Шевалье - Хэррод-Иглз Синтия (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
В страхе он оглянулся по сторонам. Где его жена и дети? Он стал безумно и бестолково метаться из стороны в сторону, затем развернулся и бросился в дом. Зал и ступени еще не занялись огнем. Должно быть, огонь запалили в комнатах, где поджог облегчался мебелью и дощатым полом, а зал преимущественно был облицован мрамором и находился в стороне от деревянной лестницы. Аллан побежал наверх в пелену дыма, и через несколько секунд после того, как добрался до верха, он вынужден был опуститься на четвереньки, наглотавшись дыма и ничего не видя. Он знал, где комната Сабины, наизусть. Дверь была открыта, внутри валялась сломанная мебель. Ощупав кровать, он понял, что она пуста. Аллан повернулся, чтобы уползти назад, но тут какой-то инстинкт, а возможно, подсознательно услышанный звук, заставили его двинуться к туалету и открыть дверь. Он почувствовал нечто твердое под грудой одеял и стал тащить. Груда закричала и стала извиваться. Аллан стащил одеяло и понял, хотя и не видел, что там была Сабина. Он чувствовал ее, ее открытые и мокрые глаза, ребенка у нее на руках и стал подтягивать ее к двери. Сабина сопротивлялась, и он, задыхаясь, выговорил:
– Это я, Аллан.
Он догадался, что Сабина собиралась ему что-то сказать, но она только кашляла. Теперь она уже не сопротивлялась ему, но стряхнула его руку, встала на колени и поползла сама. Они добрались до лестницы. Казалось, в его голове разрываются огни. Пелена застилала глаза, и он почти лег на ступени, чтобы видеть, куда идти.
Сабина с трудом проползла несколько ступенек вниз, а потом сказала:
– Аллан! Катерина! Она была со мной в туалете.
– Я тебя должен спасти.
– Со мной все в порядке. Ты должен вызволить ее. Она одна осталась верной.
Аллан безнадежно закатил глаза.
– Жди меня в саду. Не снимай покрывало, – проговорил он с трудом и повернул ползком назад. Он снова нашел спальню, но она, казалось, стала дальше, чем раньше. Действительно ли она никогда не была так далека? Темнота накрыла его. Его легкие горели, глаза слезились, будто кровоточили. Он нашел туалет, стал шарить рукой. Пальцы, казалось, были в сотнях миль от него, и они онемели. Он нащупал груду белья и – тело, наклонился ближе, пытаясь говорить. Пальцы ощупывали лицо, но ответа не было. «Она мертва», – подумал он, и мысль его тоже была далека. Он захватил пальцами одежду и попытался вытащить тело, но у него не оставалось сил. Отказавшись от непосильной задачи, он попытался ползти назад к двери, но расстояние до нее все увеличивалось и увеличивалось. Красная темнота становилась все тяжелее и гуще. Он свалился, задыхаясь, и его лицо ощутило жар горящих досок пола на своих щеках.
Джон Раткил, Джек Франкомб и их люди с разочарованием ощущали, что не достигли очень многого, присоединившись к армии Тома Форстера в Ротбери. Поговаривали о походе на юг для взятия Ньюкасла, чтобы иметь какую-то опору, которую можно представить шотландцам, когда те к ним присоединятся. Однако пришли известия о враждебном отношении офицеров в городе к якобитам, так что из этого ничего не вышло. Затем настала пора двинуться на север в Келсо.
Там они соединились со старым Борламом и его армией из Перта, а также с шотландцами из Киркудбрайта под командованием лорда Кенмуира, что составило внушительную силу. В воскресенье, 22 октября после их прибытия состоялся замечательный парад с церковной службой после его завершения и провозглашением шевалье королем. Играл оркестр и полковые волынщики шотландцев. Вечером обильную еду и питье обеспечили гостиницы и верноподданное благодарное население.
После дела пошли плохо. Никто не соглашался с планом действий. Шотландцы приграничья желали вернуться в свою страну, захватить главные города юго-западной Шотландии, а потом и Глазго, с тем чтобы вся Шотландия отказалась у них в руках. Англичане приграничья хотели идти на Ланкашир, который всегда был оплотом католицизма и который, как считали, выступит за шевалье. Для англичан Шотландия всегда оставалась темным и варварским местом, и они питали сильное отвращение к походу в глубь этой страны. Шотландцы, со своей стороны, намерены были воевать только в своей стране и полагали, что англичане могут сами разобраться со своими проблемами к югу от границы.
В такой нерешительности прошли почти три недели. Армия двигалась то в одном направлении, то в другом, покрывая сотни миль по районам приграничья, по дорогам, по болотам и горам и при постоянно ухудшавшейся погоде. После первой недели твердо решили идти на Ланкашир. Некоторые из шотландцев, возмутившись, вернулись домой, но большинство осталось, хотя и без энтузиазма, лишь бы не быть обвиненными в дезертирстве и трусости. 5 ноября они достигли Кендала, промокшие, усталые и в унылом расположении духа. Через четыре дня они вошли в Престон после самого тяжелого дня похода под проливным дождем и по большой грязи. Престон оказался замечательным городком с хорошими гостиницами, садами и скверами и даже театром. Командование решило остаться в городе на несколько дней для отдыха и восстановления сил перед походом на Манчестер, где, как надеялись, их, наконец, хорошо встретят. Если они только дойдут до Манчестера, очень многие присоединятся к ним, и они легко смогут захватить порт Ливерпуль, получив тем самым доступ во Францию и Ирландию.
Но одиннадцатого поступили сведения от лазутчиков, что приближаются две вражеские армии под командованием генерала Уилса и значительно более опасного генерала Карпентера. Старый Борлам отдал приказ готовиться к защите Престона. Утром, в субботу 12 ноября, был замечен приближающийся авангард армии Уилса на дороге из Вигана. Солдатам из сторожевой службы приказали отойти за баррикады. Они успели как раз вовремя. Не успел последний из них скрыться, как генерал Уилс пересек мост недалеко от города, а где-то в два часа дня последовала первая атака. Около двухсот всадников кавалерии Уилса ворвались на улицу Черчгейт. Шотландские снайперы, засевшие в подвалах и на чердаках, открыли по ним огонь, убив более половины воинов, и нападавшие поспешно отступили. Наконец, началось сражение.
В последующие три часа, вплоть до темноты, армия курфюрста атаковала баррикады в городе со всех четырех сторон, но была отброшена назад. С наступлением темноты боевые действия прекратились, хотя снайперы стреляли всю ночь. Непрерывный треск стрельбы никому не давал уснуть. С первыми лучами солнца, в воскресенье рано утром, была предпринята еще одна атака на улице Черчгейт, которая снова была отражена. К этому времени якобиты нанесли тяжелый урон врагу и сами потеряли нескольких воинов. Потом около девяти утра прибыл генерал Карпентер и окружил город, перерезав все пути к отступлению. Якобиты оказались в осаде. К одиннадцати часам стало очевидным, что их положение безнадежно, и начали поговаривать о сдаче.
Форстер послал представителя под белым флагом для переговоров с Уилсом об условиях сдачи, хотя шотландцы выступали за продолжение борьбы и готовы были скорее умереть, чем сдаться. Когда стало ясным, что никто, кроме них, не желает сражаться, шотландцы послали своего эмиссара обговорить отдельные условия сдачи для них. Ответ обоим парламентерам дали один – никаких условий. Шотландцы потребовали время для обдумывания и получили его до семи часов следующего утра, при условии что оставят заложника. Лорд Дервенвотер и полковник Макинтош вызвались стать заложниками. Вновь наступила темнота.
Джек Франкомб пришел на квартиру к своему зятю и отвел его в сторону.
– Мне не нравятся эти дела, Джон. Не для того я прошел весь путь, чтобы сдаться без борьбы.
– Но что мы можем сделать? – в отчаянии спросил Джон. – Шотландцы хотят воевать, по крайней мере некоторые из них, но другие так подавлены.
– Они повесят нас, Джон. Всех до единого. Ты это знаешь? Ты никогда не увидишь снова свою жену и детей.
Джон издал тяжелый вздох и обхватил голову руками. Джек Франкомб наклонился ближе и прошептал ему в ухо одно слово: «Бежим».
