Клан Пещерного Медведя - Ауэл Джин Мари Антинен (е книги TXT) 📗
– Иза, я хочу родить. Я должна родить. Помоги мне, – умоляла она. – Знаю, ты можешь помочь. Я сделаю все, что ты скажешь. Только помоги.
Сердце у Изы разрывалось от жалости. Но уже давно все лекарственные растения приносила ей Эйла, а сама целительница редко покидала пещеру. Лишь сильные снадобья, которые постоянно принимала Иза, помогали ей бороться с застарелым недугом, терзавшим ее грудь. Однако всякий раз с приближением зимы ей становилось хуже. И все же ради Эйлы она решила отправиться на поиски корня, предотвращающего выкидыш.
Ранним утром целительница вышла из пещеры и направилась в верхние леса. Солнце вовсю сияло в безоблачном небе. Иза подумала, что день предстоит теплый, из тех, что изредка выдаются даже поздней осенью, и не стала обременять себя лишней одеждой. Она не собиралась задерживаться, рассчитывая вернуться прежде, чем солнце поднимется высоко. Пройдя по тропинке, пересекающей ближний лес, она свернула с нее, некоторое время следовала вдоль ручья, а потом принялась взбираться вверх по склону. Вскоре выяснилось, что сил у нее намного меньше, чем она надеялась. Иза быстро запыхалась, и ей приходилось часто отдыхать, пережидая приступы кашля и удушья. На исходе утра погода резко переменилась. Холодный ветер с востока принес темные тучи, и, достигнув предгорья, они обрушили на землю потоки дождя вперемешку со снегом. В мгновение ока Иза промокла насквозь.
Наконец в сосновом бору она отыскала нужное ей растение. Дождь к тому времени начал стихать, превратившись в ледяную морось. Содрогаясь от озноба, Иза выкопала корень из влажной вязкой земли. На обратном пути кашель досаждал ей еще сильнее, так что на губах выступала кровавая пена. Окрестности пещеры были Изе не слишком хорошо знакомы; леса, окружавшие прежнее жилище Клана, она знала намного лучше. Она сбилась с пути, пойдя вдоль другого ручья, и ей пришлось плутать по лесу, чтобы найти тот, что приведет ее к дому. Темнота уже сгущалась, когда промокшая и продрогшая до костей Иза вернулась в пещеру.
– Где ты пропадала, мать? – встревоженно спросила Эйла, поднимаясь ей навстречу. – Ты вся дрожишь. Сейчас я принесу тебе сухую накидку.
– Я отыскала для тебя вот этот корень, Эйла. Хорошенько вымой его и жуй… – Иза смолкла, пережидая очередной приступ кашля. Глаза ее лихорадочно блестели, лицо пылало. – Жуй его сырым. Он поможет тебе доносить ребенка.
– Так это из-за меня ты бродила под дождем? Зачем? Я лучше потеряю ребенка, чем тебя. Разве ты не знаешь, что тебе нельзя выходить!
Эйла давно поняла, что Иза нездорова, но до сих пор она не представляла, как серьезен ее недуг. Ухаживая за матерью, молодая женщина позабыла обо всем, даже о своем будущем ребенке. Эйла почти не ела и не спала, лишь ненадолго забываясь дремой на подстилке рядом с больной. Уба во всем помогала ей.
Уба впервые столкнулась с тем, что близкому ей человеку угрожает смерть, и это стало для нее сильным потрясением. Когда Эйла готовила для матери снадобья, девочка не сводила с нее глаз и нередко давала ей советы, извлекая из глубин своей родовой памяти те знания, что по наследству достались ей от предков. Но не только Уба потеряла покой. Весь Клан беспокоился за старую целительницу. Никто не был уверен в искусстве ее молодой преемницы. Но Эйле не было дела до того, что думают люди. Ее без остатка поглотили заботы о женщине, заменившей ей мать.
Эйла припоминала все наставления самой Изы, она расспрашивала Убу, пытаясь проникнуть в сокровищницу ее родового сознания. Но больше всего она полагалась на собственное чутье. Тот особый талант к врачеванию, который Иза заметила, когда Эйла была еще ребенком, теперь расцвел в полной мере. Эйла умела распознавать недуги. Малейшего намека ей было достаточно, чтобы понять, в чем причина нездоровья и как устранить ее. Из всех, кто жил с ней в пещере бок о бок, лишь она одна была наделена этой способностью. Болезнь Изы обострила и развила целительский дар Эйлы.
Она не только использовала те проверенные средства, о которых знала от Изы, но и, действуя по наитию, пробовала те, что обычно использовались для других целей, и придумывала новые. Неизвестно, что помогло Изе больше: бесчисленные ли снадобья, неусыпные попечения дочерей или горячее желание выжить, – но к тому времени, когда зима намела у входа в пещеру первые сугробы, Иза поднялась на ноги. Теперь она вновь занялась Эйлой. Молодая женщина нуждалась в этом, как никогда.
Усилия, которые затратила Эйла, чтобы вернуть Изу к жизни, не прошли для нее даром. Она уже свыклась с постоянной ноющей болью в спине и с кровавыми пятнами на одежде. Нередко посреди ночи она просыпалась от судорог в ногах, ее по-прежнему часто рвало. Каждый день Иза ожидала выкидыша. Она не представляла, как может ребенок расти в чреве столь изнуренной матери. Тем не менее, он рос. Живот Эйлы все раздувался, и ребенок колотил ножками так сильно, что мешал ей спать. Ни разу прежде Иза не видела, чтобы женщина носила так тяжело.
Однако Эйла не жаловалась. Она боялась: вдруг Иза сочтет, что страдания сломили ее и она готова отказаться от ребенка? Впрочем, время для этого было упущено. К тому же теперь, после всех пережитых трудностей, Эйла еще больше уверилась: если на этот раз она не родит, ей не бывать матерью.
Лежа на подстилке, Эйла смотрела в проем пещеры – весенний дождь смывал там остатки сугробов. Уба уже принесла ей первый цветок крокуса. Сережки на ивах превратились в листья, и на ветвях появились бутоны, когда пасмурным весенним вечером на одиннадцатом году жизни Эйлы у нее начались роды.
Первые схватки были слабыми. Эйла прихлебывала отвар из коры ивы и спокойно переговаривалась с Изой и Убой. Она была счастлива, что время ее, наконец, пришло, и уверена, что завтра будет держать на руках своего ребенка. Иза не разделяла уверенности Эйлы, но старалась ничем не выдать своих опасений. Как это часто случалось, разговор между Изой и ее дочерьми перешел к тайнам целительства.
– Мать, а что за корень ты принесла мне в тот день, когда ходила под дождем и вернулась больная? – спросила Эйла.
– Его называют корень гремучей змеи. Хорошее средство от выкидыша, только жаль, не всегда удается его использовать. Жевать корень надо, пока он свежий, а созревает он поздней осенью. Но ведь далеко не всем женщинам выкидыш грозит именно в это время. А если корень высушить, он теряет свои целебные свойства.
– А как он выглядит, этот корень? – осведомилась Уба. После болезни матери девочка стала особенно интересоваться лекарственными травами, которыми ей в будущем предстояло исцелять людей. Иза и Эйла передавали ей все, что знали сами. Обучать Убу во многом было проще, чем Эйлу. Все знания хранились у девочки в мозгу, и, для того чтобы извлечь их, достаточно было лишь легкого напоминания.
– Это растение бывает мужским и женским, – пояснила Иза. – Стебель у него длинный, он торчит из толстого пучка листьев и покрыт маленькими цветочками. У мужских растений цветочки белые, у женских – зеленые и поменьше размером. Корень надо брать только у женских.
– Да, Иза, в тот день ты задала нам страху! Я места себе не находила… Ох, подождите, подождите, опять…
Целительница не сводила глаз с Эйлы, стараясь понять, насколько сильна боль. На этот раз схватка длилась дольше.
– Когда я вышла, стояла прекрасная погода, – вновь заговорила Иза. – И я думала, день будет погожим. Но вышло иначе. Погода осенью меняется быстро. Кстати, Эйла, я все забываю спросить у тебя. Может, мне померещилось в жару, но, кажется, ты клала мне на грудь припарку из тех трав, которыми мы лечим суставы Креба.
– Да, ты права.
– Но я не учила тебя, что такие припарки помогают от грудных недугов.
– Я сама решила попробовать. Припарки, которые мы делаем для Креба, прогревают тело до костей и заставляют кровь бежать сильнее. Я подумала, вдруг они разобьют мокроту и облегчат кашель. Кажется, так они и подействовали.
– Это хорошее средство, Эйла.
