Белларион - Sabatini Rafael (читать книги онлайн без txt) 📗
Сражение длилось не более трех часов, и, за исключением немногих беглецов, которым удалось прорваться в сторону Трино, все, кто уцелел из армии Теодоро, сдались в плен. У них отобрали оружие и лошадей и отпустили на все четыре стороны, — при условии, что они не задержатся в Монферрато, — а раненых и искалеченных отнесли в деревни Вилланова, Терранова и Грасси.
С наступлением темноты победоносная армия вернулась в Касале, и ноябрьская ночь озарилась светом вспыхнувших костров и огласилась радостным звоном соборных колоколов: восторженное население города высыпало на улицы приветствовать Беллариона, принца Вальсассину, избавившего их от тягот осады и мести маркиза Теодоро.
Сам Теодоро, бледный, с гордо поднятой головой, шел во главе небольшой группы пленных, задержанных ради получения от них выкупа, нимало не смущаясь сыпавшимися на него со всех сторон насмешками. Он знал, что, окажись он хозяином положения, те же самые люди прославляли бы его сейчас столь же горячо, как и Беллариона.
Словно преступника, без оружия, с непокрытой головой, Уголино да Тенда и Джазоне Тротта привели бывшего регента во дворец, откуда он много лет правил Монферрато, и там его уже ожидали племянница и племянник, расположившийся в том же самом кресле, в котором он восседал, творя суд и расправу над своими подданными.
— Я думаю, вам известна ваша вина, синьор, — с холодным достоинством приветствовал его Джанджакомо, и он с трудом узнал мальчика, которого когда-то пытался погубить и душой, и телом. — Вы прекрасно знаете, что злоупотребили доверием моего отца, которого Господь призвал к себе. Что вы можете сказать в свое оправдание?
Он раскрыл рот, чтобы ответить ему, но слова сорвались с его губ не раньше, чем ему удалось справиться со своими чувствами.
— В час своего поражения я могу просить только о пощаде.
— Вы считаете, что мы должны проявить к вам снисхождение и забыть, по какой причине вам довелось испытать горечь поражения?
— Вовсе нет. Я в ваших руках, плененный и беззащитный. Я не требую снисхождения — вполне возможно, вы решите, что я не заслуживаю его, — я надеюсь на снисхождение. Это все.
Брат и сестра внимательно смотрели на своего дядю и, пожалуй, впервые их взорам предстал не могущественный правитель, а всего лишь пожилой, сломленный несчастьем человек.
— Я не намерен судить вас, — после короткой паузы сказал Джанджакомо, — и рад, что такая ответственность не ляжет на мои плечи. Возможно, вы успели забыть, что мы родственники, но я это прекрасно помню. Где его высочество Вальсассина?
Теодоро отшатнулся от них.
— Неужели вы отдадите меня на милость этого негодяя?
Принцесса Валерия холодно взглянула на него.
— Он заслужил немало почестей с тех пор, как на словах согласился стать вашим шпионом. Но тот титул, которым вы только что наградили его, пожалуй, наивысший из всех, которых он удостоился. Казаться негодяем в глазах негодяя означает быть честным человеком для всех честных людей.
Гримаса злобы исказила бледное лицо Теодоро, но он ничего не успел ответить ей, поскольку дверь в комнату открылась и на пороге появился Белларион.
Он вошел, поддерживаемый двумя швейцарцами, и за ним по пятам следовал Штоффель. На нем не было доспехов, правый рукав его кожаной куртки был разрезан и болтался пустым, а на его груди выпячивался горб в том месте, где его рука была прибинтована к телу. Он был очень бледен и с трудом передвигался, очевидно испытывая при этом сильную боль.
Увидев его, Валерия вскочила, и ее лицо побледнело сильнее, чем лицо самого Беллариона.
— Синьор, вы ранены!
Он криво улыбнулся.
— Иногда это случается с теми, кто идет в бой. Но, как мне кажется, синьор Теодоро пострадал куда сильнее.
Штоффель торопливо подтащил стул, и швейцарцы помогли Беллариону осторожно опуститься на него. Он облегченно вздохнул и наклонился вперед, словно избегая касаться спинки стула.
— Один из ваших рыцарей, синьор, разрубил мне плечо во время последней атаки.
— Жаль, что он не снес вам голову.
— Именно это и входило в его намерения. Но меня не зря называют счастливчиком Белларионом.
— Только что этот синьор назвал вас совсем другим именем, — сказала Валерия, поджав губы, и с презрением взглянула на Теодоро, и Белларион, перехватив ее взгляд, не мог не подивиться тому, с какой силой она, обычно столь снисходительная и мягкая, ненавидела своего дядю. — Он чересчур опрометчивый человек и даже не побеспокоился задобрить вершителя его судьбы. Синьор Теодоро, как мне кажется, сегодня лишился на поле битвы всего, даже присущей ему хитрости.
— Верно, — согласился Белларион, — наконец-то мы сорвали с него все маски, в том числе его излюбленную маску снисходительности; теперь он таков, каков есть на самом деле.
— Напрасно вы кичитесь своим благородством! — воскликнул маркиз Теодоро. — Нет ничего проще, чем издеваться над пленником. Может быть, для этого меня и привели сюда?
— Клянусь, мне всегда было неприятно видеть вас, — возразил ему Белларион. — Уведите его, Уголино, и приставьте охрану ненадежнее. Завтра он узнает свой приговор.
— Пес! — с откровенной злобой в голосе выпалил Теодоро.
— Я рад, что вы вспомнили о моем гербе, выбирая который я ни на секунду не забывал, что ваш герб — олень. Все оказалось весьма символично.
— Это мне наказание за мою слабость! — удрученно проговорил Теодоро. — Надо было не мешать судье свернуть вам шею, когда вы были в моей власти здесь, в Касале.
— Я верну вам долг, — пообещал ему Белларион. — Ваша шея останется в целости и сохранности, и вы сможете удалиться в свое владение Геную и обосноваться там. Но об этом — завтра.
Он повелительно махнул рукой, и Уголино подтолкнул Теодоро к выходу. Когда дверь за ними закрылась, силы оставили Беллариона и, если бы не поддержавшие его швейцарцы, он без чувств рухнул бы прямо на пол.
Глава XV. ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА
Когда Белларион пришел в себя, он обнаружил, что лежит на здоровом боку на кушетке под окном, зашторенным кожаными занавесями, разрисованными позолоченными узорами.
На него в упор смотрел пожилой бородатый мужчина в черном, и кто-то, кого он не мог видеть, смачивал его лоб прохладной ароматной влагой.
Он вздохнул и постарался вспомнить, где он и что с ним произошло.
— Ну вот! — улыбнулся мужчина. — Теперь с ним все будет в порядке. Но его надо немедленно уложить в постель.
— Сейчас будет сделано, — приглушенно ответил ему женский голос, мягкий и знакомый, и он понял, что его лоб протирала рука принцессы Валерии. — Его слуги ждут внизу. Пришлите их сюда.
Мужчина поклонился и вышел. Белларион медленно повернул голову, удивленно посмотрел на принцессу, и ее подернутые влагой глаза улыбнулись ему в ответ. Впервые за долгие годы они остались друг с другом наедине.
— Мадонна! — воскликнул он. — Почему вы ведете себя со мной как служанка? Вам не подобает…
— Считайте это скромным воздаянием, а еще лучше началом воздаяния за вашу безупречную службу, синьор.
— Но я вовсе не желаю считать так.
— Значит, вы действительно очень ослаблены после ранения. Иначе вы непременно вспомнили бы, что целых пять лет, в течение которых вы оставались моим верным, храбрым и благородным другом, я, по своей тупости, считала вас своим врагом.
— Ага! — улыбнулся он. — Я не сомневался, что в конце концов мне удастся убедить вас в этом, и моя уверенность придавала мне силы и терпение все эти годы. Человек способен вынести все, если не сомневается в том, что он делает.
— И вы ни разу не усомнились? — недоверчиво спросила она.
— Я всегда отличался самонадеянностью, — ответил он.
— Однако у вас было более чем достаточно причин для сомнений. Знаете ли вы, синьор принц, что я верила всякому дурному слову, сказанному о вас? Я даже считала вас трусом, положившись на мнение тщеславного хвастуна Карманьолы.
— С его точки зрения он совершенно прав. Я никогда не был бойцом его склада. Для этого я чересчур бережно отношусь к своей особе.
