Приятель фаворитки. Царственный пленник - Хоуп Энтони (лучшие книги онлайн TXT, FB2) 📗

Майкл действительно знал о моем приезде. Я не успел побыть в доме Тарленгейма и часа, как явилось от него торжественное посольство. Его нахальство еще не дошло до того, чтобы присылать мне моих неудавшихся убийц, но он прислал остальных трех из своей славной Шестерки – трех рури-танцев – Лауэнграма, Крафштейна и Руперта Гентцау. То были видные, красивые, молодые люди на великолепных лошадях и с прекрасным вооружением. Руперт, на вид весьма дерзкий и, вероятно, не старше двадцати трех лет юноша, стоял во главе посольства и произнес красочную речь, посредством которой мой верноподданный и любящий брат, Майкл Стрельзауский, просил у меня прощения в том, что не явился лично засвидетельствовать почтение и не предложил своего замка к моим услугам; причиной этих двух кажущихся небрежностей была та, что он и некоторые из его слуг лежали больные скарлатиной и находились в очень печальном и заразном состоянии. Так объяснил нам молодой Руперт с наглой улыбкой короткой верхней губы и со смелым встряхиванием своих густых волос – он был очень красив, и молва говорила, что он успел нарушить сердечный покой не одной дамы.

– Если мой брат болен скарлатиной, – сказал я, – цвет его лица должен походить на мой более обыкновенного, милорд. Надеюсь, он не страдает?

– Он в силах заниматься делами, государь.

– Надеюсь, что не все больны под вашей кровлей. Как поживают мои добрые друзья Де-Готе, Берсонин и Детчард? Я слыхал, что последний ушибся.

Лауэнграм и Крафштейн беспокойно нахмурились, но улыбка молодого Руперта стала еще веселее.

– Он надеется скоро найти средство для излечения своего ушиба, государь! – отвечал он.

И я громко расхохотался, так как понял, какое средство Детчард желал найти – его зовут местью.

– Вы пообедаете с нами, господа? – спросил я.

Молодой Руперт стал рассыпаться в извинениях. У них были спешные дела в замке.

– В таком случае, – сказал я, делая движение рукой, – до скорого свидания. Желаю ближе с вами познакомиться!

– Мы будем просить ваше величество как можно скорей представить эту возможность! – отвечал Руперт весело и прошел мимо Занта с таким насмешливым презрением на лице, что я видел, как старик сжал кулак и нахмурился темнее ночи.

По моему мнению, если человек должен быть негодяем, пусть будет негодяем веселым, и мне нравился Руперт Гентцау более своих длиннолицых, с прищуренными глазами, товарищей. Грех становится не хуже, если грешить весело и с шиком.

Странно было, что в эту ночь, вместо того, чтобы есть отличный обед, приготовленный моими поварами, я должен был предоставить его своей свите, оставшейся под председательством Занта, а сам отправился с Фрицем в городок Зенду, в небольшой, знакомый мне постоялый двор. В этой поездке было мало опасности; вечера были длинные и светлые, и дорога по эту сторону Зенды очень людная. Итак мы отправились в сопровождении конюха. Я тщательно закутался в большой плащ.

– Фриц, – сказал я, когда мы въезжали в город, – в этом постоялом дворе живет необыкновенно хорошенькая девушка.

– Откуда вы ее знаете? – спросил он.

– Я был здесь! – отвечал я.

– С тех пор? – начал он.

– Нет раньше, – возразил я.

– Но она вас узнает?

– Конечно, узнает. Не спорьте, милый друг, но выслушайте меня. Мы два приближенных короля, и один из них страдает зубной болью. Другой закажет отдельную комнату и обед и, конечно, бутылку лучшего вина для больного. И если он так умен, как я думаю, то нам будет прислуживать хорошенькая девушка, а не кто-либо иной!

– А если она не захочет? – возразил Фриц.

– Милый Фриц, – сказал я, – если она не захочет ради вас, то захочет ради меня!

Мы подъехали к дому. Нельзя было разглядеть ничего, кроме моих глаз, когда я вошел. Хозяйка приняла нас; минуты две спустя появилась моя маленькая приятельница, всегда сторожившая, как мне кажется, гостей, которые казались ей интересными. Мы заказали обед и вино. Я уселся в отдельной комнате. Через минуту вошел Фриц.

– Она придет! – сказал он.

– Если бы она не пришла, я бы удивился вкусу графини Гельги!

Она вошла. Я дал ей время поставить вино, так как не хотел, чтобы она его уронила. Фриц налил вина в стакан и подал мне.

– Что, господин очень страдает? – спросила девушка участливо.

– Господин страдает не более, как когда виделся с вами в последний раз! – отвечал я, откидывая плащ.

Она вздрогнула и слегка вскрикнула. Потом воскликнула:

– Значит, то был король! Я так и сказала матери, когда увидела его портрет. О, сударь, простите меня!

– Клянусь, вы совсем не обидели меня! – сказал я.

– Но то, что мы говорили!

– Я прощаю за то, что вы сделали!

– Я пойду и расскажу матери!

– Постойте, – возразил я, принимая серьезный вид. – Мы здесь сегодня не для забавы. Подите, принесите обед и ни слова о том, что король здесь!

Она вернулась через несколько минут, с выражением серьезным, хотя и любопытным.

– Как поживает Иоганн? – спросил я, принимаясь за обед.

– Иоганн, сударь, я хочу сказать, милостивый король…

– Пожалуйста, говорите – сударь. Как он поживает?

– Мы почти не видим его теперь, сударь.

– Почему?

– Я сказала ему, что он приходит слишком часто, сударь! – отвечала она, кивнув головой.

– И поэтому он обиделся и не возвращается?

– Да, сударь!

– Но вы можете призвать его снова? – подсказал я, улыбаясь.

– Может быть, и могу! – отвечала она.

– Я знаю вашу власть, как видите, – продолжал я, и она вспыхнула от удовольствия.

– Он не приходит еще по другой причине. Он очень занят в замке.

– Но теперь там нет охот.

– Нет, сударь, но ему поручен весь дом.

– Иоганн стал экономкой?

У девушки был большой запас сплетен.

– Что ж, когда там нет другой, – сказала она. – Там нет ни одной женщины, – служанки, хочу я сказать. Говорят, но может быть, все это неправда, сударь…

– Мы оценим рассказ по достоинству! – возразил я.

– Право, я стыжусь вам рассказывать, сударь.

– Я буду смотреть в потолок!

– Говорят, там живет дама, сударь; но, исключая ее, там нет ни одной женщины. Иоганн должен прислуживать господам.

– Бедный Иоганн! Он, должно быть, измучен работой. Но все же я убежден, что он может найти свободных полчаса, чтобы повидаться с вами.

– Может быть; это будет зависеть от времени, сударь.

– Любите ли вы его? – спросил я.

– Нет, сударь.

– И вы желаете служить королю?

– Да, сударь!

– В таком случае, дайте ему знать, чтобы он встретил вас у придорожного камня на второй миле от Зенды завтра вечером в десять часов. Скажите, что будете его там ждать и вернетесь домой с ним!

– Вы ничего дурного ему не сделаете, сударь?

– Нет, если он поступит, как я прикажу ему. Но, кажется, я сказал вам достаточно, моя красавица. Смотрите же, сделайте как я говорил. И помните, что никто не должен знать, что король был здесь!

Я говорил сурово, потому что редко вредит подмешать немного страха к нежному чувству женщины, но я сгладил впечатление, дав ей богатый денежный подарок. Потом мы пообедали, и, закутавшись с лицом в плащ, сопровождаемый Фрицем, я сошел вниз, и мы оба сели на коней.

Было половина девятого и еще не темно; улицы были очень оживлены для такого маленького местечка, и я видал царящее общее веселье. С одной стороны находился король, с другой герцог, и Зенда чувствовала себя центром всей Руритании. Мы проехали шагом по городку, но пустили лошадей более быстрым аллюром, когда достигли открытых полей.

– Вы хотите поймать этого Иоганна? – спросил Фриц.

– Да, и мне кажется, что я удачно закинул удочку. Наша маленькая Далила доставит нам Самсона. Недостаточно, Фриц, не иметь женщины в доме, хотя в этом брат Михаил доказывает свой ум. Если желаешь быть в безопасности, надо держать женщин не ближе пятидесяти миль.

– Не ближе Стрельзау, например! – сказал бедный Фриц с глубоким вздохом.