Лодка над Атлантидой - Кернбах Виктор (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
А поздно вечером, когда звездное небо раскинулось, как бескрайняя мантия, Аута умер, устремив свой взор к звездам и сжимая в ослабевших руках землю, на которой он лежал.
Человек, видевший несколько миров и звездное пространство, довольный своей необыкновенной судьбою и опечаленный, что мир, в который он возвратился, не был похож на тот, из которого он пришел, ушел из жизни в земную пыль.
ЭПИЛОГ
Звезды начали исчезать, небо покрылось голубизной. Через широко открытое окно в полутемную комнату проникал запах сирени.
Временами слышался какой-то приглушенный продолжительный гул.
— Что это? — послышался чей-то голос.
— Сирень, — ответил другой голос.
— Нет, этот… приглушенный гул!
Второй собеседник засмеялся:
— Это лифт. Наступило утро, вот люди и идут на работу, город просыпается… Зажечь свет?
— Зажгите. Надо снова войти в ритм своего времени.
Один из собеседников протянул руку к выключателю лампы на письменном столе. Яркий круг света озарил обоих. Один из них сидел на своем рабочем стуле, другой — перед столом в кресле.
— Пойду приготовлю кофе, — сказал тот, кто сидел на стуле, и, встав, направился к двери.
Другой молчал. Зажег папиросу и долго смотрел на поднимающийся от нее дым.
Через некоторое время первый принес горячий кофе. Гость его, казалось, был чем-то недоволен.
— Как бы вы ни толковали легенды, до тех пор, пока не покажете мне хотя бы кусочек кремня, обработанного человеком, найденный, например, на Азорских островах, много ниже уровня океана, я в Атлантиду не поверю.
Хозяин выпил залпом всю чашку кофе.
— Откуда вы знаете, что я его вам не принесу?
— Когда?
Гость взглянул на хозяина, чтобы убедиться, не смеется ли тот над ним. Но он не смеялся.
— Когда мир оставит мысль о войне и найдет время спуститься в батискафе хотя бы неподалеку от островов четырех архипелагов…
— Для чего? Океанографы это уже сделали. И Азорские острова, куда вы перенесли Святую Вершину, и группа островов Мадеры, и Канарские острова с вашей Огненной Горой, острова Зеленого Мыса — все исследованы геологами.
— Я прошу батискафы для подводной археологии. Но этой ночью я не стремился доказать вам существование Атлантиды. Я уверен, она существовала!
— Платон в “Тимес” и “Критии” утверждал это. Солон ссылался на жрецов Египта.
— Это мне известно, — улыбнулся гость.
— Напрасно смеетесь! И поскольку историк — это не только архивариус, он не станет сбрасывать со счетов подобные документы. И вместе с тем я хочу напомнить вам о современных исследованиях на четырех архипелагах не только океанографов и геологов, но и этнографов, изучавших жителей Канарских островов. А знаете ли вы, что там люди говорят на трех интересных диалектах, изучение которых может дать довольно много материала?.. И что у них есть древние тексты, которые ни они, ни ученые не могут прочесть? И что у них существует обычай хоронить умерших знатных людей под маленькими пирамидами?
— Но вы допускаете внешнюю причину погружения Атлантиды. Допустим, что она существовала, что…
— Здесь мы коснулись другой области, которая и является главным источником моей гипотезы. Я основываюсь на определенной манере толкования старинных легенд, и не только в отношении Атлантиды. Я, как видите, соединил легенды и использовал их такими, какие они есть, и даже приводил тексты.
— Некоторые из них я узнал.
— Но не об этом речь. Я хочу вам напомнить, что почти всегда в основе мифов и легенд лежит правда, зарегистрированная прямо или косвенно определенным поколением. Потом эти легенды и мифы усложняются или упрощаются в памяти последующих поколений. Не забывайте, что тысячелетняя память утрачивает обычную форму. В конце концов видоизменяется и память индивидуума. Вспомните об оставшихся у вас детских впечатлениях и сравните их с тем, что помнят те люди, которые тогда были взрослыми. А легенды, которыми я занимался, берут свое начало в детстве человечества.
— Доказательства! Легенды почти всегда символы.
— Не всегда. Символами они являются тогда, когда совпадают по времени. Но человечество не создавало их с намерением символизировать что-либо. Символ — это все-таки более тонкая форма мышления. Легенды же взяли свое начало из комплекса воспоминаний о реальных фактах, иногда услышанных, а иной раз увиденных. Последующие поколения видоизменяли их, иногда упрощали, переделывали, вставляли новые места. Часто основное ядро легенды настолько покрыто последующими наслоениями, что его едва находишь. И я думаю, что труд по выявлению этого ядра можно сравнить с добычей радия. Человек в далеком прошлом был поставлен в условия, которые были выше его понимания и которые он все-таки хотел объяснить. Поэтому он начал становиться человеком! Но часто реальный факт во много раз превосходил возможности очевидца, так как средства исследования его были весьма примитивные. Я не хочу сказать, что мифическое животное Василиск, убивавшее одним взглядом, было тем самым оружием с невидимыми лучами, которыми пользовались мои марсиане. Я убежден, вы станете горячо возражать, что Василиск — это символ. Ну что ж, пусть будет так. Но амазонки? Вы сомневаетесь, что это память о матриархате?
— О, конечно, нет…
— Ну хотя бы это! Тогда хорошо: я завоевываю новый рубеж.
— Не знаю! Возможно, вы его потеряете.
— Хорошо, посмотрим! А чудовища…
— Вы забываете силу фантазии, если напоминаете мне о чудовищах. Уж не скажете ли вы, что железный дятел из сказок Испиреску — это птеродактиль!
— А почему бы нет? — сказал, весело смеясь, хозяин. — Чудовища из сказок — это деформированная копия доисторических животных: динозавров, диплодоков, стегозавров, ихтиозавров… — Которые исчезли еще до появления человека!
— Откуда это известно! Скажите мне, прошу вас, что исчезло сразу во всей истории Земли? Ничто не исчезает до тех пор, пока не родится и не укрепится новая, высшая форма. Но возьмем снова легенды. Никакая фантазия не создается из ничего. А у примитивного человека фантазия не была уж столь велика, как вы думаете. Любой миф был ответом наблюдателю на неизвестную и неожиданную реальность. Иногда люди быстро раскрывали правду, но миф продолжал существовать в форме сказки. Вспомните о кентавре.
— Кентавр — это религиозная выдумка.
— Религиозной она стала позднее. Вспомните, что не всем древним народам была известна лошадь. У египтян, например, не было лошадей. Лошадь пришла с Востока. Изображение всадника даже сейчас величественно. Но, увиденное впервые, оно было устрашающим: лошадь и всадник казались слитыми воедино. Жители островов Карибского моря испугались генуэзцев более всего из-за того, что увидели их верхом на лошадях. Всадник на лошади — это был кентавр. Когда же люди стали учиться верховой езде, легенда видоизменилась и приняла религиозное обличье. Религия всегда рождалась там, где царил страх и невежество, А когда жрецы и особенно духовенство стали просвещенными, они, естественно, продолжали проповедовать страх и невежество.
— Здесь вы бесспорно правы, так как это — назначение религии, секреты которой всегда в руках эксплуатирующих классов. В конце концов, и самые первые крестьяне, увидевшие автомобиль, бросали в него камнями и считали, что в ем сидит дьявол… Однако я думаю, что не всегда рождаются легенды. Например, легенда об автомобиле так и не родилась.
— Или будет правильнее сказать — просуществовала очень недолго, всего мгновение, благодаря развитию и быстрому распространению техники, так как через несколько лет парень с лопатой, который крестился при виде телеги с дьяволом, мог стать шофером.
Гость выпил кофе, немного подумал и снова заговорил:
— И все-таки многие легенды не что иное, как художественное представление неосуществимых мечтаний. Например, молодость без старости и жизнь без смерти из нашей прекрасной сказки.
— Вы знаете, что эта тема принадлежит не только румынскому фольклору, но и фольклору других стран. Например, на Кавказе. В грузинской сказке юноша уходит на поиски края, в котором нет смерти, и добирается туда после длительного и тяжелого путешествия. Однажды он встречает красавицу в хрустальном дворце. Юноша остается с девушкой. Проходят века, а ему кажется, что проходят дни. Он начинает тосковать по дому. Просьбы девушки не остановили юношу, и он отправляется к родным местам. После долгих странствий он добирается до своей родины, но, не найдя там ничего, кроме руин и туманных воспоминаний, он стареет и умирает.
