Божество пустыни - Смит Уилбур (книги бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
– Торан велел всегда поворачивать налево, иначе мы заблудимся в лабиринте.
Локсис шла сразу за мной и сказала это из-за плеча.
Один за другим я проделал три поворота налево. И услышал где-то впереди глухое пение. Чем дальше мы уходили по туннелю, тем громче становились звуки. Я еще раз повернул налево и внезапно увидел впереди дневной свет.
Приказав Локсис и всем остальным оставаться на месте, я двинулся вперед; Зарас с Гуи шли следом. Свет разгорался, мы повернули в последний раз.
Впереди туннель преграждали еще две воительницы, но обе стояли к нам спиной. Все их внимание было устремлено вперед, и они не подозревали о нашем присутствии. Мы подобрались к ним. Зарас и Гуи зажали им рот, чтобы они не крикнули, сверкнули мечи, и обе женщины опустились на пол. Мы переступили через их тела и оказались на балконе, высеченном в скале.
Самое малое в двадцати локтях под нами зияла огромная полость, залитая дневным светом; свет падал из отверстия между столбами в стене. За этим проемом открывалась широкая панорама развалин Кносса и залива вплоть до вершин горы Кроноса, заполнявшей горизонт.
Прямо под нами раскинулась просторная полукруглая арена, усыпанная мелким белым песком. Там стоял алтарь из серебра и золота. На алтаре – золотая статуя зубра, увитая цветами и обставленная котлами с дымящимися благовониями.
Арену и алтарь окружали ряды каменных скамей.
Два нижних ряда скамей были заняты знатными минойцами в черных одеяниях и высоких шапках. Лица их были выбелены мелом, глаза по традиции обведены черным холем. Эти люди сидели совершенно неподвижно и внимательно смотрели на пустую арену. Только губы их шевелились: все пели какой-то погребальный гимн.
Я поразился тому, как их мало. Когда Техути и Бекара выходили замуж за Миноса, во дворце в гавани их присутствовало несколько тысяч. Сегодня здесь собралось меньше пятидесяти. Землетрясение и приливная волна взяли страшную дань со сливок минойского общества.
За немногими уцелевшими поднимался еще один ряд скамей, которые оставались незанятыми. В центре этого яруса стоял высокий золотой трон. Он тоже пустовал.
Прямо под троном был вход в подземный храм, просторное помещение, в глубине которого на фоне бурных вод Кносского залива виднелась гора Кроноса. Двойной вулкан изрыгал столбы дыма, которые, поднимаясь к небу, почти затмили солнце, превратив его в тусклый желтый диск.
Балкон, где мы стояли, находился так высоко, что мы были гораздо выше линии взглядов собравшихся. К тому же нас частично скрывал длинный темный занавес, ниспадавший от сводов пещеры почти до самого песчаного пола. Тем не менее я шепотом приказал Зарасу и Гуи отойти в тень и спрятать мечи, чтобы клинки не отразили рассеянный дневной свет и не выдали наше присутствие в храме.
Не успел я это сказать, как переднюю часть амфитеатра окружили два ряда жрецов в одеяниях цвета бычьей крови. Они встали у золотого трона, и их голоса вплелись в траурное пение знатных минойцев.
Неожиданно все звуки смолкли, и наступила тяжелая тишина, еще более угнетающая, чем пение. Все опустились на колени и прижались лбом к мраморным плитам.
Я предвидел появление Верховного Миноса и внимательно наблюдал за троном в ожидании еще какого-нибудь театрального чуда. Но даже меня он застал врасплох.
Только что трон был пуст, а в следующее мгновение на нем сидел минойский монарх, и рядом с ним худая, похожая на скелет его мать.
Она была во вдовьем траурном платье, темном и отталкивающем. А он, великолепный в полном наряде, возвышался над подданными и словно заполнял всю пещеру своим присутствием. Его доспехи и отвратительная бычья маска, изготовленные из благородных металлов, отбрасывали яркие блики.
Воинственная музыка спрятанного где-то оркестра наполнила всю пещеру бурными звуками, и собравшиеся разом закричали в благоговейном восторге.
Верховный Минос поднял правый кулак, одетый металлической сеткой, и в пещере наступила мертвая тишина, почти удушающая в своей напряженности. Она устрашила даже нас троих высоко на балконе.
Минос сделал новый знак, и собравшиеся обрели голос. Но раздавшийся звук был звериным, полным первобытного гнева. Занавес, спускавшийся с потолка пещеры, разошелся, открыв две забранные решетками двери в скальной стене с боков амфитеатра. В ожидании собравшиеся яростно завопили. Даже жрецы в красном присоединились к общему хору, но теперь в этих криках звучало что-то новое. Это больше не были звуки молитвы или поклонения. Они превратились в вопли сладострастного возбуждения и жестокого восторга.
Через отверстие между полотнищами занавеса вышел строй воительниц в зеленом. На головах у них были высокие уборы с яркими перьями фламинго. Их поднятые щиты были из выделанной кожи крокодила; сдвинутые, они закрывали что-то в середине строя. Строй дошел до центра арены и остановился. Потом по какому-то сигналу женщины-воины расступились и открыли моих царевен.
Техути и Беката стояли, взявшись за руки, и в полном изумлении взирали на кричащую толпу на ярусах. На головах у них были венки из белых роз.
Но это была их единственная одежда. Они были полностью обнажены. И казались очень молодыми, нежными, почти детьми. Воительницы слаженно развернулись и ушли с арены, оставив Техути и Бекату одних.
Громовой крик собравшихся обрушился на моих девочек, и они задрожали. Верховный Минос встал, и шум мгновенно утих. Минос медленно повернулся. Теперь его золотая маска смотрела на отверстие в задней стене храма, в котором, как в рамке, виднелась гора Кроноса; возвысив голос, он начал призывать своего бога. Я не различал ни слова в его вое и зверином реве, доносившемся из-под золотого шлема.
Но смысл нельзя было не понять, особенно когда царь снял с пояса массивный бронзовый меч, украшенный драгоценными камнями. Меч был длиной с меня. Минос направил его на двух обнаженных девочек, стоявших под ним на жертвенном полу.
Впервые я разобрал его слова, хоть они и были искажены маской, покрывавшей голову, и отражением от каменных стен.
– Возлюбленный Кронос! Кронос – главный из всех богов! Я твой сын, плод твоих чресел, плоть от твоей плоти и кровь от твоей крови. Тысячу лет я поклоняюсь тебе. Тысячу лет я любил тебя и повиновался тебе. Вновь я стою перед тобой и вновь клянусь. Приношу тебе жертву, которой жаждет твоя божественная душа. Приношу тебе на съедение царственных девственниц. Приди в твоем земном воплощении и пожри плоть, которую я даю тебе! Убей! Ешь!
Он поднял меч и указал им на закрытую дверь, перед которой стояли Техути и Беката.
Створки ворот растворились, но за ними была темнота. Я напряженно всматривался, но вначале ничего не увидел за дверными столбами. Потом там что-то пошевелилось. Что-то столь огромное и угрожающее, что не поддавалось воображению.
Беката закричала и прижалась к старшей сестре, побелев от ужаса. Техути обхватила ее, и Беката вцепилась в нее обеими руками. Обе отступили от ворот.
Плотная, осязаемая тишина нависла над ареной и над всем миром. Вулкан внезапно прекратил грохот. Земля под нами перестала дрожать. Казалось, даже великий бог Кронос захвачен драмой, разыгрывающейся в его храме.
Тишину нарушило гневное бычье фырканье и грохот копыт по посыпанному песком каменному полу. Через ворота на арену вышел бык, зубр. Когда на него обрушился рев собравшихся, он резко остановился, упершись передними коптами и подняв тучу песка.
Если все прочие зубры, каких я видел, были черными или темно-бурыми, этот сверкал белизной, как пена на гребне приливной волны, уничтожившей Кносс. Глаза его горели ярко, как шлифованные рубины. Тело, казалось, еще выросло от гнева, когда он поворачивал голову из стороны в сторону, ища, на ком сорвать ярость.
Массивные рога были белыми, словно из слоновой кости. Кончики – черными и острыми, как наконечники копий, и расставлены вдвое шире разведенных рук взрослого мужчины.
Тут бык увидел перед собой двух обнаженных девочек и пригнул голову. Огромный горб между лопатками стал словно еще больше; бык в гневе рыл копытами землю.
