Белларион (др. изд.) - Sabatini Rafael (читать полную версию книги .txt) 📗
— Кто посмел? — сурово спросил он, вскинув голову. — Кто вскрыл печать письма, адресованного мне?
— Вы лучше ознакомьтесь с его содержанием, — повелительным тоном произнес Карманьола.
«Синьор принц, мой дорогой друг, — гласило послание, — ваша незыблемая верность мне и мое тщание спасли прошлой ночью Верчелли от удара, который, не предупреди вы о нем, застал бы нас врасплох и мог закончиться капитуляцией города со всеми вытекающими отсюда последствиями. Мне хотелось бы еще раз напомнить вам, что я являюсь вашим должником и вас ожидает самая высокая награда, если вы и впредь будете служить мне столь же верно, как и раньше».
Письмо было подписано: «Теодоро Палеолог Монферратский».
Белларион поднял глаза от пергамента и с презрением в голосе спросил:
— Кто изготовил эту подделку?
— Маркиз Теодоро, синьор принц, — поспешил ответить Карманьола. — Письмо написано им самим и запечатано его печатью, как подтвердила мадонна Валерия. Теперь вы понимаете, почему я осмелился вскрыть его?
Белларион недоверчиво посмотрел на принцессу.
— Это рука моего дяди, синьор, — негромко проговорила она, и их взгляды на секунду встретились.
Он перевернул пергамент и увидел на нем печать и герб с изображением оленя. Затем его лицо прояснилось, и он расхохотался; он сделал шаг назад, подтащил поближе стул и сел к столу.
— Давайте начнем по порядку. Как это письмо попало к вам, Карманьола?
Карманьола кивнул в сторону Беллуно, и тот пояснил:
— Этим утром мои часовые задержали одного шутника, появившегося со стороны города. Он настаивал на немедленной встрече с вами, но сначала его привели ко мне, и я задал ему несколько вопросов. Оказалось, что это был посыльный. Я спросил у него, какого рода послание могло быть отправлено к вам из Верчелли. Он отказался отвечать, но после того, как я немного надавил на него, он вручил мне вот это письмо, которое я поспешил передать в руки синьора Карманьолы.
— А тот, увидев печать и надпись, поспешил вскрыть письмо, и содержание написанного полностью подтвердило его подозрения, — закончил за него Белларион.
— Именно так оно и было.
Белларион облегченно откинулся на спинку стула и, презрительно окинув взглядом собравшихся, расхохотался в лицо Карманьоле.
— О Боже, Карманьола! Я иногда боюсь, что вы плохо кончите.
— Зато я точно знаю, как закончите вы, — услышал он дерзкий ответ, изрядно удививший его.
— Остальные придерживаются того же мнения? — обратился Белларион к сидящим за столом. — Неужели никто даже не усомнился в обвинениях Карманьолы в мой адрес?
— Я не согласен с ними, — возразил Штоффель.
— Я не причисляю вас к безмозглым болванам, Вернер.
— Вам будет мало одних оскорблений, чтобы оправдаться, — сердито заявил да Тенда.
— И вы тоже, Уголино! И вы, мадонна, и даже вы, синьор маркиз! Ну и ну! Возможно, оскорбляя вас, мне и не удалось бы оправдаться, но в нашем распоряжении имеется это письмецо, которое лучше всего свидетельствует о моей невиновности. Неужели вы сами не заметили фальши в каждой его строчке, в надписи на нем, в самой печати, наконец?
— Синьор, вы хотите сказать, что письмо подделано? — спросила его принцесса.
— Вовсе нет, — вы же сами засвидетельствовали обратное. Но прочитайте его еще раз.
Он подтолкнул письмо на середину стола.
— Маркиз Теодоро невысокого мнения о вашей сообразительности, Карманьола, и, похоже, он оказался прав. Спросите себя сами: будь я в самом деле другом и союзником Теодоро, неужели он захотел бы лишить меня возможности и дальше помогать ему? Чтобы ни у кого не оставалось сомнений, кому адресовано письмо, мое имя указано на самом видном месте, ну и для полной ясности оно, разумеется, подписано его отправителем. И это еще не все: письмо запечатано гербом Монферрато, так что первый же, кому оно попадает в руки, имеет все основания поинтересоваться, о чем это маркиз Теодоро может извещать меня.
— Наверное, предполагалось, что солдаты немедленно отведут посыльного прямо к вам, — возразил Карманьола.
— Ой ли? Разве не странно, что посыльный был схвачен в расположении ваших войск, Карманьола, далеко в стороне от осадной линии, находящейся между Верчелли и Квинто? Но зачем мы тратим время на пустяки? Перечитайте письмо сами и попробуйте найти в нем хотя бы одно слово, ради которого его стоило бы отправлять мне — если, конечно, не считать вполне очевидного намерения возвести на меня подозрения. Теодоро явно перестарался и разоблачил себя сам вместо того, чтобы уничтожить меня.
— Точно такие же аргументы я уже приводил им, — сказал Штоффель.
— И они не смогли убедить их? — не веря своим ушам, воскликнул Белларион.
— Конечно, нет, грязный предатель! — рявкнул Карманьола. — Всякий на вашем месте принялся бы рассуждать подобным образом, лишь бы запутать нас.
— Вы сами, Карманьола, рискуете запутаться — и очень сильно — в сетях, которые плетет Теодоро.
— Но зачем ему это нужно? Для чего он их плетет? Отвечайте!
— Скорее всего, для того, чтобы вбить между нами клин и нейтрализовать военачальника, которого он опасается.
— Клянусь, вам не откажешь в скромности! — усмехнулся Карманьола.
— Карманьола, вы — недальновидный осел! — в сердцах вскричал Штоффель.
— Тогда уж не только он один, — все мы, раз мы согласны с ним, — сказал Беллуно.
— Да, — грустно согласился с ним Белларион, — вы все оказались жертвами одного и того же заблуждения. Ну хорошо, давайте сюда этого посыльного.
— Зачем?
— Чтобы мы могли допросить его и выудить из него точные сведения, если вы ничего не поняли из этого письма.
— Вы глубоко заблуждаетесь — мы уже поняли все, что нам нужно, из его содержания; и вы забываете, что письмо не единственное свидетельство против вас.
— Как? Существуют еще какие-то?
— Конечно. Например, вчерашняя неудачная атака, и сразу же последовавшее за ней заявление о снятии осады с Верчелли. Мне трудно назвать это иначе чем откровенным предательством.
— Вы вряд ли поняли бы меня, если бы я даже объяснил вам, почему я хочу отойти от Верчелли. Скорее всего, этим я бы только дал вам лишний повод назвать меня союзником маркиза Теодоро.
— Вполне вероятно, — ухмыльнулся Карманьола. — Эрколе, зови стражу.
— Что это такое! — Белларион вскочил на ноги, прежде чем Беллуно успел подняться со своего места.
Штоффель тоже встал и положил свою руку на рукоятку меча, но Уголино да Тенда и один из капитанов, между которыми он сидел, крепко схватили его за руки и плечи, в то время как двое других капитанов быстро оказались по бокам от Беллариона. Белларион взглянул на них и перевел взгляд на Карманьолу. От изумления он не знал, что и думать.
— Вы осмеливаетесь арестовать меня?
— Да, пока мы не решим, что делать с вами. Не волнуйтесь, вам не придется долго ждать.
— О Боже!
Его мысль работала быстро и четко, и он успел осознать, что при желании они могут поступить с ним так, как им заблагорассудится. Из всей четырехтысячной армии, стоявшей под Верчелли, один лишь Штоффель со своими восемью сотнями швейцарцев мог бы принять его сторону. Какую непростительную ошибку совершил он, оставив капитанов, на которых всегда безоговорочно полагался — Кенигсхофена и Джазоне Тротту, — под Мортарой!
— Мадонна, — обратился он к принцессе, — я служу одной вам. Когда постройка мостов обернулась неудачей, вы испытывали подозрения на мой счет, и что же, последующие события убедительно доказали их несправедливость.
Она медленно подняла на него свои печальные глаза, и ее лицо было бледным как смерть.
— Помимо этого случая имеются и другие, о которых я не забыла. Например, убийство Энцо Спиньо.
Он отпрянул от нее, словно его ударили.
— Спиньо! — эхом откликнулся он и неестественно рассмеялся. — Значит, это Спиньо вопиет из могилы о мести?!
— Не о мести, синьор, — о возмездии. Одного такого случая достаточно, чтобы осудить вас.
