ВОЗВРАЩЕНИЕ СКАРАМУША - Sabatini Rafael (читать книги без регистрации TXT) 📗
Мэр невнятно, но пылко выразил своё полное согласие с последним утверждением. Он подхватил у Андре-Луи эстафету и тоже принялся убеждать арестованного ответить на вопросы и снять с себя подозрения.
— Я не понимаю, в чём причина вашей нерешительности. Единственное объяснение: вы молчите из ложной лояльности. Ложной, потому что никакая лояльность не спасёт того, кто вами руководит. Единственное, чего вы можете добиться своим молчанием — это обвинения в предумышленном пособничестве преступнику.
Приведённые доводы не только усмирили, но и заметно напугали Бонтама. Ужасная угроза Андре-Луи поколебала его уверенность в заступничестве Сен-Жюста. А без этого заступничества ему действительно конец.
— Бог мой! — не выдержал он. — В чём вы меня обвиняете? Вы не сказали мне даже этого. Я не делал ничего плохого.
— Вы назвались землевладельцем и фермером. Я желаю получить представление об источнике богатства, которое позволило вам приобрести обширные участки земли в Ля Босе.
— Я выразился неточно. — Страх выжал из Бонтама правду. — Я и в самом деле фермер. Я занялся сельским хозяйством, потому что оно более прибыльно, чем моё прежнее ремесло. Но я не землевладелец. Я всего лишь посредник. Что пользы меня допрашивать? У вас мои бумаги. Они должны были показать вам, что я только агент.
— Чей агент?
Бонтам на мгновение замялся и нервно стиснул пальцы. Хотя в комнате было прохладно, его бледный выпуклый лоб покрылся крупными каплями пота.
— Гражданина представителя Сен-Жюста, — ответил он наконец. И, словно желая оправдать предательство, к которому его вынудили, добавил: — Вы должны были понять это из бумаг.
— Да, — кивнул Андре-Луи. — По крайней мере, в них содержится много довольно ясных указаний на ваше сотрудничество. — И он замолчал, выжидая, когда Буассанкур закончит писать. — В течение последнего года вы получили деньги, которые в пересчёте на ныне утверждённую Республикой валюту составляют в сумме примерно полмиллиона франков.
— Да, если считать во франках, получится примерно такая цифра.
— Самый крупный денежный перевод в сто тысяч франков получен вами только месяц назад.
— Да. Где-то около месяца назад.
— Седьмого фримера, если быть точным.
— Если у вас есть точная дата, к чему задавать этот вопрос?
— Я полагаю, эти деньги были высланы вам из Страсбурга?
— Не знаю.
— Вам неизвестно, откуда писал гражданин Сен-Жюст? Ведь это он прислал вам деньги, не так ли?
— Да. Они пришли от него. Вероятно, из Страсбурга. Да. Откуда же ещё?
Андре-Луи откинулся назад.
— Запишите Буассанкур. Всё дословно. Это очень важно. — Он повернулся к мэру. — Я выяснил гораздо больше, чем рассчитывал. Я приехал расследовать роялистский заговор, а обнаружил заговор совершенно иного рода. В начале фримера гражданин Сен-Жюст находился в Страсбурге. Он взимал там крупные штрафы. В его руки текло золото, которое ему доверили собрать в национальную казну. Эти деньги должны были облегчить страдания народа. Но, оказывается, гражданин Сен-Жюст незаконно присвоил часть из них на личные нужды. Вот к какому выводу приводит наше расследование. Добавьте это умозаключение к протоколу, Буассанкур для передачи на рассмотрение в другую инстанцию. И позаботьтесь об этих документах. Они обеспечивают доказательства. — Он ненадолго задумался. — Что ж, на данный момент это всё. Больше у меня нет вопросов. Можете увести арестованного.
Буассанкур закончил писать и положил протокол перед Андре-Луи. Он внимательно прочёл и подписал бумагу, потом передал её на подпись мэру. Мэр убедился, что всё изложено точно, и поставил свою подпись. Отложив перо, он обратил к Андре-Луи бледное, испуганное лицо.
— Боже всемогущий! Вы совершили ужасное открытие, гражданин.
— И я не сомневаюсь, что мы только в начале пути.
Мэр задрожал. Но, в конце концов, виной тому мог быть холод — солнце к тому времени ушло из комнаты.
— Мы вступаем на очень опасную территорию, гражданин.
Андре-Луи встал.
— Очень опасную для преступников, — уточнил он с уверенностью, которая немного успокоила мэра. — Очень опасную для лже-патриотов, которые обманом лишают Республику того, что принадлежит ей по праву; опасную для тех, кто злоупотребляет своим положением в личных интересах. Никому больше опасность не угрожает. Нация знает, как вознаградить тех, кто не жалеет усилий, чтобы уничтожить коррупцию. Вас ждёт великая слава, гражданин мэр. Надеюсь, вы достойны удачи, которая вам выпала.
— Я всегда был хорошим патриотом.
— Рад слышать это. Выполняйте свой долг, и ничего не бойтесь. Fiat officium, ruat coelum. Нам пора. Прикажите коменданту отвезти этого малого в тюрьму Блеранкура. Пусть приставит к нему надёжных людей и ждёт, пока мы за ним не пришлём.
Глава XL. ДОСЬЕ
Андре-Луи развил лихорадочную деятельность, стараясь как можно скорее закончить свои дела в Блеранкуре. Он ни на минуту не забывал о грозящей им с Буассанкуром опасности. Если слухи о его расследовании достигли бы Парижа, их деятельность пришёл бы очень скорый и печальный конец. Поэтому он стремился завершить сбор доказательств, пока его не разоблачили.
Вскоре у Андре-Луи появились дополнительные причины для беспокойства. Члены революционного комитета, председателя которого он арестовал, начали выражать недовольство. Не исключено, что этих джентльменов тревожила нечистая совесть, и, не зная цели расследования, которое, словно круги на воде, охватывало всё более и более широкие области, они стали опасаться за собственную судьбу. Так или иначе, но в их среде началось брожение. Всё чаще и чаще члены комитета задавались вопросом о широте полномочий пронырливого агента. По счастью, мэр остался на стороне Андре-Луи и своевременно предупредил гражданина агента о назревающем бунте.
Андре-Луи принял меры незамедлительно. Он приказал созвать заседание Комитета и предстал перед революционным ядром Блеранкура. Члены комитета — десять местных торговцев — поднялись навстречу гражданину агенту, когда тот быстрыми шагами вошёл в гостиную мэра, где проводилось собрание.
Андре-Луи властным жестом велел всем сесть, а сам остался стоять. Сценический опыт подсказывал ему, что такая позиция весьма выгодна для того, кто хочет подавлять собеседников. Он широко расставил ноги, заложил руки за спину и обвёл присутствующих тяжёлым неприязненным взглядом. Желая усилить всеобщее замешательство, Андре-Луи долго молчал, а когда заговорил, голос его звучал резко и немилосердно, словно удары бича.
— Я слышал, вы ропщете, граждане. Мне стало известно, что некоторые из вас полагают, будто я превышаю свои полномочия. Вас, якобы, раздражает дотошность, с которой я расследую события, произошедшие в Блеранкуре. Позвольте мне дать вам один совет, граждане. Если вам дороги ваши головы, вы ему последуете. Оставьте подобные разговоры. Если бы вами двигало чувство долга и истинный патриотизм, вы приветствовали бы любые мои усилия, направленные на искоренение зла, пагубного для здоровья республики. Вы приветствовали бы любой шаг — пусть даже он выходит за границы моих полномочий — который предпринимается с этой целью. Но, уверяю вас, я далёк от злоупотребления властью, более того, я ещё не применял её во всей полноте. Агент комитета общественной безопасности облечён властью самого Комитета и отвечает за свои действия только перед ним. Вы желаете проверить границы моих полномочий? Проверяйте. Но ведь я могу включить в сферу своего расследования и деятельность проверяющих. Долг обязывает меня допустить, что люди, недовольные моими действиями, имеют причины бояться следствия. — Андре-Луи сделал паузу, выжидая, пока стрела попадёт в цель. Члены комитета украдкой поглядывали друг на друга. Никто из них не решался нарушить молчание. — Если я до сих пор не занялся ворчунами вплотную, то только по той причине, что у меня и так хватает дел. В настоящий момент я согласен ограничиться заданием Комитета и теми вопросами, которые возникают в непосредственной связи с ним. Но как только я замечу, что мне чинят препятствия, или узнаю о враждебной критике своих действий, могущей осложнить мою задачу, я начну преследовать своих критиков без всякой жалости и угрызений совести. Я покажу вам, граждане, — если вы поставите меня перед такой необходимостью — что делу Свободы нельзя ставить палки в колёса. Я докажу вам это, даже если мне придётся снять с вас головы. Ничто не смывает вину за преступление лучше крови. А мятежным головам корзина палача — лучшая награда. Помните об этом, граждане, и не заставляйте меня возвращаться к этому разговору, или он будет проходить совсем в ином тоне.
