Воронья Кость (ЛП) - Лоу Роберт (книги онлайн полностью .TXT) 📗
Од проскользнул, словно на коньках, за спину Олафа, одна рука продолжала сжимать рукоять кинжала, вторую он положил на бледный, вспотевший лоб Вороньей Кости; Эрлинг напрягся, не в силах вымолвить ни слова, он увидел, что поединщики находились слишком близко к краю водопада, стоя не на замёрзшем русле, а чуть правее, на камнях, таких же гладких, как и сам лёд.
Наконец, боль нахлынула на Воронью Кость горячей волной, от чего его ноги чуть не подкосились. Позади него стоял Од, что-то мурлыча под нос и поглаживая его мокрые от пота, прилипшие ко лбу волосы. Мальчишка слегка пошевелил кинжалом в ране, медленно проворачивая лезвие, огромные багровые волны боли захлестнули Воронью Кость.
Он услышал смех Ода, чавкающий, ужасный звук. Он ощутил тепло тела мальчика, стоящего за спиной, в паху стало горячо, и тогда резкая волна отвращения яркой вспышкой прогнала боль прочь. Подбородок Ода лёг на его плечо, он дышал прямо в ухо Олафа, и как только мальчик начал нараспев читать молитву Тюру, Воронья Кость положил ладонь на его кулак, в котором тот сжимал рукоять кинжала.
Од замолк и нахмурился, он собирался перерезать Вороньей Кости глотку, но вместо этого рассмеялся, ему показалось, что Воронья Кость старается помешать ему вытащить кинжал из раны. Од был не против поиграть, пусть на некоторое время горло остаётся невредимым; а когда вторая рука Олафа легла на первую, эта идея показалась ему ещё более заманчивой. Он не понимал почему, но затаив дыхание, испытывал удовольствие, ему отчаянно хотелось прижаться ещё ближе к Вороньей Кости.
Три ладони сжимали рукоять кинжала, они замерли на мгновение, дыхание обоих клубилось в холодном воздухе, замерзая и превращаясь в ледышки. Обеспокоенные воины наблюдали молча, не понимая, что происходит, почему один никак не прикончит другого.
А затем Воронья Кость взревел и изо всех сил нажал. Кинжал вошел глубже, рукоять упёрлась в кольчугу на его плече, острие соскользнуло под кость и вышло из спины, вонзившись Оду в шею. Ноги подкосились, и ослепший от боли Воронья Кость рухнул на колени, а Од пошатнулся и схватился за горло.
Эрлинг видел всё — кинжал, пронзивший плечо Вороньей Кости насквозь, и кричащего Ода, зажимающего шею. Он с облегчением заметил, что кровь не хлещет из шеи мальчика. Значит пустяковый порез, но затем он увидел, как Од отнял ладонь и посмотрел на неё, а затем взглядом нашёл Эрлинга, стоящего неподалёку. Прекрасное девичье лицо Ода исказилось от удивления и страха, увидев на пальцах кровь.
До этого момента его ни разу не ранили, сообразил Эрлинг. Значит, Тюр оставил его...
Он хотел окликнуть мальчика, чтобы тот оставался на месте и ждал. Од пошатнулся и запаниковал, Эрлинг заметил, как закатились его глаза, одна нога подкосилась, и он закричал, увидев неизбежное. С резким вскриком, легко, будто по дуновению ветра, Од соскользнул вниз; раздался звук падающего тела и пронзительный визг, который услышали все, некоторые даже присели, зажав уши ладонями. Повисла тишина.
Раздался звук, будто кит, всплывая из ледяных океанских глубин, с треском проломил лёд в слепой ярости.
— Тише, тише, — успокаивала его Берлио, пока вытаскивала кинжал из его плеча, а воины крепко удерживая Олафа. Он видел, как её пальцы работали костяной иглой, она вытащила ещё одно ржавое кольчужное кольцо из раны и отбросила в сторону, словно сняла клеща с собаки. Холодный воздух покалывал его обнажённое пробитое плечо, с него стянули кольчугу и рубаху, а затем укрыли плащом.
Позади Вороньей Кости послышалось какая-то возня и суматоха, головы обернулись. Показался Эрлинг, вместе с Онундом и Кэтилмундом они втроём несли тело Ода. Воины неловко и неуверенно затоптались, не зная, что теперь делать. Воронья Кость сообразил, что они спустились по заснеженным и обледенелым камням к подножию водопада, пока Гьялланди и Берлио занимались его плечом, чем больше причиняли ему боль, нежели врачевали, от боли ему хотелось заорать. Он задавался вопросом, — на чьей стороне побратимы теперь.
Кэтилмунд поймал взгляд Вороньей Кости и не обратил на это внимания, потому что в его глазах всё ещё стояла картина — Од, нанизанный на воронье дерево. Когда он вместе с Онундом и Эрлингом, чьё лицо было густо смазано жиром, спустились вниз, то увидели Ода, распластавшегося и пронзённого обломками расколотой морозом мёртвой скрюченной сосны, — руки, ноги и торс мальчика было пробиты насквозь.
Но самой ужасной была ветка, пронзившая подбородок, она прошила его язык и вышла изо рта. Од рухнул вниз с такой высоты, что сломал шею, голова болталась из стороны в сторону, мёртвый взгляд напоминал глаза собаки, которую только что пнули. На скале неподалёку расселся недовольный ворон, он наблюдал за ними чёрными немигающими глазами.
Непростым делом было снять тело Ода с острых, обледеневших ветвей, но, всё же, им удалось это, и они притащили его сюда, на верхнюю площадку водопада. Онунд тяжело дышал, его лёгкие горели, он опустил ноги мальчика и уставился в глаза Вороньей Кости.
— Так он мёртв?
Эрлинг, лицо которого всё ещё было искажено ужасом случившегося, услышал вопрос Вороньей Кости, и суровая действительность волной нахлынула на него, он забормотал что-то, и почти опустился на колени. Мальчик был мёртв. Од ушёл.
Когда никто ему не ответил, Воронья Кость оттолкнул от себя людей и с трудом поднялся, пошатываясь, в надежде, что колени не подведут его. Земля под ним раскачивалась, словно корабль на волнах.
— Кстати, — Воронья Кость обратился к Эрлингу. — У этого мальчика было что-то не так с головой.
Эрлинг издал хриплый, пронзительный высокий вопль и Воронья Кость, задыхаясь от боли, вытащил топорик, висевший на поясе сзади. Онунд с Кэтилмундом схватили упирающегося Эрлинга и опустили его на колени, огромный горбун что-то шептал ему, будто успокаивал взбесившуюся лошадь.
— Будет лучше, если ты помолчишь, Воронья Кость, — жестко сказал Кэтилмунд.
— Ты совершаешь ошибку, беспокоясь о человеке, который пытался меня убить, — резко ответил Воронья Кость. Он подошёл к Эрлингу, который дико вращал глазами, пытаясь вырваться, он пинался, крепко удерживаемый двумя воинами.
Олаф замер на мгновение, тем временем Эрлинг, которому Онунд зажал рот своей огромной лапой, пытался кричать и рычать сквозь пальцы горбуна, стараясь вырваться и наброситься на врага, стоящего так близко.
— Во имя богов, — выпалил задыхающийся Кэтилмунд, — хотя бы отойди назад.
Воронья Кость посмотрел на обоих побратимов и покачал головой. Он не мог поверить, что Эрлинг всё ещё жив, он не понимал, почему его люди допустили такое. Его плечо горело огнём, а в голове будто торчала ледяная сосулька. Одним движением, стремительно, как бросок змеи, он занёс топорик и ударил Эрлинга топорищем в лоб, а затем зарычал и зашёлся проклятиями, когда боль из плеча растеклась по всему телу.
Эрлинг тяжело осел мешком, а затем пошевелился и моргнул.
— Отпустите его, — приказал Воронья Кость и Кэтилмунд с Онундом послушались; Эрлинг стоял на коленях, его выворачивало.
— Возьми себя в руки, — сказал ему Воронья Кость, — или я ударю топором как следует, на этот раз острием.
Затем он взглянул на Онунда и Кэтилмунда.
— Он уже должен валяться мёртвым. Он хотел напасть на ярла, которого вы поклялись защищать, а всё что вы сделали — лишь сдерживали его.
— Какая клятва? — яростно спросил Онунд. — Клятва, которую побратимы Обетного Братства дали Одину? Или та, которой остальные поклялись тебе в верности?
Воронья Кость пропустил эти слова мимо ушей, он оглядывал побледневших воинов Эрлинга, пока их предводитель вытирал губы и поднимался на ноги.
— Кто из вас кормчий? — спросил их Воронья Кость и после суеты и обмена взглядами, вперёд выступил невысокий воин, борода и волосы в ледышках, его глаза метались, словно потревоженные звери в зарослях на его лице.
— Я — Ульфар Арнкельсон, — заявил он. — Умею ходить по звёздам, ведаю течения, мне знакомы руны, и вообще я — известный кормчий. И ещё немного хожу на лыжах...
