Белая рабыня - Попов Михаил Михайлович (читать книги онлайн без TXT) 📗
Когда стемнело, с борта корабля спустили шлюпку. В нее вместе с шестью гребцами погрузился Троглио, ему было поручено деликатное дело. Не только, кстати, деликатное, но и опасное. Трудно проникнуть в город, находящийся в осаде. Но генуэзец верил, что нет в мире таких ворот, которые нельзя было бы открыть золотым ключиком.
Не бездействовал в это время и дон Диего. Рана его зажила совершенно, и он уже начал привыкать к своей черной повязке, находя даже, что на лице такого человека, как он, она находится на своем месте, придавая ему дополнительную мрачность и свирепость.
Ему донесли о приготовлениях сэра Фаренгейта, и он почел за лучшее скрыться из Мохнатой Глотки, но, сообразив, что удар направляется не против него, дон Диего вернулся в свой дом, бывший местом таких бурных и запутанных событий. Занят был господин Циклоп исключительно составлением планов мести своему ловкачу племяннику. На свете наконец появился испанец, которого он ненавидел больше, чем любого англичанина. Он знал, что рано или поздно рассчитается с этим наглым молокососом, и жалел, что война, развернувшаяся вокруг Санта-Каталаны, заставляет его повременить с этим делом. Было бы самоубийством соваться в эту мясорубку с его тремя слабенькими судами и двумя сотнями голодных оборванцев. И потом, было не совсем ясно, на чьей стороне выступать. Своих оборванцев он немного подкормил из денег Лавинии, и они были снова готовы идти за ним куда угодно.
Итак, дон Диего изнывал на берегу в ожидании известий из района боев. Ненависть к племяннику ничуть не вытеснила и не заменила собой его звериной страсти к белокурой англичанке. Даже наоборот, ненависть и любовь, подстрекая друг друга, все больше разрастались в душе чувствительного монстра. Можно себе представить, как он обрадовался…
Но по порядку.
Однажды, когда дон Диего валялся без камзола и сапог на ковре в своей комнате, пил портвейн и развлекал себя видениями казни своего племянника, ему доложили, что его желает видеть дон Леонардо, алькальд Гаити. Даже ради такого гостя дон Диего не пожелал вставать, но впустить его разрешил.
Дон Леонардо, прекрасно осведомленный о странностях этого престарелого идальго, ничуть не удивился и не обиделся, застав его пьяным на ковре.
— Говорите, дон Леонардо. Пусть моя поза вас не волнует.
— Ваша поза меня действительно не волнует, мне просто интересно знать, как вы сможете в этом положении прочесть письмо, которое я вам принес.
— Не хочу я читать никаких писем, дон Леонардо, не до того мне сейчас.
Гость улыбнулся как человек, уверенный, что рано или поздно он победит в возникшем споре.
— Но тем не менее, дон Диего.
Кряхтя и ругаясь, хозяин встал, велел принести еще свечей, разломил печати на поданном ему конверте. Письмо на самом деле оказалось стоящим того, чтобы его прочитать. В нем предлагалось ему, дону Диего де Амонтильядо и Вильякампа, возглавить эскадру из шести галеонов с целым полком на борту для уничтожения пиратской нечисти, осадившей богоспасаемый город Санта-Каталану. Больше всего удивила дона Диего подпись: она состояла из одного, очень хорошо ему известного слова — Филипп.
— Да, да, это подпись Его Величества, — подтвердил дон Леонардо, увидевший, что глаз хозяина вперился как раз в подпись.
Первой реакцией дона Диего было послать и короля, и дона Леонардо к дьяволу на рога с их лестными предложениями. Он не забыл, как его вышвырнули с королевской службы за излишний патриотизм и с присовокуплением каких эпитетов его имя склонялось в коридорах Эскориала. Теперь эти умники в кружевных жабо опять хотят заставить его таскать для них каштаны из огня. Но первая реакция схлынула, и стали видны очевидные выгоды этого назначения. Самое главное — больше не нужно было ждать начала осуществления всех его планов. И планов мести, и планов страсти. Шесть галеонов, тысяча солдат? Если к ним прибавить его собственные силы, то можно было попытаться восстановить справедливость в этой части Мэйна.
— Его Величество высоко оценивает мои качества полководца, — сказал он дипломатическим тоном, вертя в пальцах письмо.
— Равно как и я, — сказал дон Леонардо.
— Его Величество предлагает мне возглавить эскадру, которую он вышлет в Новый Свет.
— Насколько я знаю, она уже в пути.
— Он присваивает мне звание адмирала.
— Возвращает, дон Диего, и я первый поздравляю вас.
Циклоп сложил письмо и несколько небрежно бросил его на стол.
— Когда ожидается прибытие эскадры?
— Думаю, дня через два-три.
— Значит, через неделю мы выступаем.
— Вряд ли люди успеют отдохнуть от такого перехода.
— Отдохнут на поле боя.
Дон Мануэль оценил выдумку Лавинии и оставил на ногах Энтони металлические колодки. Когда алькальд Санта-Каталаны вошел в камеру к своему бывшему другу, тот сидел на куче трухлявой соломы в углу, подтянув к подбородку колени и обхватив их руками.
Дон Мануэль рассматривал пленника с чувством нескрываемого удовлетворения: он сделал прекрасную покупку и вот уже второй день не переставал этому радоваться.
— Вы знаете, о чем я сейчас думаю? — спросил он, присаживаясь на плетеный стул, который внес вслед за ним в камеру дюжий стражник.
— Мне плевать на это.
— Неправда, как бы вы ни ненавидели меня и до какой бы степени ни презирали, вас не может не интересовать то, что я собираюсь с вами сделать.
Дон Мануэль помолчал, выдерживая паузу, — ему казалось, что таким образом его слова наполнятся зловещим содержанием.
— Но пока я ничего еще не решил на ваш счет, пока меня забавляет одна вещь, и даже не вещь, а… проще говоря, помните о тех ста тысячах, что я не получил тогда за вашу голову от вашего отца? Так вот, потом я часто жалел, что сделал это. Наша жизнь могла бы пойти совсем по другому пути.
— Это признание звучит оригинально в устах благородного человека, каким вы себя, очевидно, все еще считаете.
Испанец сделал вид, что не обратил внимания на эту реплику.
— Судьба делает второй виток. Если бы мне кто-то сказал еще месяц назад, что я ради Энтони Фаренгейта пожертвую еще сотней тысяч, я бы рассмеялся в лицо этому человеку. И тем не менее я сделал это.
