на лошадях. Дальнейшая осада могла только усугубить их положение, и я заметил, что даже сам Бонапарт вел под уздцы лошадь, на которой сидел перевязанный солдат. Они сожгли все те запасы, что не смогли унести с собой, майский денек омрачили огромные столбы дыма, относимого ветром к мостам через Нааман и Кишон. Французы испытывали столь острую нехватку в упряжном скоте и запасах фуража, что бросили даже пару десятков пушек. За основной войсковой колонной следовали толпы евреев, христиан и монофиситов, примкнувших к французам в надежде на освобождение от мусульман. Они рыдали, как брошенные дети, поскольку теперь могли ожидать лишь беспощадной расправы Джеззара.

Отступая по прибрежным районам, французы мстительно сжигали все фермы и деревни, чтобы замедлить преследование, которое никем не задумывалось. Наш еще не пришедший в себя гарнизон и подумать не мог ни о какой погоне. Осада города продолжалась шестьдесят два дня, с 19 марта по 21 мая. Обе стороны понесли тяжелые потери. Чума, поразившая армию Наполеона, проникла и за городские стены, и первоочередной заботой было очистить улицы и дома от покойников. На Акру нахлынула жара, и трупы начали смердеть.

Я жил в усталом оцепенении. Астиза вновь пропала, сохранил ли ей жизнь Силано? Я вложил книгу в кожаный ранец и спрятал ее в комнате купеческого постоялого двора Хан эль-Шуарда, но мог бы поспорить, что никто не позарился бы на нее даже на центральном рынке, настолько бессмысленными выглядели содержавшиеся в ней закорючки. Постепенно до нас доходили слухи о продолжении отступления Наполеона. Через неделю после ухода из-под стен Акры он покинул Яффу, завоеванную такой ужасной ценой. В безнадежных случаях заразившимся чумой солдатам давали опиум и отраву, ускоряя их кончину, чтобы они не попали в руки мстительных отрядов самаритян из Наблуса. Потерпевшие поражение полки дотащились до границы Египта и второго июня, шатаясь от усталости, вошли в Эль-Ариш, там немного отдохнули, освежили силы городского гарнизона, а потом основная часть войска направилась в сторону Каира. Термометр, положенный на песок в этих пустынях, показывал 56 градусов по Цельсию. Добравшимся до нильских вод французам дали передохнуть и привести себя в порядок: Наполеон не мог допустить, чтобы они выглядели как разгромленная армия. Четырнадцатого июня он вновь вступил в Каир под флагами захваченных городов, заявляя об окончании победного похода, хотя эти заявления имели горький привкус. Я узнал, что осколок турецкого снаряда раздробил руку одноногому артиллерийскому генералу Луи Каффарелли, и он умер от заражения крови под стенами Акры, а физика Этьенна Луи Малюса, заболевшего чумой, оставили в Яффе; Монж и его друг химик Бертолле оба долго мучились от дизентерии, и их везли на повозках вместе с остальными больными. Рискованный поход Наполеона обернулся несчастьем для многих моих знакомых.

Смиту между тем не терпелось окончательно уничтожить заклятого врага. Турецкое подкрепление из Константинополя слишком запоздало, чтобы помочь Акре, но в начале июля их флот все-таки прибыл, доставив на своих бортах двенадцатитысячное оттоманское войско, готовое идти к Абукиру и отвоевать Египет. Английский капитан пообещал, что его собственная эскадра поддержит атаку. Я не был заинтересован в присоединении к их экспедиции, сомневаясь, что с таким войском можно одолеть главные силы французской армии. Мне по-прежнему хотелось взять курс на Америку.

Но седьмого июля одно торговое судно доставило мне из Египта письмецо. Его скрепляла красная восковая печать с изображением бога Тота с головой ибиса и клювовидным носом, и адрес был написан женским почерком. Мое сердце учащенно забилось.

Однако когда я открыл конверт, то обнаружил совсем не женский почерк, а решительную мужскую руку. Послание отличалось лаконичностью.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ