Ключи от заколдованного замка - Бадигин Константин Сергеевич (книги без регистрации бесплатно полностью txt) 📗
— Господа, — сказал Кутузов, когда генералы расселись, — завтра в семь часов атакуем неприятеля в нынешней его позиции.
Начальник австрийского штаба генерал Вейротер, облаченный особым доверием императора Александра, развернул карту окрестностей Брюнна и Аустерлица и стал объяснять генералам расположение французской армии и то, каким образом следует атаковать противника. План был сочинен самим генералом Вейротером и утвержден австрийским и русским императорами. Союзники хотели обойти Наполеона с правого фланга, отрезать от Вены и разбить его.
Кутузов тотчас погрузился в сон, выразив этим свое несогласие с утвержденным планом. Он спал, привалившись к стене спиной и сложив на животе руки. Генеральские аксельбанты тускло поблескивали при всяком его дыхании.
Начальники колонн генералы Дохтуров, граф Ланжерон, Пршибышевский, Колловрат, князь Лихтенштейн и командир отряда князь Багратион молча слушали.
Когда Вейротер окончил утомительно втолковывать свой план, граф Ланжерон спросил:
— Все это прекрасно, но если неприятель нас предупредит и атакует в Працене, что мы будем делать?
— Вам известна смелость Бонапарта. Если бы он мог нас атаковать, он это сделал бы сегодня.
— Итак, вы полагаете, что он не силен? — продолжал допрашивать Ланжерон.
— У него никак не будет более сорока тысяч человек.
— В таком случае, выжидая атаку с нашей стороны, он готовит себе гибель. Но я считаю его слишком искусным, чтобы действовать столь неосмотрительно. Если мы отрежем его от Вены, как вы рассчитываете, то ему останется только один путь отступления — через Богемские горы. Я предполагаю с его стороны другой план… Он потушил свои огни, и в лагере его слышно большое движение…
— Значит, он отступает или изменяет позиции, — прервал его Вейротер. — Но предположим даже, что противник расположился в Турасе. Этим он значительно облегчит нам дело, а наши диспозиции останутся без изменений… Я командовал маневрами здесь в прошлом году и превосходно знаю местность, где предстоит сражение.
— Не наделайте только опять таких ошибок, как на прошлогодних маневрах, — некстати заметил его помощник полковник граф Бубна.
Совещание было закончено. Как писал один из историков, союзники приняли план сражения против армии, которой не видели, предполагая ее на позиции, которой она не занимала, и, сверх того, рассчитывали на то, что французы останутся столь неподвижными, как пограничные столбы.
Часы на камине отбили три удара. Михаил Илларионович проснулся и отпустил генералов, приказав оставить адъютантов для перевода на русский язык плана сражения, сочиненного на немецком языке. Переводом занимался майор Толь.
Только в шесть часов утра диспозицию доставили генералам, начальникам колонн. А начальники пониже рангом получили ее уже во время движения.
Перед зарей холодный непроницаемый туман покрыл окрестности Аустерлица.
Император Александр, которому через месяц исполнялось двадцать восемь лет, уверенный в своей правоте, в эту ночь спал крепко. По молодости он увлекся мыслью быть спасителем европейских государств от захватнических действий Наполеона. Александр считал, что обладает могучей воинской силой не только для защиты своего государства, но и для поддержания общего мира и порядка в Европе. Дело шло не об округлении границ, не о мелочных расчетах. Молодой император решил, что от него зависит, покорятся ли европейские державы власти завоевателя или продолжат свое бытие, основанное на святости законных престолов и неприкосновенности границ, утвержденных договорами. Император захотел мечом перерубить скипетр Наполеона, поправшего права монархов. Казалось, снова наступали времена Павла Петровича. Русское правительство с завидной настойчивостью принялось сколачивать союз против Наполеона. Сюда входили Швеция, Англия, Австрия и должна вступить Пруссия. Снова была позабыта предательская политика Австрии и бездарность ее военачальников…
Император Александр, как, впрочем, и его дед и отец, слепо доверял венскому и берлинскому дворам и преклонялся перед тенью Фридриха Великого.
Прусские и австрийские генералы были главными советниками императора, и им оказывалось предпочтение перед русскими, несмотря на то что австрийцы и пруссаки всегда бывали биты русскими военачальниками. Можно предположить, что родственные чувства Петербурга к Берлину брали верх над интересами Русского государства.
Наоборот, Кутузов не сомкнул глаз всю ночь. Подушка казалась ему жесткой, а одеяло слишком жарким.
Только недавно ему удалось вывести свою армию из-под удара, под который союзники австрийцы поставили русские полки, проигрывая сражение одно за другим. Кутузов часто не соглашался с венским военным советом и действовал вопреки посланным из австрийского штаба предписаниям. Искусство и разум Кутузова, отвага русских солдат и офицеров спасли армию. Сражение при Крепсе было новым венком славы для российского воинства… И вот теперь все снова поставлено на карту.
Генерал Кутузов был командующим только по имени. Он не имел власти и не пользовался уважением императора Александра. Австрийский генерал-квартирмейстер Вейротер превратился в главного советника. Положение Кутузова сделалось двусмысленным. Почтительные его представления о предстоящих действиях не были уважены Александром и даже произвели неприятное впечатление. По мнению Кутузова, следовало избегать решительного сражения, отвечающего интересам Наполеона, и выжидать до прихода подкреплений. Осторожность Кутузова оскорбляла тщеславие Александра.
Кутузов вспомнил глубокое молчание, которым войска встречали приехавшего императора. Солдаты голодали, не имели сапог, не получали ничего законным образом, несмотря на обещания австрийского правительства, и по необходимости прибегали к грабежу. Вскоре русские офицеры и солдаты стали обвинять австрийцев в измене.
Императору советовали покинуть армию и предоставить Кутузову самостоятельно распоряжаться военными действиями. Однако Александр не внял советам.
Кутузов не раз порывался сложить с себя звание главнокомандующего. Но вряд ли Александр позволит это. Он не пожелал бы уступить Кутузову славы в случае успеха или принять на себя ответственность в случае поражения.
Наступление началось до восхода солнца. Густой туман покрывал все вокруг. Первые ружейные и пушечные выстрелы начались на левом крае союзной армии. В десятом часу на поле сражения прибыли императоры Александр и Франц. Русского государя сопровождали генералы Сухтелен, граф Аракчеев и генерал-адъютант граф Ливен, Винценгероде и князь Гагарин, тайные советники князь Чарторыйский, граф Строганов и Новосильцев.
Сам император и вся свита блестели от множества лент, орденов и золотого шитья парадных мундиров.
Подъехав к Кутузову и видя, что солдатские ружья стоят в козлах, император спросил:
— Михайло Ларионыч, почему не идете вы вперед?
— Я поджидаю, чтобы все войска колонны собрались.
— Ведь мы не на Царицыном лугу, — недовольно сказал император, — где не начинают парада, пока не придут все полки.
— Государь, потому-то я и не начинаю, что мы не на Царицыном лугу. Впрочем, если прикажете…
— Да, я приказываю!
Раздалась команда. Войска зашевелились, начали становиться в ружье.
Можно представить себе радость Наполеона, боявшегося оборонительной тактики Кутузова.
— Алексей Андреевич, — обратился император к генералу Аракчееву. — Я хочу назначить вас начальником одной из колонн.
Аракчеев, неустрашимый на плац-парадах, пришел от предложения императора в неописуемое волнение.
— Ваше величество, я бы рад, — заикаясь, сказал генерал, — но несчастная раздражительность моих нервов не перенесет такой должности. — На лице Аракчеева был написан неподдельный испуг.
Ответ произвел впечатление, и государь отказался от попытки увенчать своего любимца военными лаврами. Он обернулся к генералу Кутузову:
— Ну, так как вы полагаете, дело пойдет хорошо?
— Кто может сомневаться в победе под предводительством вашего величества, — дипломатично улыбаясь, ответил Кутузов.
