Близко-далеко - Майский Иван Михайлович (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗

Таня стала все больше возвращаться к воспоминаниям о своей прошлой жизни, о родных, друзьях, знакомых. Кто из друзейгфронтовиков жив, кого уже нет?.. Она часто вынимала из сумочки потертую в скитаниях фотографию сына, подолгу глядела на нее и украдкой от Степана шептала какие-то смешные, нежные слова.

Чем ближе к Европе подходил караван, тем больше соблюдались меры предосторожности и напряженнее становилась атмосфера на борту «Мальты».

Когда караван достиг широты Канарских островов, едва не произошла катастрофа. Немецкая подводная лодка, находившая приют и источники снабжения в этих владениях Франко, попыталась атаковать суда. Однако ее перископ был вовремя замечен с одного из эсминцев. Конвойные суда мгновенно бросились в погоню за лодкой, и спустя полчаса с ней было кончено.

Через три дня разыгрались более серьезные события.

Караван проходил мимо берегов Испании. Было около восьми часов вечера, и пассажиры «Мальты» сидели за обеденными столами. Внезапно оглушительный взрыв потряс воздух. Все вскочили с мест и бросились на палубу. Первой мыслью Петрова было: «Неужели нас?» Но пароход продолжал идти ровным ходом, и это успокоило Степана. Однако, на всякий случай, он крепко схватил за руку Таню и не отпускал ее от себя ни на шаг.

Взбежав на капитанский мостик, Петров стал вглядываться в темноту. Где-то впереди слышался неясный шум, раздавались тревожные гудки…

На ближнем крейсере вспыхнул прожектор. Бело-голубая полоса пронеслась над взволнованной поверхностью океана, заколебалась… Стало видно, что через одно судно от «Мальты» дымится и кренится набок большой транспорт. Еще мгновение – и над кормой взвился язык пламени.

– Пропало судно! – с огорчением произнес Джемисон, стоявший рядом с Петровым. – Десять тысяч тонн! Жалко!

Тем временем пять эсминцев бросились за подводной лодкой и быстро исчезли в темноте. Спустя несколько минут над морем гулко пронеслось: «Бум… Бум… Бум…» Это эсминцы бросили глубинные бомбы.

– Степан, смотри! – воскликнула Таня, судорожно сжимая руку мужа. – Совсем как тогда…

В ее памяти мгновенно всплыла страшная картина: темная ночь, вопли и крики людей, зарево пожара на корме и медленно опускающийся в воду корпус «Дианы». Она закрыла глаза…

Подбитый пароход все глубже уходил в воду. В свете прожектора видно было, как на нем суетятся люди, одна за другой спускаются и отплывают в сторону шлюпки. Эсминец, подойдя к гибнущему пароходу, подбирал людей из шлюпок и с воды. Через несколько минут он быстро удалился и исчез во мраке.

Раздались два глухих взрыва. Капитан Джемисон хладнокровно отметил:

– Огонь добрался до взрывчатки. Опасный груз…

Караван пришел к берегам Англии, в Ливерпуль, поздно вечером. Город и порт были погружены в кромешную тьму. Полная светомаскировка, нигде ни луча!

Маленькие буксиры медленно и осторожно вводили суда в гавань. Петров знал, что Ливерпуль – огромный порт, но кругом была только глубокая, непроницаемая тьма, и Степан тщетно старался уловить присутствие где-то здесь, вокруг, сотен кораблей и тысяч домов, укрытых мраком. Минутами ему казалось, что каким-то внутренним чутьем он ощущает этот деятельный, но невидимый мир.

Никто на «Мальте» не спал в последнюю ночь. Все с нетерпением ждали рассвета, и, когда он пришел – хмурый, бесцветный, затянутый сеткой моросившего дождя, – люди стремительно бросились на палубу. Только сейчас они увидели лес мачт и труб в порту и закопченные дома города, медленно выплывавшие из желто-серого тумана.

«Мальта» стояла на рейде, далеко от причала. Команда уже была на ногах и готовила шлюпки для доставки на берег пассажиров и их багажа.

Раньше всех судно покинул сэр Вильям Драйден. Попав в привычную обстановку, он снова почувствовал себя банкиром, дворянином, светским человеком. Он был тщательно выбрит, в свежеотглаженном костюме. Лицо его выражало спокойную солидность и уверенность. Крепко пожимая руку Ванболену и приглашая его к себе в Лондон, сэр Вильям говорил:

– Я возвращаюсь в Англию другим человеком. Я недооценивал раньше угрозу большевизма. Теперь я прозрел и знаю, что мне делать…

С Петровым Драйден простился любезно, но холодно, а Потапову только кивнул головой.

Зато как горячо прощались с советскими путешественниками их белые и темнокожие друзья! Негры с «Мальты» все высыпали на палубу, крепко жали им руки, что-то горячо говорили, жестикулировали и опять говорили. Слова были непонятны, но чувства не вызывали никаких сомнений.

Мэри и Карло Таволато расставались со своими советскими друзьями грустные и растерянные.

Мэри уже давно так подружилась с Таней, что полушутя называла ее своей старшей сестрой. Она не раз делилась с Таней своими опасениями: что ждет ее и Карло в Англии, как примут их родные, друзья и знакомые Мэри? Не окажутся ли они в полном одиночестве?

Таня старалась рассеять тревогу подруги.

Порывисто обнимая Таню, Мэри быстро шептала:

– Как я буду жить без тебя? Ты была мне помощью, опорой. Я боюсь будущего…

Таня прижимала голову Мэри к груди и, точно мать, ободряла ее:

– Ищи, Мэри! Я уверена, что в Англии есть тысячи и тысячи людей, стоящих выше гнилых предрассудков. Они тебе помогут. Надо только найти их!

Карло крепко пожимал руку Петрову и Потапову и обещал писать им о своей судьбе.

Душевно попрощались со своими русскими спутниками и товарищи по испытаниям Максвелл, Наттинг и другие англичане из состава команды погибшей «Дианы».

Профессор Мандер прочувствованно сказал:

– Вы многому научили меня за эти четыре месяца, я многое вижу теперь по-иному… Я буду с интересом следить за всем, что делается в Советском Союзе. Наши страны не должны мешать друг другу жить и развиваться. Скажу больше: мы обязаны помогать друг другу, чтобы людям в мире лучше жилось.

А Шафер, отозвав в сторону Александра Ильича, с некоторой торжественностью, которая плохо вязалась с его простыми, искренними манерами, заявил:

– Я решил вступить в Британскую коммунистическую партию!

Глава двадцать первая

ЛОНДОН И ЕГО АНАТОМИЯ

Поезд быстро мчался через ярко-зеленые равнины, то и дело перемежающиеся с промышленными городами. Равнины радовали глаз необыкновенно свежей, сочной травой и небольшими задумчивыми рощами. Такой яркой зелени Петров еще нигде не видел. А мрачные, закопченные города тянулись длинными улицами с тоскливо-однообразными кирпичными домиками. Ни единого деревца, ни единой травинки… Черный, каменный ад…

Пожилой официант принес утренний завтрак: кашу-овсянку с молоком, поджаренные в масле кусочки хлеба, джем из апельсиновых корочек и густой цейлонский чай. Все было довольно вкусно, но так мало! Покончив с завтраком, Александр Ильич, смеясь, сказал:

– Я бы еще два таких завтрака съел!

За окнами вагона мелькали семафоры, мосты, станции, речки, луга, заводы, селения. И всюду лезли в глаза белые буквы на синем металлическом фоне: «Bovril». [19]

Потапов тронул Петрова за рукав и с некоторым удивлением сказал:

– Смотри, Степан, здесь шпалы стальные!

Поезд приближался к Лондону. Зеленые равнины исчезли, темные дома тянулись бесконечной чередой, в воздухе висела серая дымка, пахнувшая копотью. Поезд громыхал на скрещениях путей, громко стучал по настилу мостов, мчался по улицам на уровне вторых этажей домов, мимо открытых окон, из которых выглядывали любопытные.

И вот, наконец, вокзал Паддингтон. Поезд сбавил ход и медленно вкатился под высокие стеклянные своды, густо закопченные дымом.

Наши путешественники вышли на платформу, заполненную сотнями людей. Держа в руках свой более чем легкий багаж, они спустились по лестнице на небольшую привокзальную площадь. Подкатило такси – смешной квадратный высокий домик на колесах. Советские путешественники сели в машину, и Петров несколько нерешительно сказал: