Оскал дракона (ЛП) - Лоу Роберт (книги без регистрации бесплатно полностью TXT) 📗

Она снова замолчала, и никто не проронил ни слова, чтобы заполнить тишину.

— Когда он узнает, что я больше не заложница у его врагов, — продолжала она, внезапно вздрогнув, — он соберет всех своих воинов и нападет на полян. И поляне их вырежут, потому что сейчас они сильны как никогда. Но это произойдет не сразу, потому что мой отец — умелый воин, и воины пойдут за ним. Они будут отступать и сражаться, и снова отступать, но в конце концов проиграют, когда все молодые воины погибнут. Дети, женщины и старики тоже погибнут. И мазуры будут уничтожены, наш народ исчезнет, как рябь на воде.

Это была мрачная, ледяная картина, и я почувствовал, что Финн тоже проникся вместе со мной. Затем она обернулась к нам, и во тьме на ее бледном лице скользнула улыбка.

— Я приготовила нам хижину, — произнесла она радостно. — И мне неважно, прокралась ли туда красная болезнь. А тебя это волнует?

Я лишь покачал головой, она спустилась по лестнице и исчезла. Финн уставился на меня.

— Не спрашивай, что это значит, — сказал я ему, — я понимаю не больше тебя.

Еще позже, хотя я уже валился с ног от усталости, я отправился искать Колля, зная, где он может находиться. Дверь хижины была открыта, оттуда лился желтый свет, внутри между больными сновал Бьяльфи, что-то бормоча себе под нос.

Монах тоже был там, он обтирал шею и грудь больного, Колль сидел у него за спиной, с отцовским мечом на коленях. Ян Эльф замер на корточках неподалеку, словно терпеливая гончая, он бросил на меня полный отчаяния взгляд и пожал плечами, когда я вошел, будто говоря этим: а что я могу поделать?

Колль увидел меня и вскочил, а Лев с ухмылкой обернулся.

— Я подчинился, — сказал Колль и стал вынимать из ножен меч, насколько позволил его рост и сила, пока с трудом не вогнал клинок в утоптанный земляной пол. — Я держусь от него на расстоянии вытянутой руки.

— Точно, — сказал я. — Я пришел убедиться, что ты выбрал для сна подходящее место.

— Здесь подходящее место, — ответил он неуверенно, и Лев хихикнул, я же резко кивнул Яну Эльфу, который поднялся и вывел мальчика на улицу.

— Ты все еще думаешь, что я причиню ему вред? — спросил монах. Хотя я и не был в этом уверен, но знал, он что-то замышляет, и если мальчик остается ставкой в игре, то моей ставкой. Лев лишь пожал плечами, когда я сказал ему об этом.

— Значит, вопрос в сделке, — улыбнулся он. — Ведь ты торговец, а не только убийца белых медведей и искатель сокровищ.

— Но тебе нечем торговать, — ответил я.

— У меня есть мальчик, — сказал он, и я ответил, что дело обстоит с точностью до наоборот.

— Кажется, ты собираешься здесь умереть, — отозвался он легко, словно говорил о дыре в моем плаще или грязи на сапогах. — Что будет с твоими людьми? А с мальчиком?

Я не задумывался об этом, они и впрямь вряд ли окажутся в безопасности, покинув это место, и в этом моя ошибка. Лев одной рукой протирал толстую шею больного, другая его рука свободно болталась сбоку. Лежащий в поту воин хрипло и с трудом дышал, его живот подрагивал.

— Самый быстрый и безопасный путь лежит через земли булгар, — сказал Лев. — Я, как ты уже наверное догадался, не просто имперский посол. В Великом городе я смог бы помочь всем вам и оказать медицинскую помощь выжившим.

Он повернул ко мне лицо, которое уже не было таким гладким и круглым, он выглядел изможденным; пережитые тяготы стерли елейное выражение.

— И я могу сделать так, чтобы мальчик вернулся из Великого города к отцу.

— Конечно же, за определенную цену, — возразил я в ответ, Лев лишь махнул рукой, а затем она легко, словно порхающий мотылек, снова легла на его ногу.

— Не все ли тебе равно, ведь ты уже мертвец? — прокаркал он.

Бьяльфи недовольно заворчал.

— Я верну мальчика его отцу в целости и сохранности, — продолжил он. — И приложу все силы, чтобы ярл Бранд узнал, что это стало возможным благодаря Обетному Братству и вы с честью сдержали клятву. Я знаю, как твои люди относятся к подобным клятвам. Если у тебя есть возражения, то как насчет того, чтобы высказать их? Мальчик пока еще в безопасности, и твоя слава и честь тоже.

Последнее было сказано с ухмылкой, будто это не имело для него никакого значения, ведь он вел дела так, как это принято в Великом городе, и до сих пор у него почти все получалось. Он был весьма искушен в интригах и, взглянув на меня, замолк, убедившись, что поймал меня на крючок.

— И какова же цена? — спросил я, и он снова взмахнул рукой.

— Достаточно скромная — свобода передвижения. Когда придет время, дай своим людям понять, что они должны доверять мне, когда я поведу их, и так будет лучше для нас обоих — и для меня и для мальчика.

Я задумался.

— Конечно, — продолжал он невозмутимо, — это также означает, что тебе придется отказаться от своего намерения убить меня, когда враги прорвутся за ворота.

Он елейно улыбнулся.

— Таков ведь твой план, да?

Не вполне так. Я планировал связать и оставить его полянам, чтобы те насадили его на кол за убийство Ясны и покушение на жизнь Сигрид. Я с удовольствием заметил, как он недоуменно моргнул. Мне даже показалось, что его ягодицы непроизвольно напряглись, и я рассмеялся.

— Как ты ее убил? — спросил я.

Он устало вздохнул и замер, казалось он будет бесконечно протирать шею и голову лежащего больного.

— Однажды, — произнес он медленно, — тебе это знание пригодится, поверь.

И он опять улыбнулся сладкой улыбкой.

— Конечно, — продолжил он плавно, отложив в сторону мокрую тряпицу и приподнимая безвольно поникшую руку лежащего человека, — все это спорно. Я полагаю, этого зовут Бочонок. Так вот, он прохудился первым. Вероятно, никто не вернется отсюда домой, без божьей милости, конечно.

Я с ненавистью уставился на пятнышки красной чумы, которые усеяли руки и шею Бочонка, и когда я выходил, услышал проклятия Бьяльфи.

Утром все враги были у ворот.

У них не было никакого хитрого замысла. Чтибор использовал своих солдат как дубину, они высыпали всей массой на бревенчатую гать, ведущую к воротам, и стали продвигаться к земляному валу и частоколу, приготовив лестницы.

У нас был один хороший лук — он принадлежал Курице — и еще несколько охотничьих луков, найденных здесь, но вражеские всадники спешились и выпустили тучу стрел, а нам пришлось укрыться за частоколом. Таким образом, мы мало что могли предпринять, разве что невпопад швырять камни из-за стен на головы атакующим.

Когда пешие поляне в простых рубахах достигли подножия частокола, их лучники прекратили обстрел; тогда мы высунулись из укрытия и началась кровавая работа.

В это первое утро я полностью погрузился с головой в безумие битвы, мне было плохо, меня тошнило, и я кричал от страха, надеясь, что в этот раз Один возьмет мою жизнь, и хорошо бы, чтобы он сделал это быстро.

Я пнул голову первого человека, показавшегося из-за частокола, он открыл рот, задыхаясь от напряжения, закричал и сорвался вниз. Рубанув по лестнице, я расколол топором верхнюю перекладину и отпрянул назад, расталкивая локтями своих людей, и с разбегу навалился на лестницу, отталкивая ее в сторону; она стала заваливаться, и враги посыпались вниз.

Несколько полян сумели перебраться через частокол, и я бросился туда, перехватив рукоять топора за самый край, где деревяшка была усилена металлическими пластинами. Я рубанул, круша ребра противника, так что показались его легкие, он захрипел, пошатнулся и рухнул.

Другой наступал на меня, замахнувшись копьем. Он держал оружие обеими руками, поэтому я развернул топор и парировал удар рукоятью, другой рукой оттолкнул в сторону его копье и чиркнул по по глотке топором.

Хлынула кровь, черная и отдающая горячим железом, и он стал заваливаться, увлекая меня за собой, я потерял равновесие и пошатнулся. В это время кто-то ударил меня по шлему, в голове полыхнуло белая вспышка, я упал на колени, на грубые доски.

Послышались проклятия и чей-то рев, и чья-то сильная рука оттащила меня назад. Когда я пришел в себя, то увидел Рыжего Ньяля, он стоял надо мной, с его топора капала кровь.