Сын шевалье - Зевако Мишель (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
Уверенный в ее послушании, он принялся сосредоточенно поглощать завтрак, как человек, который не знает, где и когда будет обедать.
Между тем госпожа Николь ринулась в свою комнату с той прытью, какая появляется только от испуга. Там она тщательно спрятала в комод под белье драгоценное письмо, от которого зависело спасение шевалье, а затем вернулась к столу и прислуживал Пардальяну с трогательной готовностью и деликатной предупредительностью, выдававшими ее сильную тревогу.
Окончив трапезу, Пардальян одарил госпожу Николь улыбкой и взглядом, в котором читалось: не забудьте! И спокойно направился к выходу, провожаемый долгим взором хозяйки: ей очень хотелось проводить его до самого порога, но она не смела.
Около двух часов пополудни того же дня отряд из дюжины солдат, возглавляемых офицером, вышел из Арсенала, где в качестве командующего артиллерией имел свою резиденцию министр Сюлли.
Отряд остановился на улице Арбр-Сек, напротив жилища Жеана. Офицер распорядился, чтобы шестеро солдат с портшезом отошли в тупик, а сам с остальными людьми поднялся наверх.
Дверь мансарды была не заперта, так что солдаты вошли без помех. На узкой кровати крепко спал завернувшийся в плащ человек. Несомненно это и был Жеан Храбрый.
В мгновение ока спящий был схвачен, крепко связан, вынесен на улицу и помещен в портшез. Солдаты окружили его и немедленно вернулись в Арсенал.
Арест был произведен на удивление быстро и удачно.
Пленника бросили в темницу и заперли дверь на два засова.
Для пущей предосторожности арестованного не стали развязывать. Брошенный на некое подобие походной кровати, он не мог даже пальцем пошевелить и принужден был находиться в том положении, в каком его оставили.
Так он пролежал до половины седьмого. Голову его закрывала пола плаща, так что лица не было видно. Дышать в подобном «наморднике» было почти невозможно, но заключенный во все времена считался чем-то вроде вредоносной твари, по отношению к которой никакие действия не могут быть чрезмерно суровыми или жестокими.
Итак, около половины седьмого четверо крепких молодцов вошли в камеру Жеана Храброго. Подняв задержанного на свои могучие плечи, они его куда-то проворно потащили: куда именно, он не знал, поскольку ничего не видел. Его опустили в кресло, так и не развязав, и наконец открыли ему лицо. Проделав все это, четверо стражей встали за спинкой кресла в ожидании новых приказаний.
Как только человек, сидевший за огромным письменным столом, увидел лицо пленника, он растерянно вскочил и воскликнул:
— Шевалье де Пардальян!
Это был министр Сюлли. А перед ним сидел, конечно же, Пардальян: принятый утром в этом же самом кабинете как важный посетитель, он находился теперь здесь на положении арестованного.
Пленник отнюдь не выглядел удивленным. Можно было подумать, что он заранее знал, где окажется. В спокойствии его ощущалась даже какая-то ирония.
Но Сюлли, ошеломленный неожиданной встречей, не был способен делать подобные наблюдения. Впрочем, в следующее мгновение Пардальян с возмущенным видом проговорил:
— Что, сударь, означает эта глупая шутка?.. Ваши люди с ума сошли или, может, взбесились?..
До этих слов Сюлли взирал на шевалье так, будто не мог поверить своим глазам. Голос привел его в чувство, и он строго скомандовал:
— Негодяи, чего вы ждете? Развяжите же господина шевалье… Вы разве не видите, что это ошибка?
Молодцы поспешили разрезать веревки, впившиеся в тело Пардальяна и тут же скрылись, повинуясь повелительному жесту расстроенного министра, который рассыпался в извинениях перед своим гостем.
Пардальян, растирая занемевшие руки, принимал извинения с безразличным видом. Однако, в уголках его глаз прятались насмешливые огоньки.
— Но я не понимаю, — воскликнул в ярости Сюлли, — как могло произойти это непостижимое недоразумение?
— Ах, сударь! — отозвался Пардальян. — Пусть меня поразит чума, если я что-нибудь понимаю.
— Тем не менее я должен знать, как это произошло, — настаивал Сюлли. — Неужели вы думаете, что я оставлю подобное безобразие безнаказанным?
— А почему бы и нет? — снисходительно заметил Пардальян. -Для меня же все закончилось благополучно. Это главное. Наказание, которому вы подвергнете какого-нибудь беднягу, ничего не изменит в случившемся.
— Вы, как всегда, великодушны. Но мне необходимо знать, как исполняются мои распоряжения.
— Раз вы придаете этому значение, я могу рассказать вам то немногое, что мне известно: ожидая возвращения моего друга у него дома, я задремал: возраст, знаете ли… Как раз в этот момент на меня навалились, схватили, связали и унесли, прежде чем я успел прийти в себя. Я даже охнуть не успел… Если вы что-нибудь в этом понимаете, то буду премного вам обязан за объяснения.
— Как зовут вашего друга?
— Жеан Храбрый, — ответил Пардальян с самым простодушным видом.
— Жеан Храбрый! — повторил Сюлли, едва не подскочив от изумления. — А! Теперь я понимаю, что произошло!
— Вы догадливее меня, — заметил Пардальян, и было невозможно понять, шутит ли он или говорит серьезно.
— Так вы сказали, что этот Жеан ваш друг? — продолжал Сюлли с выражением крайнего удивления на лице.
— Я так сказал, потому что это правда, — решительно подтвердил Пардальян.
Сюлли на мгновение умолк, не зная, что говорить, но внезапно решился.
— Я отдал распоряжение арестовать Жеана Храброго, который, как только что выяснилось, принадлежит к числу ваших друзей. Офицер, коему поручено было исполнить это, застал вас там… расположившимся так, будто вы у себя дома… и принял вас за того, кого должен был арестовать.
— Ах, вот оно что, а я-то терялся в догадках! — вскричал Пардальян все тем же простодушным тоном.
И затем добавил:
— Но почему вы решили арестовать его, черт возьми? Какое преступление совершил этот юноша, мой друг?
— Шевалье, — проговорил Сюлли, пристально глядя ему в лицо, — мне указали на этого человека как на опасного бандита, замышляющего заговор против короля.
Пардальян от души расхохотался.
— Вас обманули, герцог, — сказал он. — Поверьте, уж я-то знаю, что Жеан Храбрый не замешан в заговоре против короля. К тому же у бедного юноши голова забита совсем другим. Представьте, он страстно влюблен в одну прелестную девушку, судьба которой мне не безразлична. Влюблен без памяти! А эта юная особа недавно исчезла. Не сомневайтесь: Жеан слишком занят ее поисками, чтобы терять время на заговоры.
И вдруг, сменив тон на подчеркнуто холодный, он пронзительно глянул прямо в глаза Сюлли. — Что же до утверждения, будто он бандит…
— Если бы это было так, он не был бы вашим другом, — неожиданно перебил его Сюлли. — Это мое твердое убеждение…
Разве что… Разве что существует еще один Жеан Храбрый!.. В конце концов это вполне возможно… Давайте выясним все до конца. Где живет ваш Жеан?
— На улице Арбр-Сек, напротив тупика Курбатон, — ответил Пардальян. прищурившись.
— Тот самый! — выкрикнул Сюлли.
И добавил с досадой:
— Я ничего не понимаю!
— Неужели? — осведомился Пардальян, сохраняя безукоризненную натуральность тона. — Но я уверен в своей правоте. Жеан Храбрый не заговорщик. И не бандит. Я утверждаю это, а мне, как вы знаете, лгать не пристало.
И, видя, что Сюлли согласно кивает, продолжил:
— Ну хорошо! А вы уверены в том, что вам сообщили?
— Нет, — честно признался Сюлли. — Я получил эти сведения сегодня утром, здесь у себя в кабинете… Сознаюсь, что нынче я видел доносчика впервые в жизни.
Пардальян, многозначительно посмотрев на него, покачал головой.
— И этого вам оказалось достаточно, чтобы отдать приказ об аресте? Черт возьми! Да знаете ли вы, что своими поспешными действиями вы могли погубить честного человека?
— Я вас понимаю, — важно произнес Сюлли, — но речь идет о деле поистине исключительном. Заметьте к тому же, что это в сущности не арест. Я собирался всего лишь допросить этого Жеана Храброго. И сам сделал бы выводы из его ответов.
