Кио ку мицу! Совершенно секретно — при опасности сжечь! - Корольков Юрий Михайлович (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
— Нет, нет, японская армия не может терпеть таких оскорбительных действий. Мы оставляем за собой право потребовать удовлетворения. Командующий дивизией приказал передать, что мы сами произведем осмотр города, дайте распоряжение пропустить наш отряд через ворота Куан ан-мин. Мы сами проведем поиски пропавшего рядового.
Начальник спецслужбы говорил вызывающе, кричал, требовал.
— Но мы не можем пропустить ваших солдат, я должен получить разрешение командования…
— В таком случае мы займем город без вашего разрешения…
Он бросил трубку и взял другой телефон:
— Начинайте атаку… Да, да, я говорю по приказанию генерала Доихара.
…Японский батальон при поддержке артиллерии начал штурм городских ворот у моста Лугоуцяо. Китайские части оказали сопротивление. Завязался ночной бой, который не дал результатов.
А Терасима Ичиро упорно продолжал искать своего приятеля и в конце концов нашел его. Исияма сидел в кустах со спущенными штанами…
— Куда ты пропал? Тебя ищет вся дивизия, думали, что тебя украли китайцы…
— Я не могу тронуться с места, — жалобно простонал Исияма. — Я как купальная бочка с пробитым дном…
Оказалось, что ночью во время учений у него нестерпимо разболелся живот, и солдат Исияма перед самой перекличкой ушел подальше в кусты заниматься делом, в котором его никто не мог заменить.
Терасима повел ослабевшего приятеля в расположение взвода. Чем ближе они подходили к старому мосту, тем отчетливее слышалась ружейная стрельба, тем громче били орудия, стоявшие на лугу в невысоком кустарнике. Пушек не было видно, и только багровые всполохи разрывали предрассветную мглу одновременно с грохотом выстрелов. Светила луна, и ее бледно-жемчужный свет будто смешивался с розовато-лиловыми тенями уходящей ночи.
— Вроде как боевыми, — прислушиваясь, сказал Исияма.
Он не подозревал, что этот переполох поднялся из-за него. Но солдату было не до стрельбы. Он то и дело останавливался, торопливо присаживался, и Терасима, сочувственно посапывая, ждал, пока Исияма сможет продолжать путь.
Прошли мимо фанзы с покосившимся плетнем, где вчера солдаты украли белую утку.
— Очень была жирная, наверно, от этого, — предположил Исияма.
— А может, протухла, — возразил Ичиро. — У меня тоже бурлит в животе…
Наконец солдаты прибрели к фанзе, стоявшей недалеко от каменного слона. Терасима оставил приятеля и побежал докладывать командиру, что пропавший Исияма нашелся. Молодой солдат не был лишен тщеславия — как-никак он первым сообщит новость ротному.
Бой у городских ворот все продолжался, китайцы упорно сопротивлялись, и соседний батальон, атаковавший Лугоуцяо, не мог прорваться в город. Командир роты, узнав, что его солдат жив-здоров, приказал Терасима идти вместе с ним в штаб полка. Он тоже считал, что новость, которую принес рядовой Герасима, имеет значение.
Шли берегом реки, но и сюда доставали пули оборонявшихся китайцев. Несколько раз падали на землю, когда огонь становился особенно плотным и пули отрывисто, по-комариному тонко пищали над головой. Это были первые пули, свист которых слышал в своей жизни Терасима Ичиро, потомок сотсу — храбрых солдат древних сёгунов.
В штабе Ичиро снова повторил то, что докладывал командиру роты. Его почти не слушали. Всем было явно не до него. Офицеры, стоя у блиндажа, наблюдали за боем. Кто-то сказал:
— Теперь это не имеет значения…
— Отправьте солдата подальше в тыловой госпиталь, — сказал генерал Доихара. Он был огорчен возвращением не вовремя обнаруженного рядового солдата. Лучше бы он пропал без вести…
— Слушаюсь, господин генерал! — ответил командир полка.
Но солдат Терасима не знал, кто такой Доихара, он даже не разглядел его генеральских погон.
Войны начинаются разно, и генералы Итагаки и Доихара знали, как их затевать. На этот раз затяжная, кровопролитная война между Японией и Китаем началась с того, что солдат Исияма съел слишком жирную утку.
Нападение на Китай военные из японского генерального штаба рассматривали с точки зрения подготовки большой войны против Советского Союза. Это подтверждалось хотя бы данными о численности Квантунской армии, которая возрастала из года в год.
В то же время японские войска продолжали сосредоточиваться и в районе китайской стены, они были готовы перейти в наступление, но для этого требовался очередной «инцидент».
Случай для этого представился 7 июля 1937 года у старинного моста Лугоуцяо, или Марко Поло, как называли его иностранцы. Мост находился в двадцати ли от Пекина. Как оказалось, генерал Доихара Кендези заранее прибыл на место предстоящих событий…
Когда разразилась война, Зорге рекомендовал Вукеличу срочно поехать в Китай к месту военных действий. Французский корреспондент много писал о новом вооруженном конфликте, и его корреспонденции появились в парижских газетах. Эти корреспонденции и закрытая информация, которую он посылал в агентство Гавас, несомненно, сыграли свою роль в оценке дальневосточных событий. Используя пространную информацию, которая шла из Китая, в том числе и сообщения Бранко Вукелича, французский министр иностранных дел месье Дельбос сказал на заседании парламента:
«Японская атака в конечном итоге направлена не против Китая, а против СССР. Японцы стремятся захватить железную дорогу от Тяньцзиня до Бэйпина и Калгана для того, чтобы подготовить атаку против Транссибирской железной дороги в районе озера Байкал и против Внутренней и Внешней Монголии».
Тайные планы японских военных кругов становились достоянием печати, о них заговорили открыто…
Центр в Москве ждал от Зорге постоянной и дополнительной информации. Макс Клаузен каждый раз, когда связывался с «Висбаденом», получал для Зорге лаконичные и настойчивые радиограммы: «Сообщите, что происходит в Китае».
Тогда Рихард решил сам поехать в Китай, чтобы выяснить обстановку, проверить те выводы, которые сделали разведчики в связи с развернувшимися там военными событиями. Он был согласен с Ходзуми Одзаки, который утверждал, что Япония надолго завязнет в Китае, что начавшаяся война не принесет ей решающих успехов. Ходзуми не скрывал своего мнения, и каждый раз при встречах с Коноэ, будь это на сборищах «любителей завтраков», на аудиенциях в кабинете премьер-министра, он непрестанно утверждал, что война в Китае только отвлечет национальные ресурсы, ослабит экономический потенциал Японии. Что же касается Китая, то его сопротивление будет все возрастать и вызовет к жизни новые силы для борьбы с японскими экспедиционными войсками. Но князь Коноэ упорно оставался при своем мнении.
Конечно, доктор Зорге был в курсе разговоров, которые вел Одзаки с премьером Коноэ. Тогда и решили: надо сделать все для того, чтобы Япония не так-то легко добилась победы в Китае. Нужно помочь китайским национальным силам усилить сопротивление японской агрессии. Тем более что Чан Кай-ши вынужден был возглавить антияпонскую борьбу и заключить перемирие с китайской народной армией, возглавляемой коммунистами. Такова была точка зрения Рихарда Зорге.
Оформление документов прошло без особых затруднений — визы, паспорт, рекомендательное письмо из японского генерального штаба лежали в кармане Зорге. Рихарду нужно было только нанести прощальный визит германскому послу Герберту фон Дирксену.
Перед отъездом в Китай доктор Зорге до глубокой ночи просидел у посла. Желая выяснить отношение германского правительства к событиям в Китае, Рихард задал прямой и, казалось бы, наивный вопрос должен ли он в своих корреспонденциях из Китая поддерживать позиции Коноэ, или у господина посла на этот счет есть другое мнение?
Разговор велся неторопливо и часто переходил на отвлеченные темы. Оба они увлекались коллекционированием древних восточных статуэток, и беседа об этом доставляла обоим удовольствие. Рихард не торопился выяснять вопросы, ради которых он приехал к послу, — все придет в свое время.
Зорге рассказывал, как в Киото ему удалось за бесценок купить чудесную статуэтку Будды Майтреи. Несомненно, это работа северных мастеров — сочетание наивного примитива с искуснейшей резьбой, передающей тончайшие нюансы характера божества, а скорее характера самого резчика.
