Пыль моря (СИ) - Волошин Константин (читаем полную версию книг бесплатно TXT, FB2) 📗

Суда неторопливо причаливали к деревянной пристани. Матросы укрепляли сходни. Вот и окончился долгий путь.

--------------------

[1] Нингута – город, ныне Нинъань. В XVII в. Нингута являлась главной базой цинских властей в регионе Амурского бассейна.

[2] Цанлинь – военное подразделение, аналогично батальону, а также его начальник.

[3] Нурхаци – вождь маньчжуров, основатель маньчжурского государства, в 1661г. принял титул хана (императора).

[4] Абахай (Хунтайцзи) – восьмой сын Нурхаци, своим указом 1635 года повелел сменить название народа с чжурчжэней на маньчжуров.

[5] Империя Цин (Цзинь) – маньчжурское государство, сменило бывшую до этого китайскую империю Мин.

[6] Богдой, Богдойское ханство – русское название Маньчжурии, а иногда и всего Китая.

[7] Албазин – первое русское поселение на Амуре.

[8] Гирин-ула («Речной город», маньчж.) – крупный город в Маньчжурии, почти полностью окружён рекой Сунгари.

[9] «Знамённая» система строилась на соединении в одной организации военного и гражданского начал.

Глава 7. Семья Дау

Мишку втолкнули в сарай, обмазанный глиной. Цепь осталась и замкнулась замком к скобе, вбитой в толстый столб.

И-дун, молодой китаец, выполнявший обязанности слуги и помощника при Тин-лине, ободряюще похлопал Мишку по спине и обещал, что хозяин не долго продержит его на цепи.

– У него тяжёлое положение. Надо показать свои добрые чувства маньчжурам. Да и отец его уж очень грозен. Сразу заподозрит неладное. Потерпи малость.

Он ушёл, а Мишке припоминался приезд в Нингуту.

Дарханя встречали пышно и шумно. Солдаты стреляли в воздух, толпа горожан восторженно кричала. Начальник гарнизона, дутун, приветливо принял рапорт Дарханя. Свита окружила их, и все вместе проследовали во дворец, где уже готовился пир. Удачу в походе требовалось срочно отпраздновать.

Тин-линь тоже поспешил в тот же дворец, но на женскую половину. Спешил заручиться поддержкой своей сестры.

Мишка на цепи проследовал за И-дуном и солдатом в дом Дау. Народ с нескрываемым любопытством разглядывал огромного русского мужика. Отпускали весёлые шуточки, указывали пальцами. Однако Мишка не чувствовал в толпе злобы и ненависти. Скорей любопытство и радость, что такого сильного врага удалось посадить на цепь. Советовали надеть колодку или ошейник.

Мишке приходилось терпеть. Оглядывал город, с интересом и любопытством. Грязные, плохо мощённые улицы, застроенные лачугами бедняков, извивались, карабкаясь от берега реки в гору. Но чем выше забирались, тем дома становились лучше. В самом центре города располагались красивые большие дома. Там жили маньчжуры.

Город не имел крепостных стен. «Видно не опасаются нападения», – думал Мишка. За городом кое-где желтели убранные поля. Сейчас они пустовали. Весь город встречал прибывших.

Вскоре дошли до обширного дома с широком верандой. За высоким забором теснились надворные постройки. В нижнем этаже располагалась большая лавка, закрытая в это торжественное время. Собаки встретили дружным лаем, но быстро успокоились. Встречавших было не много. На пороге стоял сгорбленный старик с белыми волосами, заплетёнными в косу. Глаза внимательно щурились, поблёкшие губы вяло шевелились:

– А где же мой внучек, И-дун?

– Скоро явится, господин. Зашёл сестру проведать с дороги. Дело у него к ней.

– Случилось что-нибудь, да?

– Не волнуйтесь, господин. Он скоро придёт.

– А это кто, пленник, аха[1]?

– Да, господин. Молодой хозяин купил его у господина цаньлина.

– Зачем это ему? Русские не надёжные рабы. За ними глаз нужен.

– Молодой хозяин сам всё расскажет.

– Столько лянов[2] отвалил за него. Отец будет недоволен.

– Ничего, господин, молодой хозяин богатую добычу привёз. Все будут довольны.

– Ладно уж, веди в сарай. Да смотри, чтоб не сбежал. Всем тогда попадёт.

Старик засеменил по двору, опираясь на палку. Какая-то женщина с готовностью бросилась ему помочь.

– Это дедушка хозяина, Вэй-си. Сильно любит внука, души не чает.

– А отец где? – спросил Мишка.

– Отец на берегу был, не заметил ты. У них постоянные нелады. Из-за этого молодой хозяин и отправился в поход с Дарханем. Избегают они даже разговаривать, не то, что любить друг друга.

– Чего бы это? – любопытствовал Мишка, устраиваясь на соломе в углу.

– Старые передряги. Хозяин сам скажет, если нужно будет. А тебе знать всё это не полагается. Твоё дело помалкивать. Будь поосторожней здесь. Присматривайся пока, – таинственно прошептал И-дун.

И-дун ушел, а Мишка стал осматривать своё новое жилище. Сквозь щели в дверях можно наблюдать часть двора, заполненного курами, свиньями и бегающими ребятишками. Они как бы случайно подбегали к сараю и боязливо старались заглянуть в щёлки.

Пахло пылью и сыростью. Откуда-то тянуло парным духом коровы.

Мишка сообразил, что хозяйство у Дау большое и налаженное. Трудно было понять, чему здесь придавали большее значение: торговле, или хозяйству. Видно и то и другое.

Прошло не более часа, как двор зашумел, работники засуетились. Во двор стали возвращаться главы семейства Дау. Принесли в носилках Вэй-ти, отца Тин-линя. Мишка приник к щели и знакомился с новыми хозяевами. Вэй-ти был высоким и грузным китайцем. Он совсем не походил на Тин-линя и казался большим и тяжёлым.

Двое его старших сына, Гуан-пин и Ши-хэн, тоже высокие, но ещё не раздобревшие, походили на отца и, видно, гордились этим. Каждый сын имел свою половину дома и своих работников и слуг. Все занимались торговлей и часто отлучались по делам на юг.

Старшему лет за тридцать, был женат, младший не смел заикнуться об этом без согласия отца, а средний должен жениться в конце осени.

Длинные ряды амбаров стояли в отдалении от дома, в той стороне копошились работники. Линялые синие куртки иногда показывались Мишке в щели. Работники мало обращали внимания на господ, им бы успеть сделать свою работу и не получить порции палок.

«Богато живут, – думал Мишка, прислушиваясь к толчее на дворе. – В таком хозяйстве всякому достанется работы. Что-то меня ждёт тут. С Тин-линем вроде хорошо, да И-дун сомнения посеял. Не дай Бог, что не так получится у меня. Забьют – и глазом не моргнут. Ишь здоровые вымахали».

Мишка с нетерпением, но и опаской ожидал прихода младшего хозяина.

Тин-линь явился к вечеру, и сразу же стал объектом ругани отца. Слов Мишка не разбирал, но догадывался, что и его косточки перемывались не раз.

Тин-линь изредка вставлял слово, но отец грубо обрывал его. Это продолжалось довольно долго, и всё время Мишке краем глаза было видно, как почтительно склонялся Тин-линь перед отцом. Наконец вышел дед и прервал поток брани на голову своего любимого внука. На этот раз уже перед ним склонились в почтительном поклоне.

Ишь как старших уважают, видать обычай такой.

Старик засеменил к сараю, все тронулись следом. Мишка забеспокоился. Дверь открылась, и все мужчины семейства вошли внутрь. Мишка встал и почтительно склонился перед хозяевами. Он не хотел подводить Тин-линя и старался показать покорность. Старик подошёл почти вплотную, прищуренные глаза пристально пробежались по русскому. Лицо его стало непроницаемым и словно окаменело. Под пронзительным взглядом Мишка беспокойно переминался с ноги на ногу.

Подошёл Вэй-ти. Он оказался не намного ниже Мишки. Молчание длилось долго, пока дед тихо произнёс:

– Пусть живёт. Ничего плохого в этом не вижу. Да и долг надо выплатить полностью. Хороший работник будет.

– Будет так, отец, – склонился Вэй-ти.

– А ты, внучек, – обратился дед к Тин-линю тихо и ласково, – постарайся для отца. Докажи, что твоё приобретение не просто прихоть, а и большая польза. У нас без этого никак нельзя.

Тин-линь склонился перед дедом и поцеловал в морщинистую щёку.

– Не подлизывайся, нечего лезть с нежностями, – в голосе старика слышались строгие нотки, но никто не принимал выговора всерьёз.