Кодекс Люцифера - Дюбель Рихард (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
– Его величество требовал меня к себе?
– Надо думать.
– Я немедленно доложу о своем прибытии верховному судье Лобковичу.
– Тем лучше. – Посланник встал со стула и демонстративно вытер ладони о штаны. – Собственно говоря, поэтому я сюда и пришел. Прождал вас целый день. Вы вернулись в город между тремя и шестью, а сейчас уже за полдень. Где вы были все это время? Смывали дорожную пыль?
– Что вам-то до этого? – спросил Андрей, выходя на улицу.
– Не надо смущаться. Расскажите-ка и мне одну историю. О вас в последнее время чего только не рассказывают. Что будто бы вы развлекаетесь с какой-то надушенной шлюшкой, утешитель обедневших дворянок. Таких вещей стесняться не стоит.
Андрей сжал кулаки и широко зашагал, пытаясь оторваться от своего попутчика. Тот тяжело задышал: он был худощав и широкоплеч, однако испанская мода превращала любое резкое движение в настоящее испытание.
– Расскажите об этом его величеству! – злобно прошипел он. – Возможно, тогда к нему вернется желание, и он наконец-то женится на своей невесте, и государство не полетит к чертям собачьим. Как вы на это смотрите, а, рассказчик? Наконец парень остался далеко позади. Андрей в полном одиночестве ворвался к верховному судье. Гнев и страх переполняли его. Разумеется, посланник был совершенно прав, кайзер Рудольф пожаловал его отпуском, но что, если кайзер напрочь забыл об этом уже на следующий день и потребовал к себе своего fabulator? Что, надо было придворным сказать ему: «Ваше величество, должно быть, позабыли, что ваше величество отпустили этого человека»? Есть вещи, которые просто нельзя говорить королям, и к тому же у Андрея при дворе не было никого, кто мог бы за него заступиться.
Он прорвался через переднюю верховного судьи, рывком открыл дверь в его рабочий кабинет и получил сомнительное удовольствие от созерцания того, как старик исследует глубины собственного носа.
– Ваша честь желали меня видеть?
Лобкович вздрогнул, вырвал палец из носа, одновременно пнув конторку, из-за чего целая кипа бумаг разлетелась по всему полу, и сердито взглянул на вошедшего.
– Вас здесь не было, – укоризненно заявил Лобкович. – Известно ли вам, что сделал его величество, пока вы где-то гуляли?
Страх с новой силой охватил Андрея. Лобкович молча смотрел на него. Листы на полу казались обвинительным актом. – Вообще ничего, – сказал наконец Лобкович. – Он дал вам отпуск и все время вспоминал об этом. Он сказал, что когда вы хорошенько отоспитесь с дороги, то должны явиться к нему. – Постепенно до Андрея дошло, что Лобкович просто издевается над ним. – Добро пожаловать, – усмехнулся Лобкович. – Я хотел, чтобы вы не переживали из-за его величества. Ха-ха-ха!
Вот так Андрей вернулся домой – из земли живых мертвецов в землю мертвых сердец. И когда он пришел в себя nocne мелкой мести верховного судьи и снова оказался в одиночестве в своей хижине, то понял, что самое худшее еще впереди.
Угрюмый капеллан Ярки, как и обычно, попытался усадить ее на противоположном конце стола с книгой, но молодые влюбленные, при всем своем нетерпении и страсти, проявили недюжинную выдержку и дождались, пока надоедливый свидетель наконец оставит их одних. Андрей спрашивал себя, был ли монах слишком туп, чтобы заметить, что они делают, когда он покидает их, или слишком умен, чтобы признать свой провал в роли сторожевого пса. Тощий тип бросил на него один из своих пронзительных взглядов, напомнил, что Андрей должен уйти сразу же после того, как допьет вино, и гордо удалился.
Когда он ушел, Андрей понял, что на этот раз в комнате повисла тишина, которой здесь не было до их поездки в Подлажице. «Ничего удивительного, – грустно подумал он, – после всего, что я узнал». Одновременно его мысли крутились вокруг вопроса, почему Ярка тоже так молчалива. Возможно, причина крылась в карете ее двоюродной бабушки, которую ей пришлось оставить в Хрудиме в результате известных событий. Нанятый кучер согласился, когда Андрей удержал часть его жалованья, после починки доставить карету обратно в Прагу. Оставалось надеяться, что двоюродная бабушка Ярки не захочет неожиданно выехать на загородную прогулку. Они добрались сюда в карете Киприана Хлесля.
– Мне понравился этот парень, – прервала молчание Ярка, будто прочитав мысли Андрея.
– Да, было очень любезно с его стороны взять нас с собой.
– Я не об этом.
Андрей минуту помолчал.
– Да, мне он тоже понравился, – заявил он наконец. – У него такой…
– Такое впечатление, что он привык сам о себе заботиться, но, если кто-то к нему присоединяется, он не отталкивает попутчика.
– Да, – согласился Андрей.
– И все же у меня создалось впечатление, что в глубине души он – как бы это сказать? – очень грустный.
– А мне так не показалось.
Андрею никак не удавалось сосредоточиться на теме разговора. «Ну давай же, скажи это», – приказывал он себе. Каждая лишняя минута только усиливала его мучения. Вместе с тем он был благодарен за каждую минуту промедления. Ну как можно сказать женщине, которую любишь, что считаешь ее лгуньей?
– Я думала, он что-то сообщил тебе, когда вы ходили к развалинам монастыря.
– Я помню, он предупредил, чтобы я шел осторожнее и нагибал голову. Но он опоздал: я уже ударился, – выдавил из себя Андрей.
Шутка не удалась.
– Возможно, он страдает от неразделенной любви?
Андрей удивленно посмотрел на Ярку. Ее улыбка будто говорила: он так же влюблен, как и я, только я влюблена взаимно. Он нервно сглотнул.
– Ярка, он всего лишь авантюрист, каким был и мой отец.
– Я с тобой согласна. Но ведь мы с тобой совершенно одни в этом городе. И я подумала, как было бы хорошо иметь здесь хоть одного друга.
– Люди, подобные ему, сегодня здесь, а завтра там. Что-то я не припоминаю, чтобы у моего отца были друзья. Разумеется, он частенько говорил о «своих друзьях». Только это были люди, рассказывавшие ему за кубок вина или пару монет о том, за чем он потом мог бы поохотиться.
«Куда заведет этот разговор? – подумал он. – Я совсем не хочу говорить о Киприане Хлесле. Я не хочу говорить о своем отце. Я хочу говорить о нас с тобой и о том, можно ли построить любовь на фундаменте из лжи и обмана».
– Я уверена, что у него где-то есть девушка. Возможно, ее родители против ее брака с ним, потому что он беден. Может, из-за этого он и ищет удачи, как и твой отец?
– Его дядя – епископ, или ты забыла? Киприану достаточно попросить у него в долг. Ну кто откажется выдать дочь замуж за родственника епископа?
– Да, – согласилась она, – интересный вопрос.
Она накрыла ладонью его руку и слегка сжала ее. Когда она посмотрела на него, он заметил, что глаза ее не блестят, Андрей увидел красные круги вокруг них и понял, что она либо смертельно устала, либо недавно плакала. Он спросил себя: нет ли более глубокого смысла в том, что она сказала? Возможно, она таким образом пыталась намекнуть ему, что у ее семьи на ее счет определенные планы, в которые никак не входит совместная жизнь с Андреем фон Лангенфелем? День, проведенный в Хрудиме, был достаточно долгим для того, чтобы за это время она могла получить сообщение. Может, именно потому она плакала? Андрей понял, что сейчас, пожалуй, не лучший момент, чтобы вывалить ей всю правду, но, с другой стороны, более подходящего случая и желать трудно. Если им неожиданно пришло время расстаться, то лучше обоим знать правду.
– Твоя мать… – начал он.
– Не думай об этом. Я на самом деле и не рассчитывала на то, что тебе удастся отыскать ее следы.
– Твоя мать… ее звали Изабо, или Марго, или как-то в этом роде? Ярка смущенно уставилась на него.
– Ее звали Маркета, но я уже говорила тебе об этом.
– Она была католичкой?
Девушка промолчала. В ее глазах неожиданно зажглось беспокойство. Сердце Андрея сжалось. Он не хотел видеть в этих глазах ничего, кроме любви, которая длилась бы всю оставшуюся жизнь, но неожиданно разглядел в них недоверие и намек на жесткость, которой раньше в них не замечал.
